Еврокомиссия призвала стимулировать отказ от доллара и опубликовала план по укреплению глобальной роли евро. Его целью является сделать евро более привлекательным для международных расчетов.
По оценке Еврокомиссии, необходимо увеличить применение евро в расчетах на рынке нефти и газа, а также в ряде стратегических отраслей производства. «Евро должен отражать политический, экономический и финансовый вес еврозоны и поддерживать сбалансированный, основанный на правилах международный политический и экономический порядок», – эти слова вице-президента Еврокомиссии по вопросам евро и социального диалога Валдиса Домбровскиса включены в пресс-релиз комиссии.
Напомним, в России также всерьез обсуждалась тема отхода от доллара и был даже составлен план по дедолларизации экономики, а затем представитель Минфина заявил, что этот процесс в России идет беспрецедентными темпами. В то же время президент России Владимир Путин, выступая 28 ноября на инвестфоруме ВТБ Капитал «Россия зовет», сказал, что Россия не стремится уйти от доллара, а тот сам от нее уходит.
О том, для чего Евросоюзу потребовалось сейчас укреплять позиции собственной единой валюты, и о том, какие это может иметь последствия, с Полит.ру поговорил Сергей Хестанов, доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела (ФФБД) РАНХиГС, советник по макроэкономике гендиректора компании «Открытие брокер».
«Почему в ЕС на это решились, совершенно понятно: санкции, которые США вводят, в большей или меньшей степени затрагивают интересы европейцев и провоцируют такое движение. С другой стороны, от этих лозунгов до их реализации – лет десять.
Большинство ныне заключенных европейских международных долгосрочных контрактов заключены в долларах США. И, как правило, серьезные контракты – десятилетние. Таковы, например, контракты на поставки нефти, газа – десять лет для них нормальный срок. Поэтому даже если вдруг ЕС внезапно решит все переводить на евро, понятно, что прежде должны истечь контракты ранее заключенные. А это займет достаточно продолжительное время. Так что раньше, чем через пять-семь лет каких-то существенных изменений не произойдет.
Честно говоря, я вообще не понимаю энтузиазма прессы по поводу дедолларизации. Могущество американских санкций базируется не на долларе, а на том, что США могут применить вторичные санкции – к тем, кто их запреты нарушает. А американский рынок намного больше российского, и товарооборот большинства стран с Америкой намного больше, чем с Россией. Допустим, у Китая товарооборот с США, грубо говоря, раз в восемь больше, чем с Россией. Естественно, что при таком раскладе никто рисковать американским товарооборотом ради российского не станет.
Повторю: во-первых, процесс отхода от доллара займет довольно много времени – первые результаты мы увидим лет через пять-семь. А во-вторых, даже если этот процесс приведет к каким-то изменениям роли доллара, это никак не облегчит участь тех, кто попал под американские санкции. Поэтому, на мой взгляд, дедолларизация – процесс малоинтересный. Он медленный и не несет в себе действительно значимых последствий. Не знаю, почему у нас новости об этом подаются так громко – в Европе они идут без особой помпы.
Возможно, у нас есть какие-то надежды, по-моему, совершенно необоснованные, на то, что это как-то изменит расклад по отношению к санкциям. Но основная опасность тут, как я уже говорил, заключается во вторичных санкциях, а для них несущественно, в какой валюте заключен контракт – хоть в монгольских тугриках. На результат это не влияет совершенно. Если проштрафившейся компании запретят продавать свои товары или оказывать услуги в США, ей будет совершенно все равно, в какой валюте заключен контракт, из-за которого ее отстранили от американского рынка.
Американский рынок – крупнейший в мире. Поэтому китайские компании фактически поддержали санкции. Они ничего не говорили об этом, не делали резких заявлений, но по сути резко сократили товарооборот с Россией и стараются новых контрактов либо вообще не заключать, любо заключать крайне ограниченно. А китайские банки отказываются даже проводить платежи в интересах российских компаний. И главная причина все та же – угроза вторичных санкций.
И когда президент сказал, что это доллар уходит от нас, это были просто громкие слова. Подавляющая часть – более 90% – российских контрактов заключена в долларах. И так как большая часть контрактов долгосрочна, даже если мы начнем менять сейчас валюту контрактов, это все равно займет много времени. И даже в долгосрочной перспективе, если евро все же укрепит свои позиции в системе расчетов, это ничего не изменит. По большому счету, какая разница, в какой валюте контракты? Любая валюта с достаточно низкой инфляцией в общем-то подойдет.
От валюты контракта требуется по большому счету два момента: стабильность и низкая инфляция. Любая валюта, обладающая такими свойствами, подойдет в качестве валюты контракта. Но сама по себе валюта контракта никак не влияет на экономическую мощь той или иной страны. А что касается ажиотажа, с которым у нас этот вопрос обсуждается, то, судя по нему, у нас есть какое-то неумное ожидание, что изменение валюты контракта как-то изменит дело с санкциями. Тогда как это совершенно нейтральные друг к другу вещи.
Если с нами не работают в долларах, то что, думаете, внезапно начнут работать в евро? Нет, конечно. С нами не работают, потому что боятся, что будут наказаны, и этот страх совершенно не зависит от того, в какой валюте работа происходит», – сказал Сергей Хестанов.
