Александр Архангельский — сын псаломщика из села Сошки Липецкого уезда Тамбовской губернии. В 1896 году 22-летний Александр окончил Тамбовскую духовную семинарию, служил псаломщиком в храмах Тамбова. Женился.
В 1904 году был рукоположен в сан диакона ко храму села Сторожевые Выселки, а через два года — в сан священника. К моменту рукоположения во священника у о. Александра было уже семеро детей, кроме того когда в его приходе умерли муж и жена крестьяне, и у них осталось сиротами двое детей, о. Александр взял их на полное обеспечение.
Отец Александр был человеком аполитичным. Получив в 1917 году текст отречения от престола ммператора Николая II, он прочел его народу в храме без каких бы то ни было объяснений. Потом пришли к власти большевики и потребовали от священника отдать свой дом под школу. Отец Александр безропотно согласился. Большевики потребовали отдать представителям культпросвещения книги и журналы — отдал и их; потребовали отдать домашнюю мебель — отдал и ее. Но школа просуществовала недолго, учителя и учащиеся стали часто болеть, и, связав это с тем, что занятия проходят в доме, отнятом у церкви, учителя потребовали закрытия ее, и власти это исполнили.
В 1918 (или 1920) году священник чудом избежал расправы.
Под праздник Покрова Божией Матери отец Александр поздно вернулся домой — промокший под дождем и уставший. Он прошел в кухню, чтобы согреться на печи, и вдруг услышал топот лошадиных копыт, который стих у его дома. Он понял, что это приехали за ним. Отец Александр вышел в сени и спросил: «Кто здесь? Сейчас открою». Потом прошел в столовую и сказал домашним: «Спаси вас всех Господь! Я ухожу, да избавит и меня Господь от их рук». И спустился через окно во двор.
Домашние открыли дверь и засветили светильник; он трепетал и угасал от ветра. Один из пришедших спросил: «Кто здесь живет?» Ему ответили: «Священник». Тогда трое приехавших прошли в дом, и один из них спросил: «Где он?» Жена и дочь стали отвечать, что на требу или на мельницу уехал.
— А кто с нами говорил? — спросили они.
— Сын, — ответила попадья. Сын подтвердил это, и они поверили. Отец Александр тем временем пришел к одной из прихожанок и попросил: «Марфа Иоанновна, укрой меня, за мной гонятся бандиты». «Батюшка, — ответила она, — все знают, что ты к нам ходишь и я к тебе хожу. Лучше тебе уйти подальше». Он счел ее совет благоразумным и отправился в соседнюю деревню Мансуровку к одному из прихожан, и тот спрятал его в соломе.
Решимость арестовать священника была, однако, столь велика, что безбожники стали проводить повальные обыски в домах верующих и добрались до этого дома. Проводя обыск, они стали щупать солому штыками, но, по милости Божией, не задели священника. Рано утром отец Александр пешком ушел в город Усмань, а оттуда уехал в Воронеж.
С 1923 года — священник села Липовка (недалеко от г. Лиски) Воронежской губернии, где прослужил два с половиной года.
С 1926 года — священник села Мечетка Воронежской губернии. В Мечетке о. Александр служил вторым священником. Настоятелем храма был о. Петр Соколов, с которым о. Александр дружил семьями.
В 1927 году был возведен в сан протоиерея, назначен настоятелем храма Успения Пресвятой Богородицы села Бутурлиновка Воронежской губернии и благочинным Бутурлиновского уезда.
8 апреля 1930 года уполномоченный секретного отдела ОГПУ вызвал отца Александра на допрос и спросил, как священник относится к советской власти. «Советскую рабоче-крестьянскую власть я признаю как народную и ей подчиняюсь беспрекословно», — ответил отец Александр. Следователь стал спрашивать о других людях, которые были уже арестованы по Воронежскому делу, и о церковной литературе. Отец Александр отвечал: «Дулова я не знаю и в первый раз слышу его фамилию, священника Бутузова видел у литургии в Сергиевском храме, но у него не был и с ним разговоров не вел. Брошюру "Что должен знать православный христианин" я не получал, но слышал, что она будто бы есть».
Вскоре отец Александр был арестован по обвинению в «принадлежности к церковно-монархической организации, ставившей своей целью поднятие восстания против советской власти и восстановление монархии». Проходил по групповому делу «Дело епископа Алексия (Буя). Воронеж, 1930 г.».
Следователь стал спрашивать его о служении молебна о папе Римском и о брошюрах. Отец Александр отвечал: «Что касается предложенного вопроса о служении мною молебна за папу Римского и о чтении какой-то брошюры о православии в присутствии священника Ивана Маркина и других лиц, имею долг по чисто иерейской совести заявить: никакого молебна за папу Римского я не служил и не мог служить, так как к нашей православной церкви он не имеет отношения... Также относительно чтения какой-то брошюры должен сказать: никакой брошюры у меня не было и не читалось. Слух этот совершенно нелепый и пущен, вероятно, чтобы повредить мне в глазах власти, перед которой я в своей совести чист».
3 мая следователь предъявил отцу Александру обвинение в принадлежности его к антисоветской организации. Священник потребовал, чтобы ему дали возможность собственноручно написать объяснение по этому поводу. Отец Александр написал:
«Никаких монашек-проповедниц я не знал, и они у меня никогда не бывали в Бутурлиновке, имена их я услышал только здесь, в ОГПУ. Никаким ни женщинам, ни мужчинам не давал директив для какой бы то ни было проповеди, особенно абсурдной против власти, которую я сам прежде всего принципиально признаю как власть, данную от Бога. Не могу же я в одно верить, а другое говорить. Колхозное строительство в Бутурлиновке совершалось и прошло весьма успешно, безболезненно, и я никому не мог и не могу что-либо сказать против него никто меня о том и не спрашивал в Бутурлиновке... Извещение о выступлении папы Римского стало известно после первой седмицы Великого поста, никакого молебна за папу я не служил и служить не мог, потому что это противно канонам православной церкви. Молебен был обычный, и никаких политических тем он не имел, и я лишь приветствовал с причастием Святых Таин и близостью со Спасителем».
28 июля 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила священника Александра Архангельского к расстрелу.
Расстрелян 2 августа 1930 года в окрестностях Воронежа в десять часов вечера в числе одиннадцати обвиняемых — вместе с архимандритом Тихоном (Кречковым), иеромонахами Георгием (Пожаровым) и Космой (Вязниковым), священниками Иоанном Стеблиным-Каменским, Сергием Гортинским, Феодором Яковлевым, Георгием Никитиным, мирянами Евфимием Гребенщиковым, Петром Вязниковым и Марком Тымчишиным.
