Чуть более 60 лет тому назад, 1 марта 1947 года, приступила к валютным операциям хорошо известная в России организация – Международный валютный фонд, а ровно 15 лет назад, 27 апреля 1992 года, по итогам переговоров, начавшихся еще Советским Союзом, Россия в эту организацию вступила.
Случилось так, что про эту организацию, деятельность которой на территории СССР была запрещена, советские граждане знали очень много. Знали, что МВФ – это орудие мирового и американского империализма, что МВФ – это экономическая дубинка, с помощью которой развитые страны бьют развивающиеся, что МВФ заставляет проводить антинародные реформы в тех странах, которые попали в орбиту влияния международного капитала… При этом, естественно, в советской прессе не упоминалось, что СССР был одним из основателей МВФ, так же, как и других организаций, являющихся подразделениями ООН, и подпись советского представителя стоит под уставными документами МВФ.
В общем, когда эта организация все-таки стала действовать на территории бывшего СССР (а это произошло в 1992 году), большинство российских граждан были уже хорошо подготовлены к ее появлению и знали, с чем им придется столкнуться. Их ожидания вполне оправдались: представители МВФ в России добивались проведения в жизнь «жесткой кредитно-денежной политики», что означало крайне скудное кредитование хронического бюджетного дефицита, перевод на голодный паек работников бюджетной сферы и получателей бюджетных трансфертов. Скудное финансирование «бюджетников» не могло не отразиться и на производственных показателях российского хозяйства, так как падение спроса со стороны бюджетного сектора привело и к падению выпуска продукции производственного сектора экономики. А падение выпуска продукции, в свою очередь, приводило к снижению налоговых доходов государственного бюджета. Таким образом, следование предписаниям МВФ способствовало не столько внутреннему развитию, сколько развитию иностранных производств, так как бюджетный дефицит, который так до конца и не исчез, покрывался за счет валютных кредитов МВФ. А суммы этих кредитов, попав на российский валютный рынок, шли на финансирование импорта.
Ситуация изменилась только после кризиса 1998 года, вынудившего российские власти спешно искать и применять новые подходы хозяйственного регулирования. И эти подходы, в частности, отказ от валютного коридора и переход к плавающему курсу рубля, дали положительные результаты. Доходы граждан и внутреннее производство стали расти, а бюджетный дефицит, бывшей притчей во языцех не меньше 10 лет, рассосался.
То, что «другая политика» удалась, послужило еще одним аргументом против МВФ. Но окончательно разойтись с этой организацией помогло полное и досрочное погашение российской задолженности перед ним, которая еще в 1999 году составляла $19 млрд., а в 2004 году была ликвидирована.
Приключения МВФ в России лишний раз показывают, что происходит с людьми или организациями, которые берутся не за свое дело. Когда МВФ только создавался, его задачи были не такими размашистыми и куда больше соответствовали требованиям мирового хозяйства. А требования эти сводились к тому, что у большинства стран, участвующих в международной торговле, время от времени возникает торговый дефицит. То есть они ввозят товаров и услуг больше, чем вывозят. Дефицит этот, как правило, явление временное (не больше двух-трех, максимум – пяти лет), но крайне неприятное. Страна, столкнувшаяся с дефицитом во внешней торговле, вынуждена на это как-то реагировать – брать кредиты, тратить золотовалютные резервы или даже сокращать импорт. Вот это самое сокращение импорта для выравнивания дефицита во внешней торговле и оказалось самой губительной реакцией для мировой экономики – если одна страна сокращает импорт, то у другой страны автоматически падает экспорт, а в результате страдают обе: у страны-импортера сократилось внутреннее потребление, а у страны-экспортера – производство. В этой ситуации требовалось предпринять что-то такое, чтобы этот время от времени возникающий дефицит во внешней торговле не мешал жить и спокойно развиваться.
