Григорий Раевский — сын диакона из села Новое Клинского уезда Московской губернии (ныне деревня СвердловоКонаковского района Тверской области). По окончании Вифанской духовной семинарии женился. В 1912 году 24-летний Григорий Раевский рукоположен во иерея к Успенской церкви того же села. Позднее был возведен в сан протоиерея, исполнял обязанности благочинного.
28 июня 1927 года арестован по обвинению в распространении ложных слухов, заключен в московскую Бутырскую тюрьму. На следствии выяснилась полная невиновность священника, и власти вынуждены были через два месяца его освободить.
В декабре 1929 года председатель Завидовского сельсовета запретил священнику посещать дома прихожан для совершения рождественского служения, на что о. Григорий, по словам председателя сельсовета, сказал: «Ваша задача задушить религию, но мы будем противостоять».
В начале февраля 1930 года в Завидовском сельсовете проходила кампания по массовому вовлечению крестьян в колхозы, в связи с чем собирались закрыть церкви. На последнюю, как считали, воскресную службу 9 февраля в храме собралось на исповедь и причастие множество людей. Поскольку большинство жителей села находились в церкви, местные власти были вынуждены отменить намеченную на это время демонстрацию в поддержку коллективизации и отказаться от планов закрытия сельского храма. Началось расследование. Были вызваны комсомольцы, члены бригады по коллективизации, председатель Завидовского сельсовета и работник политпросвета (избач). Вот некоторые из показаний, которые они дали: «Раевского хорошо знаю. Последний зачастую говорит проповеди в церкви, в особенности в престольные праздники, в Троицу, Петров день, в Успенье и Михайлов день. Начинает проповедь на тему праздника и кончает: „Время, верующие, теперь пришло тяжелое, отец с сыном, брат с братом не уживаются вместе и восстают друг на друга. Идет сейчас гонение на религию“. Кроме того, также Раевский говорил, то есть сопоставлял евангельское учение с настоящим моментом: „Почему отец с сыном не уживаются? Так как отец верит в Бога, а сын нет“. И призывал верующих еще сильнее веровать в Бога и не поддаваться вражьему учению».
«Демонстрация была сорвана благодаря поповской и кулацкой агитации. По имеющимся сведениям, священник Григорий Раевский в церкви произнес проповедь. Привел пример: „Братья, когда тонет корабль, то команда спасается, но капитан должен погибнуть“. Из слов Раевского видно, что он до тех пор будет бороться с советской властью, пока не погибнет. А поэтому считаю дальнейшее пребывание попов в Завидове безусловно опасным для строительства коллективизации»
Местный избач показал: «Священник села Завидова Раевский действительно является организатором масс на срыв всех мероприятий партии и советской власти».
Из верующих ОГПУ вызвало старосту храма, который показал: «Я церковным старостой нашей завидовской церкви был примерно двенадцать лет. Своих священников, Раевского и Дмитрова, хорошо знаю. Больше всего говорит проповеди благочинный Григорий Григорьевич Раевский. Он говорит проповеди в престольные праздники, на Троицу, Ильин день, Успенье, Михайлов день. В эти дни в церкви бывает очень много народа. Любимые его проповеди — о блудном сыне, о страданиях Иисуса Христа. Заканчивал призывом к верующим, чтобы они своих детей воспитывали в духе Божьем, остерегались антихриста и дьявольского учения, не верили ему и не поддавались обману, ибо рассуждение о том, что Бога нет, исходит из уст злого человека. Проповедь священника Григория Раевского настолько действовала, что многие, выходя из церкви, плакали».
14 августа 1930 года священник Григорий Раевский был арестован по обвинению в "антисоветской агитации с целью срыва мероприятий, проводимых в деревне«.Находился в тверской тюрьме. На следствии отрицал предъявленные ему обвинения.
Из показаний священника на допросе: «Проповеди в прошлом году в церкви говорил редко, иногда в двунадесятые праздники, в текущем году я проповеди говорил постом. Проповеди были чисто религиозного содержания, я политики не касался и даже намеков не делал... Против коллективизации никогда не выступал. 9 февраля 1930 года участия в организации торжественного служения в церкви не принимал и не служил, а прибыл в церковь в девять часов утра и стал служить молебны после утрени. В это время народу было около шестисот человек, из них исповедников было около трехсот человек. Меня удивляет по настоящее время, чем вызвано такое посещение церкви... В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Больше показать ничего не имею и считаю показания на меня ложью».
5 января 1931 года приговорен Особой тройкой при полномочном представительстве ОГПУ по Московской области к 5 годам заключения в ИТЛ. Отбывал наказание на строительстве Беломорско-Балтийского канала близ города Вытегры.
