Тихон Архангельский — сын священника из села Большое Попово Лебедянского уезда Тамбовской губернии (ныне Лебедянский район Липецкой области). Рано осиротел: отец умер в 1882 году, когда Тихону было 7 лет, еще раньше умерла мать. Детей, — а кроме Тихона, в семье Архангельских были еще сын Александр и дочь Анна, — взяли на воспитание сначала дядя — священник села Троекурова Николай Андреев, а затем его дочь Зиновия, жена священника Петра Веселовского, служившего в Никольской церкви села Слободка Лебедянского уезда, недалеко от сел Попово и Троекурово.
В 1893 году Тихон поступил в Тамбовскую духовную семинарию, которую окончил в 1899 году. 5 сентября 1899 г. был определен в псаломщики к Успенской церкви с. Семеновка Козловского уезда Тамбовской губернии.
9 февраля 1900 г. женился на Хионии, дочери священника с. Копыл Лебедянского уезда о. Иоанна Дмитриева. У них родилось 18 детей, из которых выжило только девять.
5 марта 1900 года рукоположен во диакона еп. Тамбовским Георгием (Орловым) в Тамбовском Покровском соборе, а 19 марта того же года был рукоположен во священника тем же преосвященным в Тамбовском Казанском монастыре. В 1901 году определен к церкви Димитрия Солунского при женском Димитриевском монастыре в селе Троекурово Лебедянского уезда Тамбовской губернии. 15 мая 1904 года Димитриевский храм стал приходским, штат монастырских священнослужителей был переведен во Владимирский собор обители, а о.Тихон назначен настоятелем Димитриевской церкви. С 1913 года состоял в должности настоятеля Владимирского собора Троекуровского монастыря, был возведен в сан протоиерея. Кроме ежедневных и долгих монастырских служб, о.Тихон состоял заведующим и законоучителем Троекуровской церковно-приходской школы, а также учителем Закона Божия в местной двухклассной земской школе. Он был также в течение нескольких лет духовно-судебным следователем 2-го Лебедянского благочиннического округа, а также помощником благочинного.
Большая семья священника жила в небольшом кирпичном доме за монастырской оградой, пристроенном к причтовому дому Троекуровского монастыря. Основным источником пропитания семьи Архангельских, особенно в трудные и голодные годы после революции, было хлебопашество, поля обрабатывали сами, дети были помощниками.
Во время обновленческой смуты, в 1922 г. о.Тихон Архангельский, как и все священнослужители в то время, заполнил анкету, из которой видно его отношение к советской власти (на соответствующий вопрос он ответил: «Подчиняюсь») и его отрицательное отношение к обновленчеству и обновленческим проектам по реформированию церкви. Он выразил решительное несогласие с проектами двоебрачия духовенства и уничтожения монашества.
К концу 1923 г. власти рапортовали о закрытии монастыря, 20 ноября была объявлена продажа различных построек обители и раздел их между местными ведомствами. Однако многие сестры, несмотря на открытые гонения со стороны властей, не покинули Троекуровскую обитель. Протоиерей Тихон Архангельский продолжал совершать богослужения в монастырских храмах. Монахини монастыря пытались вести хозяйство. Документы 1926 г. во время переписи свидетельствуют о том, что Троекуровский монастырь был выделен как отдельный населенный пункт с 95 хозяйствами и населением в 25 мужчин и 187 женщин.
О.Тихон был объявлен «вредным элементом» и «лишенцем». Семья Архангельских облагалась повышенным налогом. В 1925 г. у Архангельских была конфискована одна из двух коров.
В 1920-е годы несколько раз арестовывали. По воспоминаниям дочерей, он «сидел под арестом больной и простуженный по нескольку суток, потом его освобождали, и он приходил домой весь изможденный».
В 1927 г. произошла вторая попытка закрыть монастырь. На этот раз власти запретили совершать богослужения и отобрали у насельниц оставшиеся здания и постройки. Но часть сестер правдами и неправдами оставалась в родных стенах, а многие из них так до конца своей жизни прожили на территории обители.
