В 1902 году 16-летняя Евдокия Архипова поступила послушницей в старинный Казанский монастырь в городе Рязани, где в то время было более трехсот пятидесяти насельниц. В 1909 году облечена в рясофор. В 1919 году обитель закрыли безбожники, Евдокия вернулась домой и стала жить с родителями в родном селе Горетове. В 1935 году она была избрана церковной старостой. Председатель сельсовета уведомил верующих, что они должны отремонтировать храм, иначе он будет закрыт. Евдокия всем, кто приходил в храм купить свечи или взять просфоры, стала говорить, что нужно собрать денег, чтобы ремонтировать храм. Люди давали кто сколько мог, сообщали другим, собралась сумма в четыре тысячи рублей – и храм был отремонтирован.
Ольга Жильцова поступила послушницей в Казанский монастырь в городе Рязани восемнадцати лет, в 1905 году. После закрытия обители в 1919 году она вернулась домой в Горетово и стала жить вдвоем с матерью. Когда нависла угроза закрытия храма, Ольга пошла к некоторым верующим уговаривать их, чтобы они не забывали храм Божий и оказали посильную помощь в ремонте.
Василий Архипов во время войны, будучи уже 40-летним человеком, служил в армии рядовым. Вернувшись в село Горетово, он крестьянствовал, а когда началась коллективизация, записался в колхоз. В храме Василий Архипов пел несколько лет на клиросе, а с 1937 года стал исполнять обязанности псаломщика.
Осенью 1937 года в село Горетово к секретарю местной комсомольской организации приехал сотрудник НКВД; вызвал церковную старосту Евдокию Архипову и потребовал от нее список, кто священник храма, кто псаломщик, кто член церковного совета, получил такой список и уехал. Вскоре начальнику Луховицкого районного отдела НКВД поступил донос, будто в селе Горетово у Евдокии Архиповой состоялось конспиративное совещание служителей культа.
15 февраля 1938 года сотрудники НКВД попросили соседа Евдокии, чтобы тот постучался к ней в дом; он согласился: Евдокия открыла ему дверь как соседу и была арестована. 26 февраля были арестованы Ольга Жильцова и Василий Архипов.
— Почему вы ругаете колхоз и уговариваете, чтобы вам пожертвовали на церковь, а на заем не подписывались? — спросил следователь старосту Евдокию.
— Я колхоз не ругала и не говорила, что колхозу долго не существовать, и против займа я ничего не говорила, и виновной себя в этом не признаю. Я признаю только то, что собирала деньги на ремонт церкви.
Послушницу Ольгу следователь спросил:
— Вы в селе Горетово вели агитацию по вовлечению в группу верующих колхозников? Собирали деньги для попа? Вели агитацию против государственного займа и антисоветскую работу? Признаете себя в этом виновной?
— Виновной себя ни в чем не признаю. И агитацией не занималась, и колхозников в группу верующих не вовлекала, и против государственных займов не агитировала, и деньги не собирала — и про это я ничего не знаю, – ответила послушница.
— Вы, как псаломщик, — заявил Василию Архипову следователь, — вели агитацию среди населения за вовлечение колхозников в группу верующих, а также говорили колхозникам, что советская власть дана нам в наказание; вели агитацию против Конституции, что, мол, имеется Конституция, а на деле ведется гонение на Православную церковь. Признаете себя в этом виновным?
— Нет, агитацией я не занимался, против конституции борьбы не вел и агитации против советской власти не вел. Виновным себя в этом не признаю.
Того же 26 февраля 1938 года следствие было закончено, 8 марта тройка НКВД приговорила послушниц Евдокию Архипову и Ольгу Жильцову и псаломщика Василия Архипова к расстрелу. Послушницы Евдокия Архипова и Ольга Жильцова и псаломщик Василий Архипов были расстреляны 14 марта 1938 года и погребены в общей безвестной могиле на полигоне Бутово.
