Аномальная жара на территории Россииподкорректировала планы российских аграрных холдингов по расширению присутствияна мировом рынке продовольствия. Пожары и засуха на большей частизернопроизводящих регионов снизили виды на урожай; причем эти виды оказалисьниже критических значений: считается, что для полного обеспечения внутреннихпотребностей российскому хозяйству необходимо 75 млн. тонн, а по недавнемупрогнозу Министерства сельского хозяйства сельхозпроизводители соберут только60-65 млн. тонн. Таким образом, прогнозируемый дефицит составляет 5-10 млн.тонн, правда, с отклонениями в ту или другую сторону по отдельным культурам.
Основной, хорошо понятной для всехмерой, которое применило Правительство РФ в этой ситуации, стал запрет наэкспорт зерновых культур. Это решение не вызвало восторга у российскихагрокомпаний, так как им угрожают штрафы за срыв экспортных контрактов (еслизапрет экспорта не удастся объявить форс-мажором), потеря деловой репутации и,что хуже всего, потеря места на мировом рынке, которые они с трудом завоевализа несколько последних лет. Аграрии справедливо указывали, что хотя в этом годунеурожай, зато от нескольких прошлых урожайных лет скопился большой запасзерна, размер которого составляет около 24 млн. тонн, и с учетом этого запасадаже при нынешнем недоборе зерна ситуация не выглядит критической.
Кроме того, существуют более или менееприличные запасы готовой продукции в оптовом звене торговой сети, а посколькуреализация этих товарных групп всегда шла очень медленно, то сейчас появиласьпрекрасная возможность, пользуясь паникой потребителей. сбагрить им эти запасыи высвободить вложенные в них средства.
Однако власти все-таки не пошли наповоду у экспортеров, ссылаясь на то, что экспорт в условиях неурожая чреватростом цен на внутреннем рынке, а этого они не могут допустить ни в какомслучае. От этого заявления, надо сказать, попахивает дешевым популизмом, таккак власти могли сочетать интересы и агробизнеса, и рядовых потребителей,разрешив экспорт, но при этом установив экспортную таможенную пошлину на зернои муку. Доход от этой пошлины можно было бы использовать для разовых выплат («хлебные надбавки») наименееобеспеченным слоям потребителей, что компенсировало бы им рост внутренних ценна отдельные виды пищевой продукции.
Но власти не пошли этим путем, так каким пришлось учесть еще несколько обстоятельств, делавших экспорт в 2010 годуочень проблематичным. Дело в том, что кроме покрытия текущей потребности продовольственногорынка – как внутреннего, так и внешнего, – необходимо предусмотреть ресурсы дляпроведения сева следующего сезона. А ресурсы для проведения посевной требуютсязначительные. Так, зерновой клин в России в 2010 году составлял 43 млн. га (15млн га озимых и 28 млн. га яровых). На засев одного гектара нужно 3 центнеразерна, а на всю посевную кампанию должно уйти 13 млн. тонн. Цифра эти и так немаленькая, а с учетом неурожая текущего сезона и вовсе огромная. Поэтому не удивительно,что власти решили подстраховаться, и в первую очередь обеспечить аграрныепредприятия посевным материалом.
Другое соображение, которое надо былоучитывать, – сохранение поголовья крупного рогатого скота, что при сузившейсякормовой базе сделать будет очень трудно. Провести убой скота можно быстро, авот для восстановления поголовья до прежнего уровня потребуется очень многовремени. И пока поголовье не восстановится, сократившееся внутреннеепроизводство придется компенсировать импортом, что далеко не всегдапредставляется удобным.
И третья причина, подвигнувшая власти назапрет экспорта, состоит в том, что неурожай данного года может очень легкоповториться в следующем году. И если в этом году сельское хозяйство страдало отзасухи, то в следующем оно может понести потери от чересчур обильных дождей. Вистории России такое, кстати, бывало, поэтому соображения о двух неурожаяхподряд наверняка не могли пройти мимо внимания руководящих органов, принимавшихрешение о запрете экспорта.
В общем, давление этих обстоятельствоказалось сильнее, чем соображения о потере внешнего рынка. Более того, этисоображения могут быть окончательно торпедированы еще одним фактором, о которомстала появляться информация, – в связи с дефицитом отдельные регионы договорилосьоб импорте зерна из стран ближнего зарубежья. То есть Россия из экспортера водин момент превратилась в импортера зерна, и в этом смысле потеря места намировом зерновом рынке ее больше не должна беспокоить.
В общем, с погодой шутки плохи, и ситуацияс урожаем текущего сезона наглядно подтвердила эту истину. Несмотря на всеуспехи прошлых лет, Россия по-прежнему остается страной, ведущей сельскоехозяйство в зоне рискованного земледелия, и, следовательно, ее экспорт – этопросто продажа временных излишков, случайность, а не твердо закрепленное местов мировом разделении труда.
В связи с этим обстоятельством в самомближайшем будущем необходимо принять кое-какие меры на тот случай, еслиподобная ситуация повторится, - чтобы впредь она не имела столь удручающихпоследствий.
Во-первых, поскольку теперь уже нафактах доказано, что урожай в России очень волатильный, необходимо иметь большой резерв зерновых,гораздо больший, чем нынешние 24 млн. тонн. Этого резерва должно хватать напокрытие двух неурожаев подряд, и его надо иметь на всех уровнях – федеральном,региональном и у коммерческих компаний агросектора.
Во-вторых, поскольку Россия может оказаться не только экспортером, но и импортером зерна,имеет смысл хеджировать риски от возможного роста цен, если российские компаниипрекратят поставки на внешний рынок и, наоборот, станут на нем покупателями.
И в-третьих, сельхозпроизводителям надовсе-таки всерьез задуматься о страховании своих посевов. Сейчас, конечно, нашедоброе государство окажет помощь всем пострадавшим, но в дальнейшем о такойпомощи не может быть и речи. Если хозяйство не страхуется, то при неурожае нагосударственную помощь ему нечего рассчитывать, и пусть оно становитсябанкротом. А хозяйствам, застраховавшим посевы, помощь окажет страховаякомпания при субсидиарной поддержке государства.