О. Тихон, лишенный возможности служить во Владимирском соборе, в 1927-1929гг. совершал богослужения в приходской Димитриевской церкви, располагавшейся на территории обители. Настоятелем ее был священник о. Георгий Васильевич Голубев, хорошо знавший о.Тихона. В 1928 г. власти закрыли Димитриевскую церковь. У священника отобрали дом, практически все, что было в доме и оставшуюся домашнюю живность.
В январе или феврале 1929 г., когда жить в Троекурове стало практически невозможно, а над о.Тихоном и его семьей нависла угроза нового ареста, семья Архангельских решила покинуть село. В сельсовете многие относились к о.Тихону с большим уважением, и один из служащих сельсовета предупредил о. Тихона о готовящемся близком аресте. Затемно, на санях, предложенных кем-то из сельчан, Архангельские переехали в Лебедянь.
Сначала Архангельские жили в Лебедяни у знакомых — Чухровых. Весной семья перебралась в Лебедяни большой каменный дом на берегу Дона с большим двором и садом. Лебедянь и часть бывшего Лебедянского уезда вместе с Липецком и его окрестностями с 1926 г. входили в состав новообразованной Липецкой епархии. Епископ Липецкий Уар (Шмарин), близко и хорошо знал о.Тихона, т.к. в 1918-1926 гг. он служил священником с.Иншаково (Тютчево), находившимся рядом с с.Троекурово. Епископ Уар направил о.Тихона служить на приход, расположенный в трех километрах от г.Лебедяни — Волотово, Ракитино, Черепянь, Старое или Новое Ракитино.
Осенью 1929 г. дом в Лебедяни был отобран, и зиму 1930 г. Архангельские провели в сторожке на приходе о.Тихона. Батюшка прослужил на этом приходе около года до закрытия храма. Летом 1930 г. епископ Уар (Шмарин) перевел о.Тихона в село Ильино (Ильинское?). По благословению владыки Уара о.Тихон переходил из храма в храм по мере их закрытия. С 1931 по 1932 год служил в с.Белоколодск (Пады) Липецкого района Липецкой области. Семья Архангельских прожила лето и зиму в церковной сторожке. В 1932 году был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. Провел две недели в Липецкой тюрьме, после чего был отпущен. После этого Архангельские перебрались в с. Патриаршее (ныне Донское).
В Патриаршем о.Тихон прослужил около года, до закрытия храма. Семья Архангельских жила, по воспоминаниям дочери Елены, «на берегу речушки Донец, в маленькой избушке... Папа был заботливым отцом... ». Потом семье священника предоставили новый просторный дом, но это продолжалось недолго. Зимой 1933 г. храм закрыли.
Батюшку перевели настоятелем Троицкого храма в селе Куймань Трубетчинского района Воронежской области (ныне Лебедянский район Липецкой области). Начал служение в с.Куймань зимой 1933г. Село лежало на полдороге между Липецком и Лебедянью. Храм в последнее время пустовал, и жители этого большого села обрадовались приезду батюшки.
Сначала Архангельские, по воспоминаниям дочери, «остановились в Куймани у какой-то женщины, жили вместе с хозяйкой в маленькой избушке». Весной 1933 г. Архангельские перешли в небольшую отдельную избушку на крестьянском дворе рядом с домом хозяина Андрея Жданова в слободе Закуймановке. В 1936 г. к родителям приехала овдовевшая дочь Ирина с четырьмя маленькими детьми.
В начале 1937 г. был арестован регент Троицкой церкви Леон Самсонович. С этого времени каждый день ждал ареста и о.Тихон. Он проявил большое мужество и в этих условиях продолжал служить в храме и исполнять свои пастырские обязанности, не отказавшись от службы священником и не перейдя на более «безопасную» работу, спасая свою жизнь и жизнь близких. Из следственного дела о.Тихона Архангельского видно, что непосредственным «основанием» для его ареста послужили показания двух лжесвидетелей, 31 июля 1937 г. на допросе «засвидетельствовавших», что «Архангельский является злейшим врагом Советской власти и систематически проводит среди жителей к/р агитацию».
