Зосима Пепенин — крестьянский сын из деревни Пепенино Яранского уезда Вятской губернии. По окончании церковно-приходской школы Зосима работал пастухом в родной деревне. Под впечатлением от жизни древних монахов уходил в лес, рыл пещеры и уединялся для молитвы. В деревне о нем говорили: «Этот будет попом или монахом». Вместе с тем он был очень трудолюбив, умел делать любую работу и отличался добрым нравом. В 1905 году, когда ему было 17 лет, с отцом и братьями ушел на заработки в город, шил шубы, тачал сапоги, столярничал. По весне пришла пора собираться домой, решил не возвращаться в деревню, а вместе с братом Степаном отправился на восток и поступил чернорабочим на железнодорожную станцию Миасс близ Челябинска, а позже — в пекарню.
В середине 1907 года пришел трудником в Челябинский Одигитриевский женский монастырь, в котором пробыл до конца 1908 года, а затем переехал в Томск, где поступил трудником в Богородице-Алексиевскую обитель. Здесь молодой человек прожил около двух лет, затем вплоть до 1913 года пробыл в Иркутском Вознесенско-Иннокентиевском монастыре.
В Иркутске Зосима женился, в семье родилось четверо детей, один умер во младенчестве.
В этом же 1913 году Зосима Алексеевич успешно выдержал экзамен на псаломщика и получил назначение в Воскресенский соборгорода Верхоленска. В 1914 году был рукоположен в сан диакона в том же соборе. Осенью 1916 года поступил в Иркутскую духовную семинарию, которую закончил в 1918 году.
После окончания семинарии был рукоположен в сан священника и назначен настоятелем храма во имя святителя Николая в селе Борисово Чумышской волости Барнаульского уезда Томской губернии.
Во время Гражданской войны жизнь отца Зосимы дважды подвергалась смертельной опасности. Однажды батюшка был взят в плен белогвардейским отрядом, но по просьбе местного населения вскоре был освобожден. В августе 1919 года [3] в доме священника устроили штаб роговцы (банда анархиста Григория Рогова), а самого отца Зосиму они увезли в Барнаул. Чудом, стараниями матушки он избежал смерти и вернулся домой.
В 1922 году он был арестован за неуплату предназначенного для священнослужителей повышенного налога, вскоре после рождения и крестин сына Серафима. Малыш родился слабеньким и на десятый день умер. Священника отпустили отпеть и похоронить ребенка, и вновь поместили в одну из камер барнаульской тюрьмы, он был приговорен к трехлетнему заключению. Матушка, чтобы быть рядом с мужем, оставила дом, хозяйство и вместе с детьми переехала в Барнаул, устроилась на работу воспитателем в детский приют и паспортисткой в паспортный стол.
В 1923 году «за примерную работу» в тюремной сапожной мастерской отца Зосиму освободили, он вместе с семьёй вернулся в село Борисово, в свой дом и продолжил служить в Никольском храме.
Батюшке грозил новый арест, и в 1925 году отец Зосима с семьей уехал в Иркутск. С 1925 года батюшку часто переводили на разные приходы. Таким образом церковь в те годы старалась уберечь своих служителей от преследований и арестов. Около двух лет батюшка был настоятелем (и единственным священником) храма в деревне Коза Ярославской области. Затем в городе Любим Владимирской области, здесь было несколько священников; затем в деревне Шапкино под городом Ковровом Владимирской области (ныне Савинский район Ивановской области).
В 1929 году назначен священником храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском. К его приходу относилось село Крылатское, а также деревни: Терехово, Татарово, Верхние и Нижние Мневники. Здесь батюшка также служил один, помогал ему псаломщик, который жил при храме с женой и дочкой. Отец Зосима с семьей снимал комнату в частном доме на Можайском шоссе.
В Великую субботу, 27 апреля 1935, батюшка был арестован по обвинению в «антисоветской агитации» и заключен в Бутырскую тюрьму. Среди прочего отцу Зосиме вменялось в вину и то, что он «жил на территории белых».
Обвиняемый Шаров, проходивший с ним по одному делу, показал: «Пепенин, будучи в Сибири при белых, имел там хозяйство — пять-шесть коров и прятал хлеб в землю».
Свидетельница Дремина утверждала: «При своих посещениях поп Пепенин говорил о тех новостях, которые вычитывал в газетах, в частности о войне и смерти т.Кирова. Он говорил, что скоро будет война и всем придется плохо, всех побьют с аэропланов. Пепенин Зосим мне рассказывал, что в Москве много закрывают церквей против желания верующих и также высылают священников. Сейчас коммунисты на Церковь и духовенство устраивают гонение. По поводу убийства т. Кирова мне Пепенин рассказывал, что убили Кирова, а за него коммунисты сейчас много арестовывают людей и расстреливают».
Нашлись доносчики, которые написали, что своими проповедями любимый всеми батюшка «агитирует против советской власти».
Ни одного показания против себя отец Зосима не подтвердил, обвинение в антисоветской агитационной деятельности не признал. Священник настаивал, что единственной темой разговоров между ним и прихожанами были вопросы богослужебные, а единственным поводом к посещению их домов — выполнение пастырского долга. Лишь один факт признал батюшка. На вопрос прихожанина: «Почему вы не бросите службу?» — отец Зосима ответил: «Я — человек верующий и убежден в этом».
Тем не менее в обвинительном заключении от 22 сентября написано: «Пепенин Зосима Алексеевич, псаломщик Шаров Василий Николаевич, певчий церковного хора Мухин Семен Васильевич, имея тесную связь между собой, проводили организованную систематическую антисоветскую агитацию, направленную на подрыв политики партии и советской власти».
11 октября 1935 года Особым совещанием при УНКВД СССР был осужден по статье 58 10 УК РСФСР на три года заключения в Карлаге. Перед отправкой было короткое «свидание», когда можно было в течение нескольких минут увидеть батюшку в толпе заключенных, отправляемых по этапу. Матушка, обладавшая сильным характером и пережившая несколько арестов мужа, поняла, что видит отца Зосиму в последний раз.
Письма от отца Зосимы приходили редко. В последнем письме батюшка писал, что его должны скоро перевести на свободное поселение.
19 сентября 1937 года, в день предполагавшегося перевода, батюшка был арестован в Карлаге по обвинению в том, что, «поддерживая тесные отношения с враждебно настроенными к советской власти и советскому правительству заключенными, проводил агитационную работу, говоря, что при царе Николае рабочему классу жилось лучше». В предъявленном обвинении виновным себя не признал.
31 октября того же года решением тройки УНКВД по Карагандинской области был приговорен за «антисоветскую монархическую агитацию» к высшей мере наказания —расстрелу.
Расстрелян 2 ноября 1937 года. Место погребения неизвестно.
