Уже два срока подряд у власти в Великобритании находится Лейбористская партия. В 1997 году, восемь лет тому назад, лейбористы завоевали большинство на волне недовольства экономической политикой тогдашнего консервативного правительства, которую во всем мире называли рейганомикой, а в Англии, по имени британского премьера – тэтчеризмом. Причем, стоит оговориться, что “недовольство” - это характеристика деятельности двух последних британских премьер-министров от консервативной партии – Маргарет Тэтчер и Джона Мэйджора – которая сопровождала их все время пребывания у власти (с 1979 по 1990 год – Тэтчер, и с 1990 по 1997 год – Мэйджора).
Конечно, за 18 лет можно нажить много врагов, но аналогов данному случаю в истории практически нет. Как только консервативный кабинет стал действовать, а это случилось 25 лет тому назад, по всем Британским островам разнеслись крики ужаса и проклятья, отзвуки которых до сих пор звенят в ушах. А проклинать было что, так как программа действий консерваторов была направлена на демонтаж системы “социального государства”, которая заботливо выстраивалась всеми послевоенными британскими правительствами.
Напомним, что под “социальным государством” понимались, во-первых, национализация базовых секторов британской промышленности, в том числе угольной, металлургической, газовой, железнодорожного и авиационного транспорта, городского коммунального хозяйства, электростанций и электросетей, а так же Банка Англии как национального регулятора денежного обращения и рынка капиталов. Во-вторых, превращение профсоюзов из органов защиты экономических прав рабочих в органы совместного управления частнокапиталистическими предприятиями, в том числе путем введения представителей профсоюзов в советы директоров этих компаний. Кроме того, профсоюзы, уже на национальном уровне, устанавливали ставки заработных плат, нормы выработки и продолжительность рабочего времени для всех основных профессий и, таким образом, фактически регулировали рынок труда. В-третьих, частные торговые компании по возможности вытеснялись кооперативными магазинами, которые находились под особым покровительством лейбористов. В-четвертых, в Британии получили широкое распространение программы жилищного строительства для рабочих- в виде жилищных кооперативов или в виде предоставления строительных кредитов под очень низкий процент и на очень длительный срок. Ну, и в-пятых, участие трудящихся в регулировании экономической деятельности дополнялось массой социальных льгот, начиная с пособий по безработице и заканчивая пенсиями по старости. Естественно, что все эти льготы выплачивались за счет сильно развитой налоговой системы, которая являлась еще одним элементом социального государства.
И вот, едва успев прийти к власти, консерваторы во главе с Тэтчер накинулись на эту махину и стали методично ее разрушать, так как считали, что активное вмешательство государства и профсоюзов в свободную игру рыночных сил приводит экономику в состояние стагнации и не дает ей развиваться. Вследствие этого вмешательства почти все более или менее способные предприниматели старались из Британии уехать и увезти с собой свои капиталы, поэтому промышленность могла развиваться только за счет государственных капиталовложений. Но, увы, как показал опыт, эти капиталовложения были малоэффективны, и британская промышленность постепенно теряла свои позиции в мире, да и с самих Британских островов ее все сильнее и сильнее вытесняли иностранные конкуренты. В общем, “страну надо было спасать”, а для этого - разрушить систему, которая в свое время называлась государственно-монополистическим капитализмом.
Под разрушением понимались действия, прямо противоположные предыдущей тридцатилетней практике. Вместо национализации базовых отраслей должна была последовать их денационализация, вместо активного участия профсоюзов в управлении производством – их разгром и ликвидация, вместо регулирования производства путем выдачи государственных заказов – ориентация на частные контракты. Естественно, что заключение контрактов как на поставку товаров, так и на продажу рабочей силы, должно было происходить по свободным от регулирования ценам. При этом должен был существовать жесткий контроль над инфляцией, но не с помощью регулирования цен, а путем контроля над динамикой денежной массы, что предполагало, в первую очередь, бездефицитный государственный бюджет. А бездефицитный бюджет, в свою очередь, требовал сокращения, если это потребуется, расходной части, особенно социальных выплат.
