Строительство "Фабрики делания разноцветных стекол и из них бисера, пронизок и стекляруса и всяких галантерейных вещей и уборов" стартовало в мае 1753 г. и продолжалось до начала 1755 г. однако, уже в 1754 г. фабрика смогла начать производственную деятельность.
Строительные материалы производились на месте:
"Для каменных фундаментов к помянутым строениям сделано 50000 кирпича на месте, затем что возить купленой без меры трудно и дорого" (из рапорта в Мануфактур-Контору от 20 апреля 1754 г.)
Источниками энергии для производства являлись:
1. дрова – для варки стекла непосредственно
2. энергия текущей воды – для распилки дерева, перемалывания компонентов для варки, шлифовки готовых изделий и вспомогательных целей.
Летом 1753 г. начато строительство плотины на реке Рудице длиной в 60 м высотой в 3 м и шириной в 2 м. Рядом с плотиной имелась шлюзовая камера. Год спустя мельница была закончена и приступила к работе – на ней выполнялись шлифовальные работы и велся распил древесины.
Характерно, что в то время это было единственное в России предприятие стекольного профиля, оборудованное собственной водяной мельницей.
Законченная строительством в 1755 г. фабрика имела в своем составе:
1. Главный производственный корпус фабрики (гутта) – "лаборатория". Деревянное здание в длину около 16 м (8 сажен) и в ширину 12 м (6 сажен); ее высота была 12 м.
Здесь располагались 9 печей:
1.-1 Большая стекловаренная печь на 240 кг шихты («15 пуд материи»). Отапливалась дровами. Имела несколько горшков для одновременной варки различных составов шихты.
1.-2 Малая стекловаренная печь на 16 кг шихты («1 пуд материи»). Топилась древесным углем.
1.-3 – 1.-5 "Финифтяные печи". Топилась древесным углем. Использовались для изготовления стеклянной галантереи и наиболее мелких элементов мозаик.
1.-6 Печь для отжига готовой продукции ("каленица").
1.-7 Бисерная печь "о шести устьях с муферми"
1.-8 Печь "для пережигания потащу и других материалов".
1.-9 Еще одна плавильная печь
Кроме печей в "лаборатории" имелось 2 "камеры" для хранения инструментов и материалов
2. "Мастерская".
Здание «мастерской» имело в длину около 12 м (6 сажен) и в ширину 8 м (4 сажени). В нем помещались:
2.-1. Склад сырьевых материалов («Особливый покой, где кладутся всякие материалы к стеклянному делу надлежащие»).
2.-2. Составная («Для развешивания материалов в стеклянные составы, с большими и малыми весами, гирями и развесами и с другими принадлежностями»). Оба этих помещения располагались по одну сторону здания мастерской.
2.-3. Цех тонкой шлифовки и гранения находился посередине здания («Покой для мелкой шлифовки и стеклянной резьбы»).
2.-4. Склад мозаичных стекол («Особливый покой, где хранятся мозаичные составы»).
2.-5. Мозаичный цех («Покой, где составляют мозаику»). Два последних помещения располагались в другом крыле здания мастерской.
3. «Мельница», стоящая на плотине. Здание мельницы было такое же, как и гутты («мерою против лаборатории»). Вода приводила в движение 3 колеса. Одно из них приводило в движение 2 пильные рамы для распиловки досок. Второе колесо вращало жернова для молотья хлеба, «на котором содержать фабричных людей». Третье колесо обслуживало производственные нужды. Оно служило для вращения смесительных и шлифовальных машин. В здании «мельницы» находились два цеха основного производства:
3.-1. Размолъный цех, в котором производился размол сырьевых материалов («. . . молоть, толочь и мешать материалы, в стекло потребные»).
3.-2. Шлифовальный цех, где велась шлифовка мозаичных картин («. . . шлифовать мозаику»).
4. Кузница
5. «Слобода для фабричных людей» с 4 дворами и дом для приезжих. При нем находились кухня, «людская», «черная изба», погреб, баня, конюшня, хлев, другие строения.
