В нашей стране редко когда удается получить полное представление о взглядах одного из ведущих государственных служащих, принимающего важнейшие политические и экономические решения. Как правило, наши госслужащие не очень охотно дают интервью, а если и дают, то говорят о каких-то пустяках, а не о своей основной деятельности. В этом отношении интервью министра финансов России Алексея Кудрина, недавно опубликованное газетой «Ведомости», является более чем откровенным. Господин министр четко обрисовал свои взгляды на экономическое развитие, причем как общетеоретические, так и узкопрактические и, тем самым, дал возможность поподробней узнать о взглядах людей, которые отвечают за проведение экономической политики у нас в стране. И если до этого мы могли судить о них только по их делам, то теперь у нас, наконец-то, появилась возможность обсудить их умственные конструкции.
Итак, с теоретической стороны представления Алексея Кудрина являются вполне общепринятыми; они подробно излагаются во всех учебниках по макроэкономике и банковскому делу (автор данной статьи тоже их придерживается): Центральный банк путем денежной эмиссии создает первоначальное предложение денег, которое распространяется по всей экономике через систему коммерческих банков, которые выдают эти деньги в виде кредитов реальному сектору. Получив кредиты, реальный сектор получает возможность мобилизовать факторы производства и производит с их помощью товары и услуги, которые потом реализует потребителям. Реализация, в принципе, должна происходить бесперебойно, потому что производители товаров и услуг одновременно являются их же потребителями, а стоимость товаров и услуг равна доходам, выплаченным при их производстве. Поэтому, если все идет нормально, и всё произведенное продается, то полученная реальным сектором выручка является равной полученным ранее кредитам, и идет на возврат этих кредитов. После чего банковская система снова готова выдавать кредиты реальному сектору, используя в качестве ресурса те же самые деньги, выпущенные в обращение некоторое время назад Центральным банком и аккумулированные банками после погашения ранее выданных кредитов.
Ну, а если реализация идет с некоторыми трудностями, например, из-за изменений вкусов потребителей или низкого качества продукции, то объем выручки реального сектора снижается, и кредиты банкам погашаются не полностью. Как результат, у реального сектора в торговой сети появляются сверхнормативные запасы товарно-материальных ценностей, а на балансах банков – просроченные кредиты.
От себя добавим, что вот эти нереализованные товары, производство которых уже было оплачено кредитом, и создают инфляцию денежного обращения. Они создают инфляцию, потому что произведшим их хозяйственным агентам уже были выплачены доходы, но эти хозяйственные агенты, к сожалению, не смогли произвести эквивалентное предложение. Однако подобная трудность мало их беспокоит, и полученные ими доходы начинают искать себе покрытия, предъявляя спрос на товары, произведенные другими хозагентами, соответственно, увеличивая на них цены.
Купировать эту неприятную ситуацию можно только наложением ареста на имущество неплатежеспособного хозяйственного агента и его принудительной распродажей, выручка от которой пойдет на погашение просроченной задолженности банку. Ну, а если этой выручки не хватит (что, скорее всего, и произойдет), то непогашенный кредит придется покрывать за счет резервов и капитала банка-кредитора. То есть произойдет определенная декапитализация банковской системы, но зато не будет инфляции.
Но это к слову, а так, в чисто экономических терминах, общая схема функционирования экономики, которую мы изложили выше, сводится к следующему: проводя денежную эмиссию, Центральный банк создает денежную базу, а коммерческие банки за ее счет выдают кредиты, которые в сумме в несколько раз больше денежной базы (отношение денежной базы к сумме кредитов и называется кредитным мультипликатором). При этом считается, что чем больше кредитный мультипликатор, тем более развитой является экономика, и тем более эффективной является денежная эмиссия. В своем интервью г-н Кудрин даже привел соответствующие данные: у Китая мультипликатор равен 1:10, у США 1:6, а у России – 1:3. То есть, в Китае эмиссия одного юаня приводит к увеличению выпуска товаров и услуг сразу на 10 юаней, в США эмиссия одного доллара приводит к увеличению выпуска на 6 долларов, а в России эмиссия одного рубля приводит к увеличению выпуска только на 3 рубля.
