Александр Крылов — сын учителя из села Ряхова Ковровского уезда Владимирской губернии (ныне Камешковский район Владимирской области). Александр Крылов лишился матери в 1895 году, когда ему было всего 3 года. Отец женился снова, мачеха выучила мальчика молитвам. Отец запирал его в доме, но он через форточку убегал в церковь молиться. Отцу он заявил, что будет учиться на священника, тот был категорически против. Мачеха же поддержала Александра Крылоча — продала свое приданное для оплаты учебы сына в семинарии.
В 1907 году Александр окончил Владимирское духовное училище, а в 1913 году — Владимирскую духовную семинарию. По окончании семинарии служил псаломщиком и преподавал Закон Божий на разных приходах Владимирской губернии. С 1915 года прислуживал в храме села Смердово Юрьевского уезда, а также преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе села.
Женился. Был рукоположен во священника и стал служить в храме села Смердово.
Во время революционных гонений отцу Александру Крылову приходилось менять место службы на приходах Владимирской области. К 1920 году он служил в селе Ельтесуново Небыловского (затем — Ставровского, ныне Собинского) района Владимирской области.
Кроме служения в храме отец Александр занимался хозяйством. При его доме имелся участок земли: сад пасека, лошадь, корова. Батюшка был мастером на все руки: садоводом, пчеловодом, пахал землю, убирал урожай зерновых, заготавливал сено.
В 1929 году народным судом Ставровского района за несвоевременную сдачу налога самообложения приговорен к штрафу в размере 50 рублей. Осенью того же года в селе проходила компания хлебозаготовки. Несмотря на то, что по учету комиссии по сдаче излишних зерновых злаков на семью отца Александра не хватало 30 пудов хлеба, сельсовет предписал ему сдать в качестве «излишков» 15 пудов ржи и 80 пудов овса. Семья, узнав о непосильном налоге и лишившись уже коровы, начала плакать. Батюшка, взволнованный слезами обреченной на нищету семьи, 4 октября пришел в сельсовет и в присутствии нескольких человек сначала спросил председателя, в каком положении дело о рассмотрении его заявления об уменьшении налога. Получив ответ, что оно будет рассмотрено, он повышенным тоном сказал председателю: «Неужели вы не знаете, что у меня нет излишков, и с меня требуют не излишки, а налог, как со священника?» Имея в виду угрозу голодной смерти для своих пятерых малолетних детей в возрасте от 2 до 13 лет (а матушка его в это время ждала еще ребенка), он даже сказал: «Если хотите вешать — вешайте». Добровольно сдавать зерно отец Александр отказался, отказался он и подписывать извещение об этом налоге, так как считал подпись признанием наличия излишков.
6 октября 1929 года был арестован народным судьей Ставровского района по обвинению в «агитации против сдачи хлебофуража в проводимой компании хлебозаготовок». 9 октября его заключили во Владимирский окружной изолятор специального назначения на общих основаниях. Матушка Екатерина, будучи в положении, пешком добиралась до Владимира, чтобы увидеться с отцом Александром в тюрьме. После ареста батюшки она сдала зерно за исключением 30 пудов овса, которые вычли по его заявлению.
На допросах 7 и 30 октября 1929 года отец Александр не признал себя виновным в агитации против сдачи хлебозаготовок. Он объяснял повышенный тон разговора в сельсовете своим взволнованным состоянием и говорил, что отказывался сдавать непосильный налог от своего лица, не имея целью побудить к такому отказу других.
В декабре 1929 года было составлено обвинительное заключение, в котором говорилось, что виновность отца Александра подтверждена показаниями целого ряда свидетелей и предлагалось применить к нему меры социальной защиты во внесудебном порядке. 29 января 1930 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановило заключить Крылова Александра Ивановича в концлагерь сроком на 3 года, считая срок с 9 октября 1929 гoдa.
22 февраля 1930 года отец Александр прибыл на ст. Пинюг Коми АССР Северных лагерей ОГПУ особого назначения (СЕВЛОН) где работал, — вероятно, на строительстве железной дороги Пинюг-Устъ-Сысольск, — землекопом. В лагере пользовался уважением, показал себя способным, практичным работником. Его даже поставили помощником прораба: он помогал делать математические расчеты на стройке. Непосредственное начальство в лагере уговаривало батюшку отказаться от сана священника и по освобождении перейти на светскую работу. То же советовали ему братья и сестры, но он отказался. Даже в лагере отец Александр тайно совершал требы, исповедовал, отпевал усопших. Однажды двое заключенных, которых утром должны были расстрелять, попросила батюшку их отпеть. Он выполнил их просьбу.