Когда была осознана зависимость между состоянием внешней торговли и состоянием мировой экономики, экономическая наука и практика стала искать рецепт, следуя которому, можно было бы избежать негативных результатов этой зависимости. И такой рецепт был найден. Если у нескольких торгующих стран существует дефицит, то, как не трудно догадаться, у других торгующих стран имеет место профицит. Соответственно, страны с профицитом могут прокредитовать страны с дефицитом. Потом, через несколько лет, когда ситуация на мировом рынке поменяется, дефицитные страны смогут улучшить свое положение и выйти на профицит во внешней торговле, после чего погасить ранее полученные кредиты. Более того, если внешнеторговая ситуация будет оставаться для них благоприятной, то из заемщиков они смогут превратиться в кредиторов и начнут выдавать займы тем странам, у которых еще недавно сами получали ссуды.
Такая система попеременного кредитования дефицита торгового баланса у стран, участвующих в международной торговле, требовала постоянной координации и, следовательно, создания специальной наднациональной организации. Этой организацией и стал Международный валютный фонд. При его создании предполагалось, что страны-участники в лице Центральных банков откроют в Фонде счета, на которых будут держать часть валютной выручки, соответствующей по объему положительному сальдо внешней торговле, из этих средств и будет производится кредитование стран-участниц с дефицитом во внешней торговле.
Хотя количественные параметры создаваемой организации более или менее соответствовали поставленным задачам, качественные были неудовлетворительными. Все-таки страны-члены МВФ – это очень разные экономики и очень разные валюты. Понятно, что американский или канадский доллар – это не совсем тоже самое, что бразильское крузейро или аргентинское песо. И вот если Бразилия имеет профицит в торговле с США и у бразильских экспортеров на счетах появляется очень много долларов, то они все счастливы. Но если, наоборот, у США профицит в торговле с Бразилией, а у Канады профицит в торговле с Аргентиной, то тогда на счетах у американских экспортеров появляется много крузейро, а на счетах у канадских экспортеров появляется много песо. При этом состояние американцев и канадцев трудно будет назвать счастьем. Оно характеризуется глубокой задумчивостью: куда именно теперь можно деть эту цветную бумагу?
Для того, чтобы избавить экспортеров из развитых стран от лишних раздумий, при создании МВФ было принято решение, что львиная доля его уставного капитала будет профинансирована США и другими развитыми странами. То есть они внесут в уставный фонд свою валюту, которая будет использоваться для выкупа у национальных экспортеров из этих стран экспортной выручки в слабых валютах, вроде крузейро, песо, динара или лиры. Тогда экспортер из США, Канады или Великобритании сможет совершенно спокойно поставлять свою продукцию в любую точку земного шара и принимать в уплату за нее денежные знаки любого происхождения – даже самые экзотические. Потом он сможет продать эти слабые деньги своему Центральному банку, и получить в обмен на них соответственно доллары или фунты. А его Центральный банк, в свою очередь, продаст слабую валюту за твердую уже непосредственно МВФ, который и будет дальше разбираться со страной, эмитировавшей эту валюту.
«Разбираться» в данном случае означает, что МВФ будет терпеливо ждать, когда у той или иной не слишком высоко развитой страны появится профицит в торговле с развитой страной, и экспортеры из этой страны получат выручку в твердой конвертируемой валюте. Тогда МВФ вежливо попросит обменять скопившуюся у него неконвертируемую валюту данной страны на появившуюся у экспортеров из не вполне развитых стран твердую валюту и, если обмен состоится, будет считать свою задачу выполненной.
Таков, в общих чертах, механизм работы МВФ, который, как прекрасно видно, не несет в себе ничего зловещего или вредного. Его задача – балансировать внешнюю торговлю в мировом масштабе, давая возможность беспрепятственно обменивать мягкие валюты на твердые. К российским делам начала 90-х все это, понятное дело, никакого отношения не имело, однако МВФ умудрился вляпаться в наши события, предложив наряду с обычными кредитами, используемыми для финансирования дефицита торгового баланса, разного рода программы системной трансформации и структурной перестройки экономики. Результат действия этих программ был уже показан выше, для МВФ они были очередным неудачным опытом, да и для России тоже.
Тем не менее, эту организацию еще рано списывать со счетов, так как у российских граждан по-прежнему сохраняется стойкая привязанность к твердым валютам вроде доллара, а у МВФ этих долларов более чем достаточно. И если в российской экономике снова произойдет какой-нибудь кризис, и население в массовом порядке кинется скупать валюту, то кто нам поможет удовлетворить этот ажиотажный спрос, кроме этой многократно обруганной наднациональной валютно-финансовой организации?
