Сын крестьянина села Рубановки Мелитопольского уезда Таврической губернии. Окончил церковноприходскую школу, рано полюбил церковную службу и молитву. Отправился на Афон, где, пройдя послушание, принял монашеский постриг с именем Антоний.
Вернувшись в Россию, он был рукоположен во иеродиакона и служил в Кизилташском монастыре Таврической епархии. После закрытия монастыря стал служить в Воскресенском храме в Ливадийской слободке. После закрытия во второй половине 1920-х и этого храма стал служить в Плещеевской церкви на кладбище города Ялты. Здесь он прослужил до гонений 1937 года.
К этому времени власти закрыли Ялтинский Александро-Невский собор, но верующие с этим не согласились и стали добиваться его открытия. Власти отказывались рассматривать этот вопрос, отговариваясь тем, что зарегистрированная ранее двадцатка не предпринимает никаких шагов. Иеродиакон Антоний вместе с прихожанином Александро-Невского собора отправился в горисполком, чтобы получить разрешение на регистрацию новой двадцатки, но в этом им было отказано.
По благословению настоятеля Плещеевской церкви иеродиакон Антоний собирал у себя активных прихожан, чтобы вместе выработать решение, как все же добиться открытия собора. На одном из таких собраний в начале 1937 года верующие приняли решение еще раз идти с ходатайством в горисполком. Здравомыслие не допускало, что власти откажутся пойти навстречу православным на основании самих же принятых этими властями законов и, значит, встанут на путь разрушения государства, но именно этот путь был избран властями. «Поход» власти расценили как «бунт и попытку убить секретаря горисполкома». Верующие ничего не добились. А во второй половине 1937 года все, кто был причастен к церковным собраниям и «походу», были арестованы.
9 декабря 1937 года арестовали и иеродиакона Антония, он обвинялся в том, что «является одним из вдохновителей и руководителей церковной контрреволюционной группы».
Иеродиакон категорически отказался себя оговаривать и признавать виновным, на что следователь заявил:
— Вы лжете! Следственными материалами вы изобличены в предъявленном вам обвинении!
— Я ничего не знаю, так как агитации не вел.
Следователь собрал показания лжесвидетелей, а также показания тех, кто, не выдержав допросов, оговорил отца Антония, и, зачитав их, сказал:
— Вам зачитаны четыре показания свидетелей. Подтверждаете вы эти показания?
— Нет, не подтверждаю, потому что они ложны.
— Вы заявляете, что данные показания ложны. Вы с кем-нибудь из свидетелей находились в плохих отношениях?
— Нет. Со всеми свидетелями, которые показывают на меня, что я вел контрреволюционную работу, я находился в хороших отношениях.
— Если вы находитесь с указанными лицами в хороших отношениях, значит они ложные показания давать не могли.
Вещественных доказательств по делу не имелось. Проживавший в Ялте человек по имени Герасименко Г. И. дал письменные показания на исповедника. Власти сочли, что этого достаточно. Прочие, давшие показания на о. Антония, вызваны в суд быть не могли, так как уже были расстреляны по приговору от 2 декабря 1937.
24 декабря следствие было закончено, и 9 февраля 1938 тройка НКВД приговорила иеродиакона к расстрелу.
Расстрелян 14 марта 1938 года в Ялте и погребен в общей безвестной могиле.
