Прошли чуть больше полутора недель, и виновные в московском энергокризисе были найдены и публично объявлены лично президентом России. Как и следовало ожидать, они были найдены среди руководителей энергоснабжающей организации региона – АО “Мосэнерго”, на которых, по мнению президента, ложится вся тяжесть ответственности. На других участников произошедшего – например, потребителей электроэнергии, - ответственность, кажется, не распространяется вовсе. Виновные, в ужасе от содеянного, уже написали заявления об уходе с занимаемых должностей. Грозит ли им что-то большее, чем просто потеря руководящих кресел, сейчас сказать трудно, но в наше время ничего исключать нельзя.
Тем не менее, пока окончательный вердикт еще не вынесен, у нас есть возможность обсудить это событие в более широком плане, чем просто поиск виновных с последующими оргвыводами. А план этот состоит в том, чтобы рассмотреть произошедшую аварию не как случай плохого управления одной отдельно взятой компанией, а как результат экономического развития России за последние несколько лет.
Хотя сама постановка вопроса выглядит несколько странно: авария – результат развития, но, с экономической точки зрения, ничего особенного тут нет. На самом деле все могло обойтись и без аварийного отключения потребителей, но тогда широкая публика ничего бы не узнала и, что самое главное, не почувствовала бы на своей шкуре все прелести кризисного состояния энергетической отрасли. А кризис там назревал давно, и только умелые действия управленцев различных звеньев позволяли избежать неприятностей, а то бы они случились гораздо раньше, чем 26 мая, да и последствия были бы гораздо тяжелее.
Итак, каким же образом экономическое развитие могло привести к энергетическому кризису? Начнем с того, что за период, прошедший после кризиса 1998 года, производство промышленной продукции выросло на 65%, а вот производство электроэнергии – на 12,5%. Разрыв в темпах роста очевиден, и понятно, что рано или поздно энергетика должна была стать тормозом на пути непрерывного экономического роста. Говоря проще, на всех потребителей электроэнергии не станет хватать, и кому-то придется отказаться от планов по расширению производства.
В результате случившегося, первыми, кто должен будет свернуть развитие, станут предприятия московского региона. Они развивались слишком быстро, и поэтому раньше всех остальных подошли к барьеру, за которым движение вперед прекращается. У предприятий других регионов ресурсы для расширения еще есть, но и они должны скоро закончиться. Правда, нам казалось, что ограничение на экономический рост со стороны энергетической отрасли наступит из-за нехватки генерирующих мощностей, но передающие сети стали выходить из строя раньше. В принципе, это даже не так плохо, так как ремонт и расширение сетей обойдется гораздо дешевле, чем ввод в действие новых генерирующих мощностей, но после того, как пропускные способности линий электропередачи и понижающих трансформаторов будут приведены в соответствие с генерирующими мощностями, проблема проявиться снова. Мощности для производства энергии станут дефицитными, и экономический рост опять замедлиться.
То, что узким местом российской экономики оказалась энергетика, вышло почти случайно (хотя руководители отрасли это прогнозировали, потому и стремились ускорить ее реформу). С таким же успехом на ее месте могла оказаться газовая промышленность, которая уже сильно тормозит добычу (а заодно и выработку электроэнергии) или нефтяная отрасль, которая почти достигла предельного уровня нагрузки на свои добывающие мощности. Ограничителями могут оказаться также, например, рост заработной платы и, соответственно, себестоимость производимой продукции, или резкое сокращение поступления на рынок рабочей силы новых трудовых ресурсов. В общем, подводных камней у российской экономики хватает и, как показывает опыт, достаточно двух лет, в течение которых ВВП растет на 7%, чтобы на эти камни напороться.
Естественно, теперь срочно будет искаться выход из сложившегося положения. Такую очевидную меру, как повышение энерготарифов для ограничения спроса потребителей, органы хозяйственного управления, судя по высказываниям президента, применить побоятся. Поэтому большая часть усилий скорее всего будет направлена на “поиск внутренних резервов”, которых в каждой энергокомпании должно быть вполне достаточно, чтобы справиться с расширением производства и поставкой энергии без роста тарифов. Вероятно, для расширения производства энергокомпании смогут расширить заимствования на рынке капиталов и компенсировать не меняющуюся выручку от реализации электричества привлечением относительно дешевых займов. И, наконец, чтобы быть уж до конца справедливыми, регулирующие органы должны наложить мораторий на несколько лет на рост внутренних цен на природный газ, поставляемый для нужд электростанций. Только при соблюдении этих условий энергетическая отрасль сможет аккумулировать ресурсы, необходимые для дальнейшего устойчивого развития.
Но развитие это будет, увы, не таким быстрым, как хотелось бы. Потенциал роста в виде незагруженных генерирующих мощностей практически исчерпан, и для увеличения выпуска продукции нужен ввод новых мощностей, а это требует много средств и, что самое главное, много времени. Конечно, сейчас еще есть задел в виде недостроенных электростанций, включенных или не включенных в инвестиционную программу РАО “ЕЭС”, но он очень быстро будет исчерпан, а потом придется строить новые станции “с нуля”, и вот тогда нехватка мощностей для генерации даст себя знать в полную силу. Длительное время строительство станций будет накладывать ограничения на развитие других отраслей народного хозяйства, и о планах удвоения ВВП можно будет совершенно спокойно забыть. Во всяком случае, на время.
См. также:
