В 1901 году 29-летний Виктор Моригеровский был рукоположен во священника к Никольской церкви села Черленково Волоколамского уезда Московской губернии.
В 1931 году отец Виктор был арестован по обвинению в отказе от выполнения общегосударственных повинностей и приговорен к двум годам заключения в исправительно-трудовом лагере, подал кассационную жалобу в суд и был оправдан. В 1933 году власти снова арестовали священника по обвинению в контрреволюционной агитации. Тройка ОГПУ приговорила его к трем годам ссылки в Казахстан. В июне 1934 года отец Виктор вернулся домой и вновь стал служить в Никольском храме.
11 февраля 1938 года была составлена справка на арест священника, где среди прочих лжесвидетельств было такое: «В мае 1937 года Моригеровский около церкви верующим говорил: "Православные, советская власть сейчас требует от церкви уплаты налога, а средств таких, которые на нас возложены в уплату, у церкви нет, и вот у меня к вам большая просьба: надо будет организовать сбор в помощь церкви и духовенству, только так мы и сохраним свою православную веру, не дадим ей погибать от слуг антихриста — большевиков"». 21 января 1938 года в помещении Черленковского сельсовета в разговоре с гражданином Чухровым об оплате гособязательств Моригеровский сказал: “Хоть вы меня и вынуждаете под давлением непосильных налогов отказаться от службы, но я в помощь церкви и для сохранения православной веры мобилизую все силы верующих своего прихода и буду служить православной вере до последних дней своей жизни”».
16 февраля 1938 года отец Виктор был арестован.
— 21 января 1938 года вы в помещении сельсовета в Черленково высказывали злобу на советскую власть, что духовенство обложили непосильными налогами?
— Я действительно был в Черленковском сельсовете, куда меня вызывал инспектор райфинотдела по вопросу учета доходов, но я ничего там не говорил.
— В мае 1937 года вы вели среди верующих контрреволюционную агитацию против советской власти, высказывали недовольство существующим строем?
— По этому вопросу я также ничего не говорил. Показания против меня считаю ложным.
— Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?
— Виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю.
Вместе с отцом Виктором Моригеровским была арестована староста Никольского храма Ирина Смирнова.
В справке, составленной на ее арест, сотрудник НКВД написал: «Поддерживает тесную связь со священником Виктором Ивановичем Моригеровским. Они концентрируют вокруг себя верующих, организовывают сборы в помощь церкви и духовенству.
В январе 1938 года Смирнова говорила: “По конституции советская власть Церковь от государства отделила, а сами к Церкви придираются и с религией ведут борьбу. Сейчас вот двух священников арестовали; жаль бедных, ни за что страдать пошли, но мы тоже не уступим, одних взяли, других призовем”.
В ноябре 1937 года в разговоре около церковного сарая на тему о жизни при советской власти Смирнова говорила: “Никогда хорошей жизни при советской власти не было и не будет, потому что все руководители советской власти и коммунисты – жулики. Всюду и везде все растаскивают. Вот, например, церковь нашу всю обобрали, задавили непосильными налогами. Несчастное железо и то сейчас украли. А кто? Всё вы, коммунисты, тащите. Все вам мало, и все равно у вас ничего не было и нет”».
Ирина Смирнова до 1912 года жила с родителями, которые имели в то время дом с надворными постройками, два сарая, ригу, молотилку, веялку, конную льнопрялку, имели земли на три души, помимо этого, арендовали землю от четырех до пяти десятин у помещика. Для уборки урожая нанимали рабочую силу. Держали лавку с мануфактурными и бакалейными товарами. В 1912 году Ирина вышла замуж в деревню Сутоки за Николая Смирнова. В хозяйстве у них был дом с надворными постройками, два сарая, амбар, рига, молотилка, две лошади, две коровы. В 1913 году муж выстроил лавку, в которой открыл бакалейную торговлю. Спустя четыре месяца он был арестован за убийство торговца-дегтярника и приговорен к пятнадцати годам каторги. Ирина осталась жить у свекра, в наследство от мужа ей досталась бакалейная лавка.
На иждивении у Ирины было двоих детей, она не смогла торговать, и торговала ее сестра. Постепенно Ирина построила дом, ригу и сарай, завела лошадь, корову, три-четыре овцы. С 1931 по 1936 год она состояла в колхозе, откуда вышла по болезни. Хозяйство родителей подверглось при советской власти раскулачиванию, они были лишены избирательных прав, а затем за невыполнение твердого задания был выслан на три года отец. После отбытия срока он стал жить у нее. Прожил три года и в сентябре 1937 года скончался.
— Следствие располагает данными, что вы имеете дружескую связь с Моригеровским, организовывали массы верующих на сборы в помощь церкви и духовенству, часто посещали дом Моригеровского, вели контрреволюционную агитацию против проводимых мероприятий, дискредитировали руководителей советской власти.
— Я со священником Моригеровским поддерживала дружескую связь по службе, взаимоотношения между нами были религиозные. Сборов в помощь духовенству я не организовывала. Я посещала его дом по служебным делам в воскресные дни. Контрреволюционной агитацией против советской власти не занималась.
— Вам предъявляется обвинение в занятии контрреволюционной агитацией против проводимых на селе мероприятий советской власти. Признаете себя виновной?
— В предъявленном мне обвинении виновной я себя не признаю.
27 февраля тройка НКВД приговорила отца Виктора и Ирину Смирнову к расстрелу. Священник Виктор Моригеровский и староста храма Ирина Смирнова были расстреляны 7 марта 1938 года и погребены в безвестной общей могиле на полигоне Бутово.