Текущий валютный кризис, который может перерасти в валютную войну между развивающимися и развитыми странами, спровоцирован достаточно интересными обстоятельствами, которые раньше практически никак не проявлялись. В ходе кризиса прежние валютные отношения не выдержали давления и стали серьезно модифицироваться, что и привело к возникновению этих обстоятельств.
Во время прежних кризисов большинство стран, которых относят к «развивающимся», для выправления тяжелой экономической ситуации проводили достаточно стандартный набор мероприятий. Они, во-первых, девальвировали национальную валюту и, во-вторых, расширяли эмиссию национальных денег. Причин для проведения девальвации оказывалось несколько. Во-первых, это падение цен мирового рынка на основные экспортные товары данной страны, во-вторых, стремление монетарных властей страны ограничить размер импорта, в-третьих, отток иностранного капитала. После того, как девальвация произведена и новые стоимостные параметры экономики установлены, следовало расширение эмиссии национальных денег, так как предполагается, что девальвация расчищает внутренние рынки от засилия иностранной продукции и открывает их для национального производителя. А рост национального производства, само собой, вызывает потребность в кредитах, усиленная выдача которых увеличивает как денежное предложение, так и денежный спрос.
При этом поведение экономических агентов развитых стран отличалось крайней степенью спокойствия. Они не проводили никаких девальваций и не расширяли эмиссию национальных денег, поэтому курсы их валют оставались стабильными или даже росли относительно курсов валют развивающихся стран. Конечно, при этом сбыт их товаров сужался, но зато падали цены на товары, импортируемые из развивающихся стран, а капитал, который притекал из этих же стран, можно было задействовать на внутренние инвестиционные проекты. То есть, несмотря на определенные трудности, развитые страны от подобного рода кризисов всегда больше выигрывали, чем проигрывали.
Однако нынешний кризис развивается по несколько иному сценарию. Вскоре после его начала выяснилось, что развитые страны не смогут больше сохранять олимпийское спокойствие во время бури и передоверить разрешение всех проблем сложившимся механизмам автоматического регулирования. Стало ясно, что им придется провести работу в системе ручной настройки, то есть вернуться к старым, проверенным методам стимулирования экономического роста за счет разного рода механизмов государственной поддержки. Естественно, такого рода государственная поддержка выливается в многомиллиардные (а иногда и триллионные) затраты, профинансировать которые можно только за счет активной денежной эмиссии.
Дополнительный выпуск денег был произведен в достаточно большом количестве, и в результате в экономиках развитых стран накопилась избыточная денежная ликвидность, которая в скором времени начала давить на курсы национальных (в случае с евро – интернациональной) валют в сторону их понижения. Это понижение курсов сильных валют происходит, естественно, относительно слабых валют развивающихся стран. То есть эффект от девальвации слабых валют, о котором мы говорили выше как об основном способе стимулирования экономического роста развивающихся стран, оказывается полностью или частично купированным девальвацией сильных валют развитых стран.
Девальвация основных мировых валют относительно валют развивающихся стран и является одним из обстоятельств, которые провоцируют текущий валютный кризис. Ведь раньше не было такого, чтобы развитые страны беспокоила конкуренция со стороны товаров из развивающихся стран и чтобы они использовали девальвацию национальной валюты для защиты своих внутренних рынков от производителей из Азии, Африки или Южной Америки.
Как правило, до сих пор методы валютной политики использовались развитыми странами только в конкурентной борьбе друг с другом. Они производили и производят продукцию приблизительно одного качества и ассортимента, поэтому конкуренция между ними вынужденно становилась ценовой – или, вернее, валютно-ценовой. Девальвации и ревальвации европейских валют, доллара и иены носили начиная с конца 60-х годов практически непрерывный характер, однако все они были вызваны конкуренцией именно среди членов этого индустриального клуба. Слаборазвитые страны в этом процессе не участвовали, против них никто специально не действовал, и они получали свою долю позитивных и негативных эффектов только в зависимости от того, к какой валютно-финансовой зоне принадлежали – зоне доллара, фунта или франка.
Но ситуация в корне поменялась после того, как на мировой рынок вышел Китай с целым шлейфом окружающих его локальных экономик среднего размера. Их индустриальное развитие стало серьезным ограничителем роста в «старых» промышленных странах, поэтому последним пришлось применить против молодых тигров (или драконов) такое же валютное оружие, которое они раньше использовали только друг против друга.