И вот как раз в том, что у российской экономики слишком короткий мультипликатор, во всяком случае, по сравнению с другими развитыми странами, министр финансов и видит основную (но не единственную) проблему нашего развития. Денежная эмиссия Центрального банка у нас не является высокоэффективной, потому что она приводит к слишком незначительному увеличению выпуска продукции и услуг. И поэтому расширение денежной эмиссии как способ стимулирования экономического роста не является, по мнению министра финансов, стратегией, адекватной российским реалиям.
По мнению министра, главная задача экономической политики государства – чтобы рос мультипликатор, но это происходит, «…если хороший климат, если все спокойны за свои деньги, которые не бегают туда-сюда, а превращаются в длинные деньги. Доверие на рынке конвертируется в мультипликатор. Среда задается макроэкономикой, администрированием государства, защитой собственности». То есть ключевыми факторами являются климат, спокойствие, доверие, администрирование и, конечно, защита собственности. Тогда деньги перестают бегать туда-сюда и превращаются в длинные деньги, а это означает, говоря иначе, что все меньшая часть доходов, полученных факторами производства, держится в высоколиквидной форме, а все большая часть сберегается. И вот за счет этой сберегаемой части доходов, как легко понять, и происходит инвестирование в экономике, следствием которого и будет растущий мультипликатор.
Собственно говоря, в этом месте общетеоретические взгляды г-на Кудрина переходят в узкопрактические, потому что создание подходящего инвестиционного климата, улучшение государственного администрирования, защита собственности – это вполне конкретные, реальные задачи, которыми должна заниматься и занимается государственная власть. И если она этими задачами занимается хорошо, то и мультипликатор расширяется. А если плохо, как у нас, то мультипликатор остается маленьким, и никакого экономического роста в стране не происходит. И ничего тут больше поделать нельзя, и никакие накачки денег нас тут не спасут.
Мы не будем судить о том, как российская власть и лично министр финансов занимаются решением этих задач – об этом и без нас писали и пишут, – а отметим те слабые, на наш взгляд, места в его рассуждениях, как общетеоретические, так и узкопрактические, которые, как это можно видеть, превращаются в слабые места в экономической политике и хозяйственной практике.
Общетеоретическая трудность состоит в том, что г-н министр (и не только он) придерживается концепции мультипликатора в достаточно специфической форме – только для банковской системы, без учета реального сектора экономики. А это не совсем правильно, потому что кредиты банки выдают вполне конкретным предприятиям-заемщикам, и от этих предприятий получают обратно погашение кредитов. Получив кредит, предприятие-заемщик рассчитывается полученными деньгами со своими поставщиками, те – со своими поставщиками, и так до конца хозяйственной цепочки, то есть «до руды» или «до земли». И вот если хотя бы в одном из этих звеньев произойдет сбой, и деньги не будут проплачены, то предприятие-заемщик не сможет вернуть кредит банку со всеми вытекающими отсюда трудностями.
Но эти трудности – далеко не самые большие, с которыми может столкнуться разворачивание мультипликатора. Если в той или иной хозяйственной цепочке, по которой идут денежные платежи, отсутствует одно или несколько звеньев, то тогда его эффект для внутреннего хозяйства будет крайне незначительным. Незначительным потому, что раз то или иное звено отсутствует внутри страны, то заместить его можно только импортом. Соответственно, часть эффекта, большая или меньшая, придется на иностранное хозяйство, а не на внутреннее.
И вот эта трудность действительно является сильным, если даже не основным препятствием для удлинения мультипликатора в российском хозяйстве. Дело в том, что, по нашему мнению, из российского мультипликатора в свое время были выбиты очень важные звенья, поэтому сейчас говорить о нем всерьез не приходиться. Чтобы не быть голословным, можно привести один хороший пример, который переведет теоретические рассуждения в практическую плоскость.
