Николай Пробатов — сын священника из села Игнатьева Темниковского уезда Тамбовской губернии (ныне — Кадомский район Рязанской области). В 1890 году 16-летним окончил Касимовское духовное училище, в 1898 году — Тамбовскую духовную семинарию. Женился, в семье родилось трое детей. В 1899 году рукоположен в сан иерея. Служил вторым священником в с. Темирево Рязанской губернии.
В 1906 г. переехал в село Агломазово Шацкого уезда Тамбовской губернии из-за грандиозного пожара, когда сгорела треть села Темирево.
Агломазовский Богоявленский храм был выстроен в 1779 г., к началу XX века он сильно обветшал, и о. Николай начал труды по его обновлению. В 1910 г. обновил иконостас. При храме был хор, и трудами о. Николая было устроено прекрасное общее пение. О. Николай о службе церковной говорил: «У меня в алтаре уголок рая». Он усердно проповедовал в храме, его стараниями было выстроено просторное деревянное здание церковно-приходской школы, в которой могло обучаться двести детей, в школе о. Николай вел уроки Закона Божия.
В 1914 году откликнулся на призыв тамбовского архиерея духовно помочь воинам во время Первой мировой войны. Несмотря на инвалидность жены, остававшейся с двумя маленькими детьми, уехал в действующую армию, служил священником походной церкви Марии Магдалины 1-й Бахмутского полка на Австрийском фронте.
В 1917 году вернулся в Агломазово.
После издания большевиками декрета об изъятии из храмов метрических книг к отцу Николаю явился отряд солдат и потребовал выдать из церкви книги.
— А кто вы такие, что мне указываете? — решительно встретил их отец Николай. — Скажет мое начальство, тогда передам.
— Нет, — не отступали солдаты, — передавай сейчас.
— Ну, хорошо, — ответил священник, — не хотите слушать церковное начальство, соберем сход крестьян. И как решит народ, так и сделаю.
Собрали сход, и священник произнес слово, после которого крестьяне сразу же изгнали покушавшихся на церковные книги.
В 1918 г. была объявлена мобилизация в Красную армию. Крестьяне, ждавшие от большевиков мира, решили в армию не записываться, а идти в ближайший уездный город и разогнать там большевистское начальство, попросили о. Николая отслужить напутственный молебен. После молебна он сказал: «Благословляю вас на борьбу с гонителями Церкви Христовой».
Крестьяне, вооруженные кто топорами, кто вилами, двинулись к уездному городу, до которого было двадцать пять верст. Пока шли, решимость многих растаяла, и они стали возвращаться домой. Нашлись и такие, которые поспешили в город, чтобы предупредить большевиков. Когда оставшиеся крестьяне подошли к городу вплотную, по ним была выпущена очередь из пулемета, установленного на колокольне. Это остановило восставших, и толпа быстро рассеялась.
В Агломазово был направлен карательный отряд. Известие о карательном отряде достигло села, и о. Николай благословил домашних уйти в соседнее село Калиновец, где служил брат жены о. Николая. Тревожные предчувствия томили его душу, и жена, видя это, сказала: «Написано: Господь не посылает испытаний выше сил человеческих». Помолившись, священник наугад открыл Апостол и прочел: «Верен Бог, который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести». Слово Священного Писания, как ничто другое, утешило и укрепило душу. Ко времени прихода карателей о. Николай совершенно успокоился, предав свою жизнь в волю Божию. Крестьяне говорили ему:
— Беги, батюшка, убьют!
— Я никогда не бежал и сейчас не побегу.
Домашние ушли, с о. Николаем остался старший сын Александр, который не пожелал оставить отца.
О. Николай был арестован в числе односельчан по списку, подготовленному местным учителем Петром Филипповичем, который давно его недолюбливал. Арестованных поместили в подвал дома, где о. Николай всех исповедовал. Допросы велись с избиениями и издевательствами. На избиения о. Николай отвечал только «Христос терпел безгрешным, а мы за грехи свои терпим», что вызвало у истязателей издевательский хохот.
11 ноября 1918 вечером 18 человек повели к реке, остановили недалеко от берега. В это время о. Николай стал молиться, произнося громко молитвы и слова: «Господи, прости им, они не знают, что делают». После первого залпа все попадали, но о. Николай, собрав силы поднялся и с воздетыми руками продолжал вслух молиться. Другим залпом он был убит. Из восемнадцати человек были убиты тринадцать, остальные ночью доползли до ближайших изб и были спрятаны жителями. От них и стали известны подробности расстрела. Убиты были староста храма Косма Егорович, крестьяне Виктор Краснов, Наум и Филипп (отец с сыном), Иван, Павел, Андрей, Павел, Василий, Алексей, Иван и Агафья.
На следующее утро крестьяне снарядили подводу и поехали забрать убитых. Вместе с ними поехал сын священника Александр. Весь песок был пропитан кровью, и Александр снял с него верхний слой и положил на телегу. Тело священника уже закоченело — с поднятыми при последней молитве руками, с пальцами, сложенными для благословения. Когда его везли по селу, крестьяне выглядывали из окон и говорили: «Батюшка нас и мертвый благословляет».
В этот же день жена отца Николая вернулась домой. Она обратилась к властям за разрешением похоронить священника возле церкви. «Что?! — возмутились каратели. — Собаке собачья смерть. Его надо отвезти на свалку. Еще спасибо скажите, что в овраг не свалили, на кладбище разрешаем похоронить».
Отпевать и хоронить мученика пришли священники соседних приходов — отец Павел Мальцев из села Усады и отец Максим из села Старое Березово. Отец Павел был очень дружен с отцом Николаем, они договорились заранее: если кого убьют, чтобы другой пришел отпевать и хоронить.
В 1986 г. младший сын посетил село и кладбище. Могилу помогли найти местные жительницы. По их рассказам, в могилу произведены и более поздние захоронения и оказывается, что когда разрывали могилу, то от прежних захоронений нашли только напрестольный крест, который при отпевании был с трудом вставлен в окоченевшую благословляющую руку о. Николая и при этом кресте один нетленный палец.