В 1755 году фабрика выпустила свою первую продукцию: «бисеру около 1 пуда, затем что еще ученики не привыкли скоро делать, стеклярусу 20 фунтов». По окончании строительства фабрики, она начала производить уже от 4 пудов стекляруса в год, что соответствовало 12% от объема импорта в 1752 г. Понятно, что подобные масштабы производства не требовали введения заградительных таможенных пошлин. При этом Ломоносов сумел наладить производство алого стекляруса, не поступавшего по импорту.
Кроме этого, Усть-Рудицкая фабрика производила кружки, стаканы, подносы, табакерки
для нюхательного табака, чашки, штофы, чернильницы с песочницами, пуговицы,
подвески к серьгам, бусы, литые столовые доски и т. п.
Лишь к 1760 г. удалось наладить технологию производства высококачественного бисера, на который имелся едва ли не бешеный спрос.
За все годы работы Усть-Рудицкой фабрики, с 1755 по 1766 гг., там было выпущено более 100 пудов бисера и несколько сотен пудов стекляруса.
В принципе, проект производства стеклянной галантереи мог стать исключительно успешным в коммерческом отношении, однако этого не случилось из-за выбранной Ломоносовым маркетинговой стратегии.
Для успеха производства бисера, стекляруса и прочих подобных изделий следовало серьезно заниматься сбытом. Каждодневно, кропотливо, терпеливо выполнять эту не слишком интересную работу. Посвящать себя этому Михаил Васильевич не хотел, да и не мог: помимо особенностей характера, не вполне подходящих для такой деятельности, он просто не в состоянии был оставить прочие свои занятия и заботы. Становиться в чистом виде купцом ему было не интересно. В принципе, в подобных ситуациях можно нанять специального человека – однако такой человек, помимо высокой квалификации, должен пользоваться исключительным доверием хозяина. Если бы Ломоносов провел жизнь в купеческой среде, у него наверняка возникли бы знакомые такого рода – но в среде академической подобных людей сыскать было почти невозможно, а с улицы их не приглашают даже и в наши дни. Впрочем, Ломоносов попытался что-то предпринять: в сентябре 1757 года он подал в Контору Мануфактур-коллегии прошение на имя императрицы о разрешении открыть в Петербурге лавку для продажи изделий своей фабрики. Прошение это гуляло по инстанциям четыре года: будь Ломоносов обычным купцом, не видевшим иного решения проблемы сбыта, он бы нашел способ заставить бюрократическую машину крутиться быстрее. Однако ученый пошел другим путем, казавшимся ему более эффективным.
В этой ситуации у Ломоносова оставалось лишь два варианта действий. Первый – продажа фабрики в казну. В этом случае он мог бы освободиться от своих денежных обязательств и даже продолжить руководство интересной ему технологической стороной дела. Более того, самый первый проект создания мозаичного производства, вынесенный Михаилом Васильевичем на обсуждение Академии, как раз имел в виду создание казенного, а не частного предприятия. Но Ломоносова это не устраивало – по всей видимости, тем, что не давало гарантии свободы делать то, что ученый считал нужным.
Второй же путь состоял в том, чтобы сосредоточиться на производстве мозаик: их сбыт он, казалось, мог обеспечить сам, путем лоббирования в рабочем порядке. Мозаики были штучным, но дорогим товаром: здесь разовый успех мог решить проблемы всей фабрики.
Однако сосредоточение на мозаиках при ограниченных мощностях фабрики неизбежно приводило к снижению производства стеклянной галантереи.
Ломоносов выполняет мозаичные портреты: сестры императрицы, русской цесаревны и герцогини шлезвиг-голштинской Анны Петровны (1708-1728), ее сына, наследника престола, великого князя Петра Федоровича, графа П. И. Шувалова и, конечно же, самой императрицы Елизаветы Петровны. Эти произведения, относящиеся ко второй половине 1750-х годов, создавались уже коллективом мозаичистов под общим руководством Ломоносова.
