Владимир Лозина-Лозинский – сын земских врачей из города Духовщина Смоленской губернии. В 1888 году, когда будущему священномученику было три года, его мать заразилась тифом, ухаживая за больными в земской больнице, и умерла. Отец перебрался в Санкт-Петербург, где получил место врача на Путиловском заводе. Владимир рос очень болезненным и впечатлительным ребёнком, необыкновенно добрым и бескорыстным. Ему был присущ врождённый аристократизм, он прекрасно говорил на европейских языках. В семье Владимира Лозина-Лозинского считали человеком несколько поверхностным, живущим внешними впечатлениями. При этом он был крайне возбудим,неустойчив и склонен к экзальтации. По воспоминаниям его сестры: "Владимир старался всем выразить сочувствие и заботу, был душой общества, умел всех объединить и развеселить".
В 1904 году успешно окончил гимназию Императорского Человеколюбивого общества и сразу поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. В 1910 году поступил на службу в Правительствующий сенат. Одновременно молодой юрист продолжал изучать историю архивного дела и через два года окончил археологический институт.
Когда началась Первая мировая война, Владимир Лозина-Лозинский, как и многие патриотически настроенные люди, стремился на фронт, но не был взят на действительную службу по состоянии здоровья. В должности помощника начальника Петроградской санитарной автомобильной колонны он руководил перевозкой раненных с Санкт-Петербургских вокзалов и распределял их по госпиталям, самозабвенно работая целыми сутками.
Когда в 1917 году большевики закрыли Сенат, Владимир Лозина-Лозинский поступил на работу статистиком на Московско-Рыбинскую железную дорогу. Желание стать священником, по-видимому, вызрело в будущем священномученике постепенно, под влиянием русской катастрофы 1917 года. Большим потрясением для него явилось также самоубийство любимого брата Алексея в 1916 году. Впервые он заявил о своём решении стать священником в дни, когда начались открытые гонения на Церковь.
В 1920 году Владимир Лозина-Лозинский был зачислен на первый курс Богословского института в Петрограде, а в ноябре подал прошение о рукоположении.
Рукоположен во священника. До 1923 года был настоятелем университетской церкви Всех русских святых на Биржевой линии, дом 8 (квартира академика Срезневского).
Был арестован в 1924 году по делу «Спасское братство». В тюрьме у него случилось нервное расстройство, что позволило родным его спасти: по хлопотам родственников о. Владимир был освобожден.
Второй арест последовал в феврале 1925 года, и Владимир был приговорён к десяти годам лагерей по обвинению в монархическом заговоре и служении панихид с поминовением императорской семьи. Сначала он отбывал срок на Соловках. Лагерную жизнь батюшка принимал смиренно и безропотно. Он со всеми был приветлив, ласков, любил шутку, острое словцо. По воспоминаниям соузников-соловчан, аристократизм его поведения не исчезал даже тогда, «когда он отвешивал вонючую воблу» в продовольственном ларьке, разносил посылки или мыл управленческие уборные. Но врождённый такт «и, главное, светившаяся в нём глубокая любовь к человеку сглаживали внешние различия с окружающими». Он был «так воздушно-светел, так легко-добр, что кажется являлся воплощением безгрешной чистоты, которую ничто не может запятнать».
На Соловках отца Владимира посещали родные, которые вскоре добились смягчения приговора: в ноябре 1928 года заключение в лагере заменили пятилетней ссылкой в Сибирь. Пробыв несколько месяцев в пересыльной тюрьме Ленинграда, батюшка был отправлен в глухую деревню Пьяново, что в 150 километрах от города Братска Иркутской области. Одновременно с отцом Владимиром в той же деревне отбывал ссылку также отправленный с Соловков епископ Василий (Зеленцов), непримиримый противник политики митрополита Сергия (Страгородского).
После освобождения батюшка с 1934 года служил в церкви Успения на Волотовом поле в Новгороде, а в 1935 году стал настоятелем кафедрального Михаило-Архангельского собора, что на Прусской улице. Правящим архиереем Новгородской епархии в то время являлся архиепископ Венедикт (Плотников), знакомый отцу Владимиру по совместному служению в Петрограде.
14 мая 1936 года протоиерей Владимир был арестован вновь, отправлен на обследование в областную больницу для душевнобольных, где признан вменяемым, и 8 декабря 1937 года вместе с группой прихожан опять подвергнут аресту по 58 статье, оговорен как член группы «Народная демократия на основе неогосударственного капитализма», а 26 декабря 1937 года, в Новгороде расстрелян по решению Особой тройки от 19 декабря. Место его захоронения Господь оставил сокровенным.