В свое время в советском хозяйстве была хорошо известная хозяйственная цепочка: производство минеральных удобрений промышленностью – потребление удобрений сельским хозяйством. Полезный эффект от нее, правда, был не очень большим, но это относилось ко всем поставкам в советское сельское хозяйство – что удобрений, что топлива, что сельскохозяйственной техники. Единица ресурсов, затраченная на сельскохозяйственное производство, редко когда давала равную, не говоря уже о большей, отдаче. Как правило, отдача ресурсов была меньше единицы, что давало все основания говорить о неэффективности советского сельского хозяйства и о том, что эти затраты ресурсов – бросовые. Поэтому, когда произошли экономические реформы, и предприятия получили свободу хозяйственной деятельности, они стали отправлять ресурсы туда, где их использование было более эффективным, и где за них поэтому больше платили.
В нашем конкретном случае почти все производство минеральных удобрений стало отправляться на экспорт, а внутренний потребитель практически перестал их получать. Как результат, внутреннее производство сельскохозяйственной продукции у нас сократилось, но это сокращение было компенсировано возросшим продовольственным импортом, средства для оплаты которого появились за счет экспорта удобрений.
Таким образом, цепочка «минеральные удобрения – сельское хозяйство» была разорвана, и очень надежно. А раз так, то внутренний мультипликатор здесь действует с ослабленной мощностью и не оказывает своего положительного влияния на всю экономику. Например, рост внутреннего спроса на продовольствие приведет сначала к росту его импорта, а рост объемов импорта, с некоторым временным лагом, приведет к росту спроса на российские удобрения. При этом российское сельское хозяйство может оказаться вообще не затронутым этими волнами спроса и производить прежний, то есть минимальный, объем пищевого сырья.
Ну а по-хорошему, в идеальной модели, рост внутреннего спроса на продовольствие должен был бы привести к росту выпуска готовой пищевой продукции, за ним должно было бы последовать увеличение выпуска сельскохозяйственного сырья, а увеличение выпуска сельскохозяйственного сырья простимулировало бы увеличение выпуска удобрений, да и других ресурсов сельскохозяйственного производства тоже. Но этой красоты у нас нет, и хорошо понятно почему.
Возможно ли исправить данную ситуацию с помощью приведенных г-ном Кудриным факторов — это большой вопрос. Слов нет, государственное администрирование и инвестиционный климат в российском селе оставляют желать лучшего (а когда они не оставляли желать лучшего?), зато, с другой стороны, вроде бы все необходимые реформы в аграрном секторе уже проведены, и можно ждать, когда они начнут приносить соответствующие плоды.
Однако, как показывает опыт, ждать восстановления внутреннего спроса со стороны сельского хозяйства придется очень долго — до тех пор, во всяком случае, когда покупательная способность хозяйственных агентов в российском аграрном секторе не восстановится настолько, что позволит им покупать удобрения наравне со своими иностранными конкурентами. Но когда это произойдет, никто предсказать не сможет, даже министр финансов с его мощным налоговым аппаратом. А если восстановления спроса не произойдет, то не сможет развернуться на полную мощность и любимый нами кредитный мультипликатор.
В общем, хорошо кивать головой на институциональные факторы и не обращать внимания на факторы реального хозяйства. Так оно как-то проще и удобней — всегда можно сказать, что надо провести еще одну реформу, и вот тогда факторы производства начнут соединяться гораздо эффективнее, чем раньше. А не начнут — ну что с этим поделаешь, такова была или конъюнктура, или (не)желание бизнеса. А вот заниматься восстановлением утерянных звеньев хозяйственных цепочек как-то не хочется — ведь если они не восстановились сами, значит, они умерли навсегда. Но тогда не следует слишком сильно напирать и на действие кредитного мультипликатора, потому что в условиях разрушенных хозяйственных цепочек его действие будет крайне незначительным — в два раза меньше, чем в США, и в три раза меньше, чем в Китае.