Недостаток в заказах не мог не тревожить. Осенью 1757 года Ломоносов подает на имя Елизаветы прошение об обеспечении фабрики государственными заказами. Оно было одобрено, поддержано Сенатом и в качестве рекомендации разослано по различным ведомствам – однако, никто не спешил заказывать мозаики. Вообще, в стране было не до лишних трат – Россия вступила в т.н. Семилетнюю войну, огромную армию надо было содержать за границами государства, оплачивая все ее расходы. Тем временем подходил срок возврата займа в 4000 руб., и Ломоносову дали понять, что в отсрочке платежа будет отказано.
Нужен был крупный проект, способный спасти предприятие. И этим проектом стала серия мозаик, прославляющая жизненный путь Петра Великого, предложенная для украшения изуродованного пожаром Петропавловского собора. Она состояла из 17 мозаичных картин, изображающих основные события жизни Петра I:
1. "Начатие службы великого государя".
2. "Избавление от стрельцов".
3. "История строения начинающегося флота".
4. "Сообщение с иностранными".
5, "История отъезда государева в чужие кран".
6. "Зачатие и строение Санктпетербурга, Кронштата и Петергофа".
7. "Левенгауптская баталия" (битва при Лесной 15 сентября 1708 года, названная Ломоносовым по имени разбитого шведского генерала Левенгаупта).
8."Полтавская баталия".
9. "Учреждение Правительствующего Сената".
10."Турецкая акция" (Прутский поход 1711 года).
11. "Ангутская баталия" (битва при Гангуте 27 июля 1714 года).
12. "Правление четырех флотов".
13. "Баталия со Штейном" (то есть победа 30 января 1713 года над главнокомандующим
шведской армией Штейнбоком в северной Германии).
14. "Заключение мира со шведами".
15. "Учреждение Святейшего Синода".
16. "Взятие Дербента".
17."Погребение государево".
Закончить эту мозаичную панораму Ломоносов обязался в течение шести лет.
Проект был представлен Сенату 30 января 1758 г. – через четыре дня после отказа Мануфактур-коллегии отсрочить возврат займа. Сенат проект одобрил - и начался его тяжелый путь по коридорам российской власти – год спустя Ломоносов все-таки добился от Сената отсрочки долга, и лишь 14 июня 1761 г. Сенат окончательно утвердил проект и смету в сумме 80 764 рубля 10 копеек, а также определил выдать ему, Ломоносову, 6000 рублей в счет сметной суммы.
Только теперь Ломоносов получил возможность расплатиться с Мануфактур-конторой и начать, наконец, работу над созданием мозаичной панорамы жизни и дел Петра I. После этого Ломоносову было положено выдавать по 13 460 рублей 68 копеек ежегодно. Впрочем, эта годовая сумма была выдана ему полностью только однажды - а 1763 году.
Главным риском проекта было то, что его коммерческий успех, по сути, замыкался на одно лицо – самого Ломоносова. Точнее, на его положение при Дворе. И эта бомба не преминула взорваться именно тогда, когда все проблемы, казалось, остались за спиной. В конце 1761 г. умирает Елизавета Петровна, в июле 1762 г. к власти приходит Екатерина Вторая – основные покровители Ломоносова, Шуваловы и Воронцов, отдаляются от Двора, в стране все так же не хватает средств из-за неумеренных военных расходов, а сам ученый начинает испытывать нарастающие проблемы со здоровьем. Проект двигался ни шатко ни валко – лишь за три месяца до смерти Ломоносова, в январе 1765 года, единственная готовая мозаика цикла, "Полтавская баталия", была отполирована и вставлена в медную позолоченную раму.
После смерти Ломоносова Усть-Рудицкая фабрика работала еще год, доделывая старые заказы. Президент Академии художеств при Екатерине II Иван Иванович Бецкой (1704-1795), который еще возглавлял и Канцелярию от строений, "ведая мозаику", пришел к выводу, что сама идея убранства Петропавловского собора мозаичными украшениями порочна, и что ломоносовским картинам "в том соборе быть неприлично". Проект был остановлен, финансирование прекращено. Наследники Михаила Васильевича – его вдова и шурин, при жизни Ломоносова управлявший мозаичным производством, не совладали с управлением и вскоре подали прошение о передаче фабрики в казну. Прошение было удовлетворено – фабрика стала казенной, а в 1768 г. была официально закрыта. Фабричные крестьяне были "возвращены в хлебопашество", однако теперь они стали помещичьими крепостными, принадлежащими дочери Ломоносова.
