Правительство, наконец, досогласовало налоговые изменения. Теперь мы не будем так часто обсуждать незначимые вещи. По оценке Андрея Нещадина (Экспертный институт РСПП), кабинет полгода будет в текучке, связанной с бюджетным планированием. А это единственный процесс, где деятельность кабинета очевидно полезна и результативна. И даже немного слишком: для того, чтобы сводить и считать государственные деньги, необязательно иметь профицит или даже бездефицитный бюджет. То есть правительству есть куда расти, и большего пока от него ждать нельзя.
Было бы очень хорошо, если бы теперь без суеты и разрывания тельняшек появились те, кто бы мог деятельно обсуждать необходимые реформы, замечая в том числе и определяющие для результата изъяны политики и государственного управления. И первое мое утверждение будет из опыта: если в налогах, медицине, образовании и в армии обсуждается что-то технически сложное, понятное только экспертам, а не просто образованным читателям, то в этом обсуждении отсутствует какое-либо содержание. И присутствует обман.
Не трудно было предсказать крах пенсионной реформы (что и мы постоянно и делали). Только обсуждение несущественных вещей могло на столько времени занять в этой теме СМИ и общество. Несущественные вещи – это более-менее мудреная финансовая схема реформы, рынок страховых компаний и т.п. Существенное для обсуждения обстоятельство - что заставит работников узнать и интересоваться, сколько налогов за него платит работодатель, в обмен на что работодатель пойдет на легализацию зарплат, в обмен на какие такие блага работник будет увеличивать выплаты на свою и чужую пенсию. А это как раз то, что власти могли бы обсуждать с обществом и гражданами: разговор про свои деньги поймет любой.
Если доводить до жесткого тезиса, то все, что у нас пытаются выдать за реформы, на самом деле является сговором одной-двух корпораций. Так, пенсионная реформа оказалась сговором Пенсионного фонда и страховщиков, где последние были фактически «кинуты». Это фундаментальный изъян: на месте политики и политических целей – мелкий (не в денежной оценке, конечно, а по отношению к разумным для страны целям) сговор.
То же самое мы видим во всех сферах, которые якобы планируется модернизировать. С.В. Шишкин (Институт социальных реформ) описывал на международной конференции политическую ситуацию в реформе образования сходным образом. На протяжении десятилетия позиция образовательной корпорации является оборонительной - «дайте больше денег и не лезьте в наши дела», а позиция правительства - комплиментарной - «лезть не будем, но и денег дадим немного». Аналогично в медицине и тем более в армии.
В результате этого сговора ничего и не происходило. Между тем, в самой, скажем, образовательной корпорации есть ясная критика системы, например, Вячеслав Кузьминов (ВШЭ) на том же мероприятии провел ее, похоже, почти исчерпывающим образом.
Более того, в его логике есть и суждения, которые можно было бы прямо обратить в действие. Например, анализ эффективности расходования скудного бюджета выявляет множество несуразностей, например, изучение иностранного языка с 4 класса – это заведомая профанация: деньги тратятся, а школьники язык не выучат. Но самое сильное – это фантастический избыток плохого высшего образования: к 2010 более половины граждан на рынке труда будут с высшим образованием и без востребованной (а часто и без какой-либо) квалификации.
Кстати, социально-экономическая часть конференции в ВШЭ была наиболее интересна, если по большому счету. Но и тут сработала инерция несущественного. Все обратили внимание на выпады против коллег в выступлении Германа Грефа, которые, скорее всего, просто являются следствием специфической манеры министра шутить в дружественной обстановке. Еще можно было заметить, как коллеги откровенно потешались над Андреем Илларионовым во время его выступления. Но кого это вообще должно волновать?
Настоящий вопрос задал Евгений Ясин после выступления о замысле реформы здравоохранения (Л.И. Якобсон): что из этого будет реализовано правительством? Докладчик ответил относительно подробно.
- Вас ответ удовлетворил?
- Я все понял, - ответил Евгений Ясин.
Не нужно быть таким же большим экспертом, чтобы тоже понять. В стране полно специалистов, которые при правильной постановке политической задачи способны спроектировать разные куски разных реформ. Такого дефицита у нас почти нет. Главный дефицит – политика и политические цели и задачи. Нет того, кто бы заказал реформы.
Есть и еще один дефицит – управление. Нет того, кто бы реформами смог управлять. Олег Генисаретский на лекции в "Полит.ру" зафиксировал «перетекание» из сферы политики в другие сферы. Да, мы наблюдаем некоторую концентрацию усилий в управлении: территориальная реформа, реформа правительства и т.п. Только для каких задач годится это усиление управления? Пока оно решило окончательно только вопрос о выборах.
Между тем, в реформе, скажем, здравоохранения существенный вопрос не в том, будет ли обязательное государственное страхование или просто государственная медицина. Вообще-то почти все равно. Один из самых существенных вопросов состоит в том, кто будет управлять реорганизацией сети поликлиник и больниц. Этот вопрос вообще не обсуждается ни в правительстве, ни экспертами. Так что мы знаем, что будет с медицинской реформой. И не только с ней.
Пока обстоятельства нам дают время осознать беду с нашей политической и управленческой сферами и что-то попытаться построить. Но время это не бесконечно. Оно в первом приближении лимитируется успехами и неуспехами Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Весьма вероятно, что через года два мы будем никому не нужны со своей нефтью. А еще через лет десять никому не страшны со своим устаревшим ядерным оружием.
Тут ведь все просто – если мы не можем построить жизнь в своей стране, то этим на нашей территории могут заняться и другие страны.