Освобожден в январе 1934 года. Продолжал служение в Успенской церкви села Завидова. Жить было трудно, он продал дом колхозу, а сам жил с семьей сначала в доме о. Николая Дмитрова, а потом снял квартиру неподалеку от храма. Впоследствии, когда дочь о. Григория Нина осталась одна, проданный еще при родителях дом дал ей возможность получить образование в школе, так как колхоз в течение нескольких лет выплачивал сироте небольшими суммами за этот дом.
12 мая 1935 года от скоротечной чахотки умерла жена о. Григория. В конце зимы, придя в храм во время уборки, она пожалела труд убиравших, разулась, оттого простудилась и через три месяца скончалась. Дочь Нина осталась на попечении отца и крестного, священника Николая Дмитрова. Первые четыре класса она училась в Завидове, но в пятый класс ее не взяли из-за того, что она дочь священника, и она снова поступила в четвертый, окончила его, но ее снова не приняли в пятый, и она поступила в школу в соседнем селе в Спас-Заулке — это была уже Московская область. Пятый и шестой класс Нина проучилась там, а седьмой оканчивала снова в Завидове. Семь классов она окончила весной 1937 года. Училась она хорошо, и о. Григорий, просмотрев аттестат, похвалил ее и сказал: «Дочка, надо учиться обязательно, я не знаю, что со мной будет, но ты обязательно учись». Она исполнила завет отца, окончила полиграфический институт, занимала большую должность, но никогда не скрывала, что ее отец священник.
30 июля 1937 году арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации, направленной на опошление мероприятий советской власти и партии среди населения». Находился в тюрьме г. Калинина.
В документах следствия характеризовался как «человек убежденный и настойчивый», пользующийся большим авторитетом среди верующих. В вину о. Григорию ставились его слова в частном разговоре, что если власти хотят арестовать священника, то найдут материалы для обвинения и арестуют, несмотря ни на какие законы. Также свящ. Григорию припомнили его выступление летом 1936 года на состоявшемся по указанию представителя облкульткомиссии собрании иереев Завидовского благочиния по проекту новой Конституции СССР. Вызванный на заседание повесткой о. Григорий заявил, что, поскольку духовенство лишено избирательных прав, обсуждать проект оно не может, и отказался подписать подготовленное заявление в поддержку проекта конституции. Виновным себе не признал.
Из протокола допроса:
— Признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвинении?
— Виновным в предъявленном мне обвинении себя не признаю, так как я никакой агитации, направленной на опошление, как вы утверждаете, мероприятий советской власти и партии, среди населения не проводил.
— Скажите, как часто в церкви села Завидова вы или Дмитров произносите проповеди?
— Я лично говорил проповеди Великим постом с половины марта по 1 мая 1937 года.
— Расскажите, о чем вы говорили в своих проповедях верующим?
— В проповедях я говорил о значении исповеди, приготовлении к ней и о причащении.
— Скажите, какие вы проводили сборы среди верующих, на какие цели и сколько собрали средств?
— Сборы проводятся церковным старостой путем хождения с тарелкой; из общих сборов церковный совет или староста передают мне, я в свою очередь пересылаю по назначению — архиерею на содержание патриархии, епархиального управления, на приготовление мира...
— Следствие располагает материалами о вашей контрреволюционной деятельности, настаивает на искренних показаниях. Скажите, намерены ли вы давать искренние показания о вашей контрреволюционной деятельности?
— Еще раз говорю, что я никакой контрреволюционной деятельностью не занимался.
— Следствие располагает материалами, что вы в целях контрреволюционной агитации опошляли законы советской республики по вопросу служителей религиозного культа. Вы говорили, что если нас задумают посадить, то посадят и найдут материалы для обвинения, несмотря ни на какие законы. Подтверждаете ли вы это?
— Смысл вопроса мне понятен и знаком, я мог сказать это только кому-либо из близких людей, но со своей стороны это высказывание контрреволюционной агитацией не считаю.
— Скажите, каковы ваши взгляды и мнения по вопросу проекта сталинской конституции?
— По вопросу обсуждения проекта сталинской конституции по предложению представителей культкомиссии Калининского облисполкома все духовенство района должно было собраться у благочинного Мазурова и обсудить проект, но явились лишь я и Дмитров. Я говорил, что, поскольку мы лишены избирательных прав, обсуждать этот проект не можем. Таким образом, вопрос остался открытым.
— Следствие располагает данными, что вы высказывали свои недовольства колхозным строем, говорили, что колхозники хотят ходить в церковь, но не могут, ибо не имеют дней отдыха.
— Это я отрицаю.
29 сентября Особой тройкой при УНКВД по Калининской области приговорен к расстрелу.
Расстрелян 29 сентября 1937 года в Калинине. Погребен в безвестной общей могиле.
