Николай Добронравов — сын священника села Игнатовка Московской губернии, окончил Московскую духовную академию и стал преподавать богословие и Священное Писание в Вифанской духовной семинарии. В это время он женился и был рукоположен в сан священника. Служил отец Николай в храме Александровского военного училища.
После революции 1917 года военное училище было закрыто, и отец Николай был переведен в храм Всех Святых. На Поместном Соборе 1917-1918 года он был одним из активнейших участников. Поэтому уже летом 1918 года сотрудники ЧК арестовали 47-летнего о. Николая. При обыске чекисты обнаружили дневники отца Николая Добронравова, в которых он записывал свои размышления по поводу большевистского переворота, а также по поводу сопротивления юнкеров в ноябре 1917 года. Под датой 2 ноября 1917 года отец Николай записал в дневнике: «Страшный день сдачи большевикам».
После допросов следователь написал заключение по делу отца Николая: «Из допроса гражданина Добронравова я вынес впечатление, что он принимал участие в политической жизни, хотя у меня нет материалов, дабы установить его роль в октябрьской революции. Из всего же видно, что это вредный для революции тип, который, будучи на свободе, наверняка спокойно сидеть не будет. Поэтому предлагаю отправить его в концентрационный лагерь». Однако, поскольку никаких значимых улик найдено не было, отца Николая освободили.
В начале 1921 года протоиерей Николай Добронравов был назначен настоятелем Крутицкого Успенского собора. К этому времени он овдовел и в 1921 году был пострижен в монашество и хиротонисан во епископа Звенигородского, викария Московской епархии. Уже на следующий год он был арестован и отправлен в ссылку в Зырянский край. В 1923 году он вернулся в Москву и был возведен в сан архиепископа. Владыка стал одним из ближайших сподвижников патриарха Тихона, оказывая ему помощь в защите Церкви от натиска обновленцев.
В 1924 году владыка был назначен архиепископом Владимирским и Суздальским. После кончины патриарха Тихона владыка Николай стал одним из ближайших помощников местоблюстителя патриаршего престола митрополита Петра (Полянского).
В 1925 году Комиссия по проведению декрета об отделении церкви от государства приняла решение ускорить процессы раскола в церкви, для этого властью было принято решение арестовать нескольких архиереев. В ноябре были арестованы одиннадцать архиереев из числа ближайших сподвижников митрополита Петра и среди них архиепископ Николай, а также многие священники и миряне.
Следователь пытался добиться от архиепископа, чтобы тот оговорил и других людей. Но разумные и спокойные ответы владыки не давали ему этой возможности. Священник Сергий Сидоров, арестованный по этому же делу, вспоминал о том, как вел себя владыка Николай на допросах:
«...Тучков потребовал очной ставки с архиепископом Николаем. Помню... хриплый крик Тучкова и нечленораздельный возглас следователя, который все время целился поверх моей головы маленьким браунингом. Вошел архиепископ Николай, взглянул на следователя. Встав со стула, следователь разразился такими воплями, что звякнули стекла дверей и окон. Высокопреосвященный Николай властно прервал его: „Выпейте валерьянки и успокойтесь. Я не понимаю звериного рычания и буду отвечать вам тогда, когда вы будете говорить по-человечески. И спрячьте вашу игрушку“. Чудо совершилось. Следователь спрятал револьвер и вежливо стал спрашивать владыку... Когда рассеялись ужасы сидения в тюрьме, то мне удалось узнать подробности пребывания владыки Николая на Лубянке. Я с ужасом узнал об издевательствах над ним, о его сидении в подвале тюрьмы и о постоянных ночных допросах. И с тем большей благодарностью я склоняюсь перед величием его духа, благодаря которому владыке удалось спасти многих и сохранить многие церковные тайны». Архиепископ Николай был приговорен к трем годам ссылки в Сибирь.
После ссылки владыка Николай поселился в Москве и был одним из самых влиятельных церковных деятелей. В 1937 году он был арестован и после допроса тройка при НКВД приговорила владыку к расстрелу. Архиепископ Николай (Добронравов) был расстрелян 10 декабря 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово.