Согласно имеющимся данным, была изготовлена 41 мозаичная картина, из которых на сегодня найдена 21.
Кроме того, произведенная в Усть-Рудице смальта активно использовалась для отделки дворцов Ораниенбаума.
Так, в ведомости о работе Усть-Рудицкой фабрики в 1761 г., подписанной Ломоносовым и поданной не позднее 14 августа того же года в Государственную Мануфактур-Контору, сообщается: "Для украшения покоев в увеселительном доме ее императорского величества в Ораниенбауме поставлено мозаичных разноцветных составов 58 пуд по 5 рублев за пуд". Через полтора года, 4 апреля 1763 г. Ломоносов вновь сообщает о поставке мозаичного стекла с фабрики в Ораниенбаум: "Для украшения мозаикою строения ее императорского величества в Ораниенбауме, поставлено с оной фабрики мозаичных составов до 200 пуд ценою на 1000 рублей". Значительным было участие фабрики в строительстве Китайского дворца. Так, для мозаичного пола Стеклярусного кабинета "Сего 766 году Октября дня по поданному щету бывшего статского советника Ломоносова фабрики его поставлено на делание мозаичного пола разных колеров стекла прошлого 765 году сентября по 20 число сорок четыре пуда тридцать два фунта на каждый пуд с поставкою на место по пяти рублей: Итого к выдаче подлежит 224 рубля".
В Стеклярусном кабинете Китайского дворца до настоящего времени сохранились два столика, украшенных ломоносовским цветным стеклом.
Ломоносовское мозаичное стекло нашло применение также в отделке скульптурных барельефов Петра I и Елизаветы Петровны, находящихся в Китайском дворце. Они находятся в Большом Круглом Зале в овальных медальонах над дверьми. Барельефы были исполнены около 1769 г. Анной-Марией Колло, ученицей Фальконе, создавшей голову «Медного всадника».
Имеются сведения и о других случаях использования усть-рудицкой смальты. Так, А. Г. Орлов подарил в 1764 г. девятилетнему великому князю Павлу Петровичу "конский убор, выложенный хрусталями, топазами и композициями с фабрики господина Ломоносова; ценили оной убор рублей в тысячу".
Кроме того, своего рода социальным итогом проекта стало создание возможностей для крестьян, населявших довольно бедный район Петербургской губернии, повысить через получение профессионального образования свой социальный статус. В какой степени они воспользовались этим шансом – нам не известно.
1. Проект погубила рискованная маркетинговая стратегия: ориентация на единственного по сути государственного заказчика. Колебания намерений этого заказчика стали для проекта фатальными.
2. Вторым слабым местом стало отсутствие среди участников проекта, помимо самого Ломоносова, людей, обладающих предпринимательским дарованием. В итоге, проект стал заложником личных обстоятельств своего инициатора и после его смерти не смог обрести адекватного лидера.
3. Слабым местом мозаичной части проекта стало недостаточное внимание Ломоносова к художественному уровню изделий. Имелась вполне реальная возможность пользоваться услугами живописцев более высокого класса, что, несомненно, способствовало бы продвижению мозаичных картин.
С точки зрения коммерческой успешности (не принимая в расчет все прочие обстоятельства) правильным было бы движение в сторону технологического, финансового и организационного разделения производства стеклянной галантереи и мозаик. Видимо, на ранних этапах стоило сосредоточиться на первом, добиться устойчивого многоканального сбыта, попутно производя мозаики, главным образом - с имиджевыми целями.
Но в этом случае Ломоносов не был бы Ломоносовым.
Ранее на «Полит.ру» публиковались заметки о Ломоносове, его проекте полярных исследований и реализации этого проекта, эпохе Елизаветы Петровны в целом.
