Кампания по сносу «палаточных городков», за которую рьяно взялся новый мэр Москвы, не является совсем уж новым явлением. Еще несколько лет назад очередной губернатор Петербурга – Валентина Матвиенко – провела аналогичную кампанию по сносу киосков у всех станций петербургского метрополитена. Да и в Москве, если вспомнить, в свое время были ликвидированы лотки по торговле газетно-журнальной продукцией, и заменены стационарными павильонами, а после очередной серии терактов, запретили вести торговлю на расстоянии более, чем 20 метров от входа/выхода из метро. Кроме того, буквально год назад, еще при прежнем мэре, в столице был закрыт хорошо известный горожанам Черкизовский рынок. Неудивительно, что новая метла, пришедшая к власти, сразу же стала делать вид, что будет бороться за чистоту вверенной ей территории всеми доступными методами. Однако за кулисами этого спектакля, как нам кажется, скрываются гораздо более серьезные основания, чем просто забота об эстетике московских улиц.
Хотя основное обвинение, которое было предъявлено палаткам и их хозяевам, – это загромождение улиц в наиболее людных местах, и неприглядный внешний вид, одновременно стало сообщаться (как юридическое основание для сноса торгового строения), что их владельцы не имеют никаких правоустанавливающих документов, а бюджет города (или его округов и муниципальных образований) не получает ни копейки за используемые территории. Правда, при этом совершенно непонятно, как им удавалось вести свой бизнес раньше, и почему городские и местные власти смотрели на их деятельность сквозь пальцы. Также не понятно, почему нельзя было договориться с владельцами «по-хорошему», и вместо этого пришлось сразу пускать в дело бульдозеры. Но этот и другие интересные вопросы мы пока не будем рассматривать, а перейдем к описанию другого аргумента, еще более весомого и значимого.
С ликвидацией палаток и ларьков вовсе не будет ликвидирован покупательский спрос, который они удовлетворяли. Людям, как и раньше, каждый день надо будет покупать себе продовольствие, медикаменты и разные бытовые мелочи, и они, естественно, будут продолжать это делать. Но где? Ведь палаток, которые были так удобно расположены, больше не будет. Легко предположить, что тот покупательский спрос, который раньше удовлетворялся за счет подобного рода торговых помещений вынужденно перекочует в стационарные магазины, которые в основном принадлежат розничным торговым сетям. И вся та прибыль, весь тот торговый оборот, которые раньше оседали в ларьках и палатках, с удовольствием возьмет на себя «организованная торговля».
Хотя мы не можем утверждать, что новый мэр Москвы действует «по просьбе» владельцев торговых сетей, ответ на вопрос - кому выгодно? – достаточно очевиден. И этот ответ будет еще более очевидным, если через некоторое время мы увидим, как на месте снесенных палаток и ларьков появятся гораздо более эффектные и вместительные торговые предприятия, несущие на своих фасадах наименования хорошо известных торговых компаний. А уж на этих местах точно должно что-нибудь появиться, потому что более выгодного места для торговли найти невозможно.
Так или иначе, после подобного перераспределения городских площадей кто-то должен не остаться внакладе. Как это отразится на бюджете города, можно будет попробовать понять из его анализа.
Отметим еще несколько существенных обстоятельств, которые могли подтолкнуть власти к борьбе с торговым самостроем (если это и правда был самострой, с чем владельцы палаток, кажется, готовы спорить в суде). Одно обстоятельство состоит в том, что реальными владельцами каких-то палаток могут быть криминальные структуры, которые используют полученные от них доходы для финансирования уголовной деятельности, или, наоборот, используют торговую деятельность для прикрытия уголовной, например, для того же пресловутого «отмывания денег». Ликвидируя легальное прикрытие нелегальных структур, власти наносят по ним серьезный удар, причем самыми что ни на есть «экономическими» методами. То есть никаких спецопераций, а только борьба за элементарный порядок на улицах.
Другое обстоятельство имеет социально-демографический аспект. Заметная часть работников этих торговых предприятий не является жителями Москвы или ближнего Подмосковья. Это жители совсем других местностей, которые приехали в столицу на заработки. Дело это хорошо понятное, особенно если учесть крайне напряженное положение с занятостью в местах их постоянного проживания. Однако понятно и то, что дополнительная численность населения в городе сильно увеличивает нагрузку на его коммуникации, состояние которых, как мы знаем, далеко от идеала. Поэтому власти могут рассчитывать, что вслед за ликвидацией торговых точек и находящихся в них рабочих мест произойдет отток трудовых мигрантов, что несколько снизит давление на неэластичное и сильно изношенное городское хозяйство.
Теперь, после того, как мы рассмотрели экономические причины антипалаточной борьбы, мы можем вернуться к ее эстетическому поводу, а именно к тому совершенно справедливому мнению, что эти сооружения уродуют облик города. Это уродство очень хорошо заметно большому количеству иностранных гостей, которые приезжают в Москву, чтобы насладиться ее красотами, а вместо этого видят понятно что. Можно предположить, что борьба с розничной уличной торговлей была начата еще и потому, что она (торговля) сильно не нравилась нашим иностранным гостям. А с учетом того, что из Москвы собираются сделать еще один мировой финансовый центр, что предполагает постоянный наплыв нерезидентов, ликвидацию палаток можно рассматривать как первый шаг в этом направлении.
Следующий шаг, как нам кажется, должен состоять в ликвидации уличных «бомбил», то есть неорганизованных такси, и полноценной заменой их старыми добрыми таксопарками. Интересно, окажется ли новая московская власть способной на этот эксперимент?