2 июня 1930 года отец Александр направил заявление прокурору СССР по делам ОГПУ, в котором, в частности, писал: «Руководствуясь статьей тов. Сталина от 15 марта 1930 г. о перегибе партийной линии, я просил бы Вас пересмотреть мое дело и изменить мне наказание, которого я не заслуживаю: во-первых, посевная площадь моя была очень мала и по учету комиссии по хлебозаготовке на мою семью не хватало около 30 пудов хлеба (семья моя состоит из жены, 7 человек детей от 14 лет и до новорожденных и сестры жены 58 л., всего 10 человек со мной). Наложенный на меня хлеб в количестве 95 пудов ржи и овса, из которых по моему заявлению было скинуто 30 пудов овса, этот хлеб был моей женой сдан своевременно. В селе и районе хлебозаготовка прошла с превышением. К Советской власти я относился лояльно, О чем свидетельствует протокол общего собрания граждан с. Ельтесунова от 17 октября 1929 г., копия которого вместе с заявлениями подана из изолятора в ОГПУ. Землю я обрабатывал своим трудом. Семья моя многочисленная, по своему составу лишена добычников, без меня обречена нищенствовать. Я как родитель имею нравственную обязанность кормить ее, но теперь лишен этого. Происхождением я сын учителя народной школы, внук крестьянина. Свидетельские показания в моем деле, с которыми меня знакомил судебный следователь, ничего не говорят против меня, а скорее в мою пользу. По всему этому прошу Вас пересмотреть мое дело 58 ст. 10 п., спросить местных граждан обо мне и освободить меня от того наказания, которое я несу. Я же лично считаю это дело перегибом партийной линии».
Ответа на это заявление не последовало. Отбыв полностью свой срок, он вернулся из заключения в 1932 году. Сильно постарел, хотя ему было всего 40 лет. На Севере он заболел цингой, потерял часть зубов.
26 февраля 1930 года у матушки родились двойняшки: Николай и Маргарита. Маргарита прожила только полтора года — умерла по болезни. С матушкой остались ее сестра и шесть человек детей. Без отца семья жила бедно. Собирала милостыню по деревням. Продавали вещи, которые достались по наследству от родителей матушки. В школе дочерей отца Александра обзывали кличками, дразнили из-за отца. Большой дом священника в с. Ельтесуново отцу Александру пришлось продать, и семья переехала в дом на другом конце села.
Батюшку постоянно преследовали местные власти, угрожая снова посадить в тюрьму. Он искал новое место службы, ездил по епархиям. И вот в 1935 году вместе с семьей переехал в Горьковскую епархию — в село Языково на берегу реки Сура на границе с Чувашией, в нескольких километрах от железнодорожной станции Шумерля. Церковь с высокой колокольней располагалась невдалеке от дома священника. В Языкове отец Александр с семьей прожили полтора года. Нашлось место в Ивановской области, и они переехали в с. Ильинское Семеновского сельсовета Вичугского района. Место это тоже было довольно глухим, вдали от большой дороги. Церковь и дом священника находились возле кладбища. В селе было до десятка домов жителей.
В апреле 1937 года батюшка сначала один переехал в село Стрелки Вичугского района Ивановской области, где освободилось место священника. Местность была живописная, на берегу реки Волги при впадении в нее реки Сунжи. В 2 км находилась пристань Селигорье. Невдалеке располагался поселок Каменка с текстильной фабрикой. Отцу Александру предоставили купленный церковной общиной дом, и в начале лета вся семья переехала жить в село Стрелки. Батюшка совмещал с церковной службой труд в местном колхозе, заработал за лето 50 трудодней.
В 1937-38 годах с особым ожесточением проводилась репрессии против «врагов народа». Незадолго до ареста священник сказал матушке: «Катя, меня скоро заберут. Жаль детей». По доносу некоторых членов церковной общины 9 декабря 1937 года отец Александр был арестован Вичугским райотделом НКВД и заключен в Кинешемскую тюрьму.
Батюшку обвинили в активной контрреволюционной агитации и в том, что по его инициативе проводились «контрреволюционные нелегальные сборища церковников»: в мае месяце 1937 года в доме одного из членов церковной общины обсуждался вопрос об организации денежного сбора среди населения на покупку ему дома, в июне в храме с. Стрелки по предложению отца Александра был переизбран за пассивность церковный совет, в октябре-ноябре в доме активной прихожанки Карасевой отец Александр призывал верующих не голосовать за кандидатов в депутаты Верховного Совета, зарегистрированных окружной избирательной комиссией, «вместе с этим велись разговоры о возможностях продвижения своего кандидата от церковников в сельский совет в период выборов низовых органов советской власти», в декабре в беседе с прихожанином «Крылов клеветал на советскую власть, что якобы, которая создала всем тяжелые условия жизни, при этом выражал надежду о якобы скором падении советской власти».
Отец Александр признал себя виновным в том, что переизбрал пассивный церковный совет в июне 1937 года без разрешения на то Вичугского райисполкома. Несмотря на то, что он признал себя виновным частично, достаточным изобличением вины по ст. 58 п. 10 ч. 1 УК РСФСР сочли показания свидетелей. 27 декабря 1937 года тройка УНКВД по Ивановской области постановила: «Крылова Александра Иванович — расстрелять. Лично принадлежавшее ему имущество конфисковать».
Расстрелян 8 января 1938 года в г. Иванове и захоронен на городском кладбище Балино. Ныне там установлен мемориал в память жертв политических репрессий.