9 августа 1937 г. о.Тихон был арестован уполномоченным Трубетчинского РО УНКВД. В этот жаркий летний день, по воспоминаниям родных, люди в галифе окружили дом. Войдя в дом, сотрудник НКВД сразу подошел к о.Тихону и спросил: «Оружие есть?». «Есть! — ответил о.Тихон. — Крест и молитва!» Тогда один из сотрудников НКВД подбросил о.Тихону свой пистолет, как якобы найденное у него оружие. При аресте были изъяты паспорт о.Тихона, 178 книг, различная переписка, деревянный крест, церковные печати, а также газеты советского и дореволюционного периода («Русский Паломник» и др.).
Из воспоминаний дочери: «Папу увезли, в чем был — в летнем подряснике. Не сказали, куда увезли. На следующий день мама послала меня к милиционеру узнать, где отец. Тот сказал, что знает только, что его увезли в райцентр Трубетчино... В сентябре я стояла с одноклассниками около церкви, выходит мужчина лет 50-55, подходит ко мне, протягивает мне что-то со словами: „Возьми, это твоего отца“. Смотрю, а это папин наперсный серебряный крест. Видимо, послали людей в храм описать церковное имущество. Когда маму освободили через 8 лет, она этот крест отдала в церковь батюшке».
Матушка Хиония и дети о.Тихона с самого дня его ареста не знали, куда его увезли. Лишь потом, когда стало известно, что он в Липецкой тюрьме, начались постоянные поездки Хионии Архангельской в Липецк, Лебедянь и в Москву к родственникам и знакомым за советом и безуспешные хлопоты в различных инстанциях об арестованном. Однажды в Липецке она увидела идущих под конвоем людей, среди них узнала папу. Она крикнула, батюшка обернулся, но конвоир прервал попытку подойти. Отца Тихона обвинили в «а/с деятельности, проводимой в Куймани с помощью религиозных предрассудков, а/с и антиколхозной агитации, к/р провокационной клевете, террористических намерений против ВКПб и правительства, выступал против реализации займа».
О.Тихон подвергся трем допросам: 10 августа, 2 сентября и 1 октября. Он не признал себя виновным, не лжесвидетельствовал ни против себя, ни против кого-либо, ни против Церкви. Из стенограммы допросов:
— Свидетельскими показаниями вы достаточно уличены в антисоветской деятельности, проводимой среди населения села Куймань. Следствие требует от вас правдивых показаний.
— Да, я согласен с той формулировкой свидетелей, что в моем понимании коммунисты — люди неверующие, заблудившиеся, пропащие и ведут народ к погибели в будущей загробной жизни. Они должны познать Бога. На земле абсолютной правды нет, а правда есть только на небе.
— Вы высказывали террористические намерения по адресу партии и правительства?
— Террористических намерений я никогда не высказывал и не считаю себя в этом виновным.
— Расскажите о ваших преступных связях.
— Преступных и других каких-либо связей у меня нет.
— Показаниями свидетелей вы достаточно изобличаетесь в контрреволюционной деятельности, — продолжал настаивать следователь, — дайте о ней показания.
— Показания свидетелей я отрицаю, так как никакой контрреволюционной работы я не вел.
— Вы говорите неправду. Вам зачитываются показания свидетелей, из которых видно, что вы вели контрреволюционную агитацию, используя религию, как предрассудок, и высказывали террористические намерения против руководителей партии и советский власти.
— Все эти обвинения я отрицаю, а также отрицаю и показания свидетелей, как вымышленные.
— Расскажите о ваших контрреволюционных связях и об их характере! — потребовал следователь.
— Никаких контрреволюционных связей у меня нет, и не было, — ответил священник.
4 октября 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Воронежской области был приговорен к расстрелу.
Расстрелян 17 октября 1937 года за окраиной г. Липецка. Перед расстрелом сотрудник НКВД спросил о.Тихона: «Не отречешься?». «Нет, не отрекусь!», — ответил священник. Казненные были погребены в общей ныне безвестной могиле.
