Выступления Андрея Илларионова - яркие и образные - вызывают вопросы всегда. На этот раз на пресс-конференции, последовавшей за докладом советника президента Путина "2004. Год великого перелома" доминировал вопрос – почему он еще советник Путина, за которым читался другой – «с таким умом и на свободе?»
Прежде чем перейти к ответу на этот – самый волнующий общественность вопрос, попробуем разобраться как Илларионов (а также и прочие либералы – Греф, Кудрин, Дворкович)оказались во властных структурах. Ведь начиная со второго срока президента Путина (даже чуть раньше, – после отставки Касьянова и ареста Ходорковского) ничто не мешало тому избавиться от «хлама отживших либеральных» или, как принято сейчас говорить в администрации президента, «атлантических» идей.
"Питерские либералы" или, иначе говоря, "питерские юристы" – в отличие от «питерских чекистов» пришли в команду Путина в период массовго упования на авторитарную модернизацию страны. Лозунг момента был - сильная (встающая с колен, сосредотачивающаяся и т.д.) Россия. И этот лозунг объединил не только две разнородные части питерской команды президента, но и всю страну (за исключением небольшой, как оказалось вполне маргинальной части - московской либеральной интеллигенции).
Основная проблема русского языка (и России вообще) это – проблема дефиниций. «Часто пишется - казнь, а читается правильно – песнь». Если бы участники процесса авторитарной модернизации России договорились предварительно о том, что такое Россия, и что означает великая, вполне возможно коалиция оказалась бы поустойчивее. Другой вариант длительного сосуществования вместе столь разнородных сил, - если бы российская земля обладала способностью выращивать товары народного потребления в виде пригодном для конечного потребителя безо всяких человеческих усилий. Однако Россия оказалась всего лишь богата 70 % мировых запасов минерального сырья. Поэтому коалиция чекистов и либералов просуществовала в период феноменального роста цен на сырье аж целых 4 года.
Так вот, изначально, либералы считали Великой Россией Россию – включая, естественно, Северный Кавказ. Конечно, часть наиболее продвинутых из них допускала возможность использования избыточных ресурсов для выстраивания неких особых отношений в СНГ – встраивание дружественных режимов – в систему газового и нефтяного транзита и энергоснабжения. Но дальше этого группа либералов, видимо, не заходила.
У «чекистов» же оказалось другое представление о великой России. Во–первых, в великой России нефтегазовая сфера не должна находиться в руках Абрамовича. (Здесь я должен оговориться – за исключением отдельных, правда, довольно ярких представителей администрации президента, сегодня в комплексе зданий на Старой площади зоологический антисемитизм не в моде. Речь скорее идет о некоторой политической установке – как в речи президента вместо антисемитизма следует читать сионизм).
Во-вторых, СССР, с точки зрения правильного силовика, скорее всего это – некий минимум в котором может существовать Россия. Лучше всего с точки зрения идеологов этой великой России – восстановление пространства Варшавского договора. Эта часть воззрений лучше всего озвучена самим президентом Путиным и его рупорами - Александром Дугиным и Михаилом Леонтьевым. Кстати, судя по их (Дугина и Леонтьева утверждениям) они говорит с этой частью окружения президента на одном языке.
Система этих воззрений анализируется в статье «Идолы геополитики». Речь идет о совокупности взглядов, согласно которым Россия обречена на участие в некоей геополитической игре – назовем ее «Большая игра». Если Россия в ней участвует, она является субъектом игры, если отказывается – объектом.
Если это так, то допустимо часть ресурсов бросить на участие в этой игре, а также перестроить уклад общественной жизни таким образом, чтобы он соответствовал задачам «Большой игры».
Конечно, попутно всем этим сложным процессам выбора модели, каждый из участников авторитарной модернизации решал свою собственную задачу – президент выстраивал вертикаль власти, силовики экспроприировали собственность и выстраивали систему оборонного заказа, либералы строили свои прагматические, меркантильные бизнес-схемы.
Тогда, в 2000-е годы эта коалиция опиралась на достаточно широкие слои населения: во-первых, многочисленные слои, жаждущих стабильности, во вторых, слои, с государственно-националистическими настроениями, в третьих, растущий бизнес который, естественно, поддержал сильную и стабильную (в потенциале) власть.
В какой-то степени, поворотным для России стало действительно дело «ЮКОСа». Строго говоря, с точки зрения правильного ведения дел, либералам нужно было уходить из администрации тогда. Арест Лебедева и Ходорковского (это произошло в 2003 году) означал переход от модели динамичного роста, опирающегося на достаточно большую коалицию населения к модели мобилизационной экономики.
То, что Илларионов говорит о 2004 годе, совершенно также относится к 2003 года. Во всяком случае, не в конце 2004 года был угроблен российский фондовый рынок (рост за год 0%). Проблема Илларионова заключается в том, что в этой, новой модели российской экономики, фондовый рынок не играет никакой роли, или почти никакой.
Для мобилизационной экономики, основным распределителем инвестиций, является не фондовый рынок, а чиновник. Поэтому, замечания Илларионова, не имеют для нынешнего руководства страны никакого значения. Критика, обращенная на неумелое действие правительства в сфере экономики, вообще не читается в Кремле. Значение имеют 1)явные проколы в социальной сфере, вызывающие недовольство у жаждущих стабилизации - главной опоры режима. И 2) проколы в геополитической сфере.
Например, украинские выборы означали поражение геополитической линии на выстраивание ЕвразЭС, а вовсе не угрозу для экспортных коммуникаций «Газпрома» и «Траснснефти».
Функция Илларионова – действительно компетентного специалиста в либеральной модели экономики, сегодня подобна функции бывшей жены бывшего посла бывшей Чехословакии в бывшей Югославии из старого американского анекдота. Фирменный поезд «ЮКОС» уже ушел, а он все говорит что-то ему вслед, как персонаж страдающий астеническим синдромом в одноименном фильме Киры Муратовой.
Ну, а ответ на вопрос, почему Илларионов не уйдет из Кремля? Во-первых, он продолжает оставаться другом Владимира Путина, а тот своих, как известно, не сдает. Во-вторых, в той сложной системе кремлевской власти, в которой сейчас преобладают силовики, президенту нужны и Илларионов, и Греф, хотя бы как независимые каналы информации. Ну, и, в-третьих, какие-то кадровые выводы, видимо, все-таки были сделаны, в один из праздничных предновогодних дней ( предположим, 20 декабря, когда президент по старой памяти встречался со своим ближайшим окружением).
Просто, их озвучивание перенесено на первые дни нового 2005 года и, совсем не обязательно, - такова нынешняя структура власти, что немедленно последует череда громких отставок. Самые интересные вещи происходят сейчас в кабинетах, а не сфере публичной политики. Другое дело, что неудобных либералов, скорее всего, отодвинут от реальной политики в сферу публичной . Так, что, как говорится, с Новым годом.
