В современном бизнесе «капитализация компании» — понятие весьма популярное. Но его смысл давно не связан с эффективностью работы. Капитализацию сейчас оценивают по текущей цене акций компании. Но ведь цена эта во многом зависит от недолговечных — а то и вовсе сиюминутных — факторов. Например, часто топ-менеджеры крупных компаний, чтобы получить красивые отчёты, распродают большую часть так называемых непрофильных активов. Избавившись от средств производства, не используемых напрямую в текущем производственном процессе (от площадей для расширения до фирменных детских садов и медпунктов), они покидают компанию до того, как выяснится: все эти средства на самом деле жизненно необходимы для поддержания стабильного роста. Так делали в «ТНК-BP». Так, возможно, действуют сейчас менеджеры «Лукойла».
Управленцы предъявляют отчёт о дополнительных доходах, принесённых ими компании, получают премию за сокращение расходов, а затем переходят в другие бизнес-структуры, переводя всё на своём пути из горизонтального полёта в крутой подъём с последующим таким же крутым падением.
На мой взгляд, гадать о капитализации есть смысл лишь тем, кто прыгает с места на место в надежде найти мелкий кусочек повкуснее, а вовсе не тем, кто заботится о постоянном источнике сытости.
Например, «Лукойл», признанный на прошлой неделе самой дорогой нефтяной компанией России, для поднятия капитализации готов использовать любые методы — в том числе сокращать стратегически важные программы вроде уже успешно идущего и давно признанного высокополезным развития творческих способностей инженерного персонала. Можно только пожалеть тех, кто вкладывает деньги в акции «Лукойла» не в расчёте на сиюминутные спекуляции, а в надежде на долгосрочные доходы. Ведь у компании практически отсутствуют проекты в новых областях нефтегазодобычи, сокращаются инвестиционные программы, да вдобавок готовится выплата рекордных дивидендов в долларовом эквиваленте. Всё это может быть началом предпродажной подготовки.
С другой стороны, проекты, способные в будущем принести существенную прибыль, на первых порах порождают сплошные убытки: ведь деньги уже потрачены, а когда будут возвращены — не ясно. Это особенно остро для «нефтянки»: под землю заглянуть трудно. Тем не менее следует признать: затраты на разведку месторождений и освоение принципиально новых методов их разработки обеспечивают стабильность — а то и повышение — нефтедобычи, да вдобавок снижают операционные расходы. Как известно из очевидных законов физики и геометрии, в классических пористых месторождениях — в отличие от сланцевых — основные затраты связаны с освоением, эксплуатационные же расходы очень невелики. Поэтому совершенствование добычи на промыслах классического типа в обозримом будущем стратегически выгодно.
Не случайно Российская Федерация, обладающая крупнейшим в мире сланцевым месторождением — Баженовской свитой, не торопится пока с его освоением. Акции же сланцевых компаний Соединённых Государств Америки взлетели до небес, поскольку там для разработки месторождений поначалу использовали скопившееся на складах — и поэтому дешёвое — буровое оборудование. Однако ещё пару лет назад появились приметы исчерпания удобных для добычи островков на сланцевых площадях, а с развитием кризиса начались банкротства. В начале января, например, техасская WBHEnergy заявила о своей финансовой несостоятельности и задолженности в размере $50 млн.
Со временем даже такие недальновидные люди, как биржевые игроки, несомненно будут вынуждены признать: шельфовые проекты «Роснефти» приносят куда больше отдачи, чем любые сланцы (не говоря уж о попытках ещё раз выдоить старые месторождения). Впрочем, многие это уже поняли: например, после того как российская корпорация заключила сделку с North Atlantic Drilling, акции норвежской сервисной компании резко поднялись.
Тем не менее стратегические долгосрочные проекты, как правило, не вызывают интереса биржевых игроков. Ведь те чаще всего идут на биржу вовсе не для того, чтобы вложить деньги один раз, а потом годами получать доходы по акциям. Игра обычно идёт на текущих колебаниях курса в надежде на получение прибыли сегодня — а завтра хоть трава не расти. Поэтому капитализация компаний отражает что угодно, только не реальные долгосрочные результаты.
Яркий пример — «Сургутнефтегаз». Известно, что у компании отсутствуют долги, зато накоплено $35 млрд, но при этом капитализация компании значительно меньше: $20.7 млрд. А ведь при желании «Сургутнефтегаз» мог бы за одну сделку купить всю нефтяную компанию «Лукойл». И что тогда аналитики написали бы про её «капитализацию»?
