По оценке Международного валютного фонда (МВФ), приведенной в докладе «Перспективы развития региональной экономики. Европа – переоценка рисков», в предстоящие два года экономика Европы попадает в клещи, которые, если сожмутся, раздавят ее, как гнилой орех. Одна половинка клещей – это растущие цены на энергоносители, от импорта которых Европа зависит практически полностью, а вторая половина – неустойчивость на мировых финансовых рынках, вызванная американским ипотечным кризисом. Рост цен на нефть, газ и электроэнергию повышает издержки и снижает прибыльность европейских производителей, чья продукция становиться менее конкурентоспособной по сравнению с аналогичными изделиями азиатских компаний. А из-за неустойчивости финансовых рынков финансовые институты стали сокращать предоставление ресурсов реальному сектору, что ухудшило условия его воспроизводства, так как кредиты и займы стали более дорогими и менее доступными.
Кроме того, существенно усложнятся отношения между Европой и США, так как постоянно падающий курс доллара удешевляет продукцию стран долларовой зоны, а постоянно растущий курс евро удорожает продукцию предприятий еврозоны. Правда, пока «Мерседесы» и «Порше» продолжают покупать, но на них одних вся экономика Европы не продержится, и европейским производителям придется долго думать, как выдержать возрастающую конкуренцию со стороны товаров, цены на которые установлены в долларах.
Ситуация осложняется тем, что Европа фактически все еще разделена на Западную и Восточную. И если Западная Европа, благодаря развитой промышленности, мощным финансовым институтам и, что самое главное, наличию устойчивой ключевой валюты, способна выдержать кризисную ситуацию, то про Восточную Европу этого сказать нельзя. Хотя ее экономика и преобразилось после выхода из состава советского военного и экономического блока, но до требуемых ЕС стандартов всё еще далеко. А это может сказаться на экономической ситуации полуобъединенной Европы не самым лучшим образом. Кризис ведь начнется, как ему и положено, в самом слабом звене, и от него по цепочке перекинется на все остальные звенья, в том числе и очень сильные.
Как может начаться этот кризис, и как в таком случае реализуется переход от слабых звеньев к сильным? Основным детонатором грядущего взрыва, вероятно, послужат высокие цены на энергоносители. Потребители энергоносителей в странах Восточной Европы уже с трудом выдерживают текущий уровень нефтяных и газовых цен, так как вытекающее из их непрерывного роста повышение издержек производства в обрабатывающих отраслях делает восточноевропейскую продукцию неконкурентоспособной. Она становится слишком дорогой и для внутренних потребителей, и для внешних, особенно из стран-экспортеров энергоносителей, так что последние потихоньку начинают от нее отказываться. И вот это сокращение рынков сбыта (а на экспорт приходиться от 30% до 80% ВВП рассматриваемых стран), наряду с ухудшением условий кредитования, сильно сожмет реальный сектор Восточной Европы. И если сокращение сбыта достигнет критических размеров, то производственный сектор (а за ним и все остальные) там может остановиться.
После остановки экономики Восточной Европы волна кризиса пойдет на Запад, и передаточным механизмом послужат финансовые отношения между двумя частями Старого Света. Поскольку, как мы понимаем ситуацию, львиная доля промышленных активов в Восточной Европе за последние 20 лет была построена или куплена на западные деньги, то доходы от эксплуатации этих активов должны уходить на Запад. Но если случится кризис, то ожидаемых доходов не будет, и передавать западным инвесторам окажется нечего. Что еще сильнее ухудшит финансовую ситуацию в сильных звеньях европейской цепочки, а ситуация эта уже и без того осложнена ужесточением условий кредитования со стороны местных финансовых институтов.
Дополнительным фактором, который способен усилить кризисную волну, идущую с Востока на Запад, может стать банковская система, которая уже полностью (или почти полностью) интегрирована. Высокая вероятность невозврата кредитов заемщиками из стран Восточной Европы может ударить по банковской системе Западной Европы, так как львиную долю финансирования восточноевропейские банки уже давно получают от западноевропейских коллег. При этом не важно, в чьей собственности находиться банк-донор – резидентов или нерезидентов – источник ресурсов один и тот же, и если эти ресурсы окажутся замороженными на неопределенный срок, то банковская система Западной Европы понесет существенные потери.
Причем потери от невозвратов кредитов, выданных предприятиям, находящимся в Восточной Европе, могут наложиться на невозвраты по кредитам, выданным домохозяйствам в США. Хотя европейские банки оказались не сильно затронутыми ипотечным кризисом, так как в самой Европе условия предоставления кредитов более жесткие, чем в Америке, но для банков, имеющих филиалы в США, участвовавших в предоставлении ипотечных кредитов с низким уровнем обеспечения, ситуация сложилась плачевная. Они уже списали до $80 млрд., а предстоящий объем списания будет не менее значительным, хотя его точный объем предположить очень трудно. И если списания непогашенных ссуд, выданных в США, наложатся на списания непогашенных ссуд, выданных в Восточной Европе, то от европейской банковской и фондовой систем останутся только рожки да ножки.
Как повлияет возможный европейский кризис на состояние российской экономики? Если в Европе кризис все-таки разразится, ничего хорошего не ждет и нас. Хорошо понятно, что Европа – это основной рынок сбыта нефти, газа и других российских продуктов, и если этот рынок сожмется, на выпуске, занятости и доходах российских производителей это отзовется немедленно.
Кроме ухудшения ситуации действующих компаний, будет серьезно подорван только начинающий было набирать обороты инвестиционный процесс. Дело в том, что именно благодаря экспорту энергоносителей в Европу реализуется сверхприбыль или, как ее еще по-другому называют, природная рента, содержащаяся в стоимости этих энергоносителей. Рента возникает как следствие разницы между внутренними издержками добычи и транспортировки и внешними ценами, и если эта разница снизится, то снизится и рента. Или вообще упадет до нуля, как это было, например, в 90-е годы.
Ну, а если рента испарится, то вместе с ней исчезнут все те чудеса, к которым мы привыкли за несколько последних лет: рост рынка недвижимости, реализация масштабных инвестиционных проектов, повышение доходов домашних хозяйств, не говоря уже о досрочном погашении внешнего долга, создании гигантских валютных резервов, росте Стабилизационного фонда и его наследников. Все это куда-то пропадет, и нам, скорее всего, придется вернуться к скудному существованию 90-х годов, хотя и на более высокой материальной базе.
Правда, мы все-таки страхуемся от страновых рисков, строя, например, нефтепроводы не только в западном, но и в восточном (дальневосточном) направлении. Есть вероятность того, что после окончания строительства ВСТО проблемы энергетических цен на западном рынке сбыта будут нас волновать в гораздо меньшей степени, чем сейчас, так как то, что не купит Запад, всегда можно будет продать на Востоке. Тогда природная рента так или иначе будет реализована и инвестиционный процесс сможет спокойно продолжаться.
Ну, а сейчас, пока риски еще не застрахованы, нам остается надеяться, что в очередной раз пронесет, и кризис, надвигающийся на Европу, будет не очень сильным и длительным.