Нельзя сказать, чтобы эта задача оказалась легкой. Профсоюзы ожесточенно сопротивлялись и в некоторые шахтерские районы приходилось вводить дополнительные полицейские подразделения. А кое-каких профсоюзных вожаков даже посадили в тюрьму. Но в конечном итоге консерваторы победили, так как смогли стабилизировать цены и, соответственно, покупательную способность фунта стерлингов, и уменьшить риски инвестиций в распродаваемую государственную собственность. После перехода в частные руки прежние убыточные активы стали рентабельными и эффективными, подтвердив правильность экономической политики.
Но, по всей видимости, экономические успехи не смогли компенсировать тяжести структурных и институциональных реформ и, как только оппозиционная Лейбористская партия смогла выдвинуть новую программу и нового лидера, удача ускользнула из рук консерваторов. В 1997 году они проиграли выборы, потом проиграли их еще раз, в их среде наступил период расколов и разногласий, ничего серьезного ни в политической, ни в экономической сфере противопоставить лейбористам они не смогли. Поэтому оценивать их шансы на победу в сегодняшних выборах как высокие можно было бы только в том случае, если бы экономическая ситуация в Великобритании была далека от идеальной. Но здесь у лейбористов все более или менее в порядке. Хотя безработица в первом квартале 2005 года поднялась, но до этого она падала два года подряд. ВВП растет, хоть и не такими высокими темпами, как у нас, но все же достаточными, чтобы поддерживать уровень благосостояния широких слоев избирателей на прежнем, достаточно высоком уровне.
Правда, чрезмерно сильный фунт стерлингов (за один фунт можно получить почти два доллара) снижает конкурентоспособность английских товаров и, судя по сообщениям иностранной печати, все больше и больше английских семей на уик-энд отправляются за покупками за океан, не обращая внимания на собственные торговые сети, но, с другой стороны, высокая покупательная способность национальной валюты – это, скорее плюс, чем минус, особенно если быстро превратить дорогие фунты в дешевые американские товары и повысить тем самым свое благосостояние. Да и само понятие “конкурентоспособность” сейчас вряд ли применимо к британской промышленности, так как она держится в основном на двух столпах – добыче нефти в Северном море и производстве эксклюзивных товаров – поэтому более или менее независима от действий производителей товаров массового спроса. Более того, даже если эти товары и конкурируют с английскими аналогами, то только потому, что фирма-производитель еще не полностью перенесла свои производства в Юго-Восточную Азию или Китай, и вынуждена бороться сама с собой.
Британия уже давно не является мастерской мира и поэтому все большую и большую часть своих доходов получает не от экспорта товаров, а от экспорта услуг и доходов от иностранных инвестиций. Так, объем британского экспорта товаров в последние пять лет (2000-2004 годы) находится на одном и том же уровне в 190 млрд. фунтов, за этот же период стоимость экспортированных услуг выросла с 79 до 96 млрд. фунтов, а доход от иностранных инвестиций колебался в интервале от 124 млрд. до 138 млрд. фунтов. Таким образом, по итогам за 2004 год получается, что товарный экспорт дал 45% поступлений от внешних операций, доход от зарубежных инвестиций – 33%, и на долю услуг пришлось 22%. Поэтому состояние британской промышленности уже не является определяющим фактором в экономическом состоянии страны. Главное для нее сейчас – это услуги и получение доходов из-за границы, а с этим у Британии все в порядке. Поэтому все в порядке должно быть и у правящей Лейбористской партии. И хотя в нынешнем благополучии Британии немалая заслуга консервативных правительств, вряд ли избиратели об этом вспомнят.
См. также:
Гриценко. Рональд Рейган и смерть СССР