Результаты этой валютной войны «сильных» против «слабых» не заставили себя долго ждать. Девальвация валют развитых стран свела на нет антикризисные мероприятия в развивающихся странах и отбросила их экономики в предкризисное состояние. Китай, правда, пока держится, но это только благодаря тому, что курс юаня жестко фиксирован по отношению к доллару. Но как долго китайцам удастся удерживать эту фиксацию, противостоя давлению американской администрации, сказать трудно. Во всяком случае, высшие китайские руководители не ждут от возможной ревальвации (а толкают именно к этому) ничего хорошего. По их мнению, если они допустят укрепление юаня даже на 20-40%, многие заводы закроются, а в китайском обществе начнется беспокойство.
При этом надо отметить, что поводов для беспокойства гораздо больше. Дело в том, что девальвация валют индустриально развитых стран – это еще не самое страшное оружие, которое они могут использовать против развивающихся стран. Другой вид оружия и, соответственно, другое обстоятельство, провоцирующее валютный кризис, – это искусственная ревальвация валют развивающихся стран за счет притока на их фондовые рынки т.н. горячих денег (hot money). Эти горячие деньги – или блуждающие капиталы – могут в любой момент прийти на валютный и фондовый рынок любой развивающейся страны и устроить там большой переворот.
Механизм этого переворота достаточно прост. Предположим, что некий международный инвестиционный фонд решает вкладываться в ценные бумаги той или иной развивающейся страны. Какие ценные бумаги он будет покупать – государственные или корпоративные, – в данный момент не важно. Важно другое – активы этого фонда во много раз превышают стоимость всех активов страны, в которую он решил вложиться, и они достаточно долгосрочные, чтобы покупать активы на протяжении нескольких лет. Поэтому экономическая политика отдельной страны или даже группы стран оказывается в зависимости от поведения данного фонда.
Итак, инвестиционный фонд начинает приобретать активы какой-нибудь развивающейся страны. Но, чтобы их купить, он сначала должен получить нужное количество национальной валюты данной страны за доллары или евро, так как приобретаемые активы номинированы в национальной валюте. Понятно, что фонд тут же начинает продажу сильных валют за слабую национальную валюту. Как результат массовых продаж долларов (или, что то же самое, массовой скупки национальной валюты) ее курс вырастает, а резиденты данной страны увеличивают свои авуары в сильной валюте. Ну, а после роста курса национальной валюты и увеличения валютных авуаров резидентов продукция данной страны, во-первых, становится неконкурентоспособной на внешнем рынке, а во-вторых, ее внутренний рынок, который едва-едва очистился от импорта, снова начинает им заполняться. И все антикризисные мероприятия, проводимые национальными правительствами, оказываются бесполезными.
Нельзя сказать, чтобы развивающиеся страны сидели сложа руки, и наблюдали, как их внутренние рынки подвергаются атаке международных инвесторов. Бразилия, например, повысила налог на вложения нерезидентов в ценные бумаги с фиксированной доходностью до 6% (с 4%). Кроме того, до 6% с 0,38% повышен налог на средства, ввозимые в страну для открытия маржинальных депозитов, используемых при фьючерсной торговле. Эти мероприятия проводятся с целью снизить спрос нерезидентов на краткосрочные инвестиции в бразильские активы и замедлить приток долларовой массы в страну. А он уже способствовал росту курса реала к доллару на 7% за последние три месяца.
Российская Федерация, которая вроде бы относится к развивающимся странам, тоже предпринимает некоторые меры для удержания курса рубля в установленном коридоре. Правда, в отличие от зарубежных коллег, которые облагают дополнительными налогами капиталы нерезидентов, российские монетарные власти почему-то решили обложить дополнительными налогами доходы резидентов. Речь идет не о повышении официально действующих налогов, вроде увеличения акциза на пиво, а о неофициальных. Например, прошедшая недавно кампания по снижению процентных ставок по банковским депозитам была вызвана как раз притоком иностранного спекулятивного капитала, который привлекли в нашу страну относительно высокие процентные ставки и перспективы ревальвации рубля. Естественно, что это снижение ставок подавалось под соусом заботы об отечественном производителе, которому, чтобы развернуться, надо удешевить стоимость кредитов, и под соусом заботы о банках, которым, чтобы не разориться, надо уменьшить стоимость заемных средств. Сработала эта мера или нет, пока сказать трудно (и в отношении иностранного капитала, и в отношении внутреннего производства, и в отношении банков), однако доходы владельцев депозитов существенно сократились, что для них аналогично введению дополнительного обложения.
Мы предполагаем, что массированный приток краткосрочного спекулятивного капитала нам угрожает не очень сильно. Торгуемых фондовых активов у нас крайне мало, а что касается банков, куда нерезиденты могут вкладывать свои капиталы, то одна их часть находится в тяжелом состоянии, и риски вложений очень велики, другая же часть остается под жестким государственным контролем, который предотвратит поползновения иностранных спекулянтов. Поэтому российские монетарные власти могли бы и не слишком стараться.
