Иван Кевролетин — крестьянский сын из деревни Кулаково Тюменского округа Тобольской губернии. Образование получил дома. В 1893 18-летний Иван Кевролетин поступил матросом на барже в пароходстве в городе Тюмень. В 1894 году поступил послушником в Кыртомский Крестовоздвиженский монастырь в Ирбитском уезде Пермской губернии, подвизался в монастыре шесть лет. Послушание Ивана в обители заключалось в выделке кож.
По смерти основателя обители отца Адриана, в 1902 году, перешел в Верхотурский Николаевский монастырь. Нес послушание маляра и плотника. 20 декабря 1907 года пострижен в мантию с именем Игнатий в честь священномученика Игнатия Богоносца.
В 1909 году был рукоположен во иеродиакона, а в 1913 году — во иеромонаха.
С 3 апреля 1914 года служил экономом архиерейской заимки в селе Большой Исток, в 1915 году — вновь в монастыре. В феврале 1915 года был командирован для исполнения пастырских обязанностей в приходы и монастыри Екатеринбургской епархии.
С 1919 по 1922 год служил в селе Сербишна Екатеринбургского уезда Пермской губернии. В 1922 году служил девять месяцев в Казанском храме в заводе Касли, заменяя священника. С конца 1922 по 1923 год, в течение трех месяцев, заменял священника в поселке Верх-Исетский завод Екатеринбургского уезда Пермской губернии. Затем до 1924 года служил в Сергиевской церкви на заимке Исток.
В 1924 году вернулся в Верхотурский монастырь и служил, до закрытия монастыря в 1925 году, в одном из монастырских храмов.
Впервые был арестован в 1925 году и заключен в тюрьму ОГПУ, где провел около месяца. Из тюрьмы его выпустили глубоким вечером, и он сразу пошел к знакомым монахиням и стал стучаться, но, чтобы не быть услышанным посторонними, в ответ на их вопрошания ничего не отвечал. Было поздно, они не знали, кто стучит, и не открывали ему. Тогда отец Игнатий сказал жалобным голосом: «Теща меня на улицу выгнала, и здесь не пускают». Его сразу узнали по голосу и по тому, что и раньше он тюрьму называл «тещей», и впустили.
С 1925 по 1927 год служил в храме в селе Дымково Благовещенского района Уральской области. В 1927 году был переведен в храм в заводе Николо-Павдинск, где прослужил один месяц; затем — в город Ирбит, где прослужил три месяца; затем в поселок Карабашский завод, где прослужил три месяца. В 1928 был переведен в храм в городе Долматово (Далматов), где прослужил два месяца, а затем в село Кислово, где прослужил полгода. С конца 1928 по 1929 год служил в поселке Туринские рудники. С 1929 по 1932 год служил в храме в селе Федоровка, в Верхотурье, в Туринске, в селе Сербишна.
Был арестован 28 марта 1932 года, проходил по групповому делу «Дело епископа Алексия (Кузнецова), архимандрита Ксенофонта (Медведева) и др. Уральская о., с.Верхотурье, 1932 г.» В период следствия содержался под стражей в Нижнетагильском домзаке.
На вопрос следователя, состоял ли иеромонах Игнатий в контрреволюционной организации, ответил: «Я действительно состоял членом монашеской организации, которая после закрытия Верхотурского монастыря в 1925 году продолжала существовать непосредственно под руководством архимандрита Ксенофонта (Медведева). К последнему я ездил летом 1930 года за получением совета, как к настоятелю. Признаю, что действительно, как монашествующий, по своим взглядам и убеждениям был противником, диаметрально противоположен установкам и мероприятиям советской власти, иначе не могло быть. Если разделять полностью взгляды советской власти, значит, нужно перестать быть монахом; быть монахом — значит быть врагом советской власти и партии. Для меня монашество было важнее советской власти, и я, естественно, был и являюсь врагом последней, но контрреволюционной работы не проводил».
Завершая следствие, следователь в последний раз вызвал на допрос отца Игнатия и спросил, не хочет ли он раскаяться перед советской властью, на что отец Игнатий ответил: «На поставленный мне вопрос, хочу ли я раскаяться перед советской властью, показываю, что я раскаиваться перед советской властью не хочу и не буду».
7 сентября 1932 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ был приговорен к трем годам ссылки в Западную Сибирь.
Вместе с группой священнослужителей и монахов был отправлен этапом в Нарымский край, где часть пути им пришлось пройти пешком. В ссылке отец Игнатий заболел цингой, от которой ему помогла вылечиться его духовная дочь, приехавшая ухаживать за ним и привезшая со своей пасеки мед.
Возвращаясь домой по окончании срока ссылки, отец Игнатий оказался в одном вагоне с уголовниками. Чтобы не привлекать к себе внимания, он стал принимать участие в разговорах, и даже вертел в руках папиросу, изображая, что собирается закурить, и таким образом благополучно доехал до Екатеринбурга. Но здесь силы оставили его, он едва добрался до квартиры духовной дочери и на ее пороге упал.
С 1935 по 1937 год служил священником в Христорождественской церкви села Сосновка Свердловской области.
С 1937 года не служил по болезни, в 1948 году вышел за штат.
С 1946 года проживал в городе Верхотурье. Поселился в маленьком ветхом домике на окраине города, место было глухое, и отца Игнатия стали беспокоить здесь хулиганы; но некий раб Божий по имени Михаил, который работал зубным врачом и был пострижен в монашество, дал денег на покупку нового дома, расположенного неподалеку от Верхотурского монастыря, так что отсюда хорошо был виден величественный Крестовоздвиженский собор. Сюда отец Игнатий и переехал вместе с помогавшими ему по хозяйству келейницами, схимонахиней Евдокией и монахиней Симеонией.
Наступил новый период в жизни подвижника, когда он стал скрываться от мира за внешней формой юродства. Одеваться стал в светскую одежду, иногда и в женскую, так что бывало, что его не узнавали и хорошо его знавшие. Некоторое время он пас на окраине города коз и был любимцем всех окрестных мальчишек, которые тесным кружком собирались вокруг него, с упоением слушая его рассказы.
У отца Игнатия оставалось много духовных детей, и он, навещая их, совершал в их домах таинства. Когда состояние здоровья не позволяло покидать дом, он принимал духовных детей у себя в келье. Здесь отец Игнатий вместе со своими келейницами вычитывал весь богослужебный круг.
Об этом периоде жизни подвижника сохранились воспоминания людей, его знавших. Один из священников рассказывал: «У меня в памяти отец Игнатий остался человеком находчивым, неунывающим... Он слегка юродствовал, искал повода, чтобы его осудили, посмеялись над ним. Однажды пришел в Ивановскую церковь на Пасху, в середине службы заходит и говорит: „Проспал я службу, только что пришел“. Удивились, конечно, посмеялись. Дома у себя тоже чудил: в женский халат оденется, на голове скуфейка, как у звездочета, набок надета, по сторонам два пучка волос торчат, шея голая — это он вышел умываться.Келейницам его большое терпение требовалось, чтобы его причуды выносить. Они только начнут что-нибудь варить — он выйдет на кухню, кастрюли перевернет или огонь водой зальет, а потом быстро к себе в келейку, в одеяло завернется и лежит тихонько. Любил своих чад называть „страшилищами“. Службы совершал в крохотной своей келье. Про кровать свою говорил, что кто на нее ляжет, тот получит исцеление. И я, действительно, это на себе испытал».
В последние годы отец Игнатий тяжело болел и незадолго до смерти был пострижен в схиму с именем Иоанн.
Cкончался 27 января 1961 года, был похоронен возле Успенской кладбищенской церкви.
