Продолжение преследования бывшего главы Банка Москвы даже заграницей — понятное следствие конфликта с государственным ВТБ. А также знак, насколько опасно ведение бизнеса без мощного властного ресурса. Такая обстановка обессмысливает все усилия властей по улучшению инвестиционного климата.
Тверской суд Москвы санкционировал заочный арест бывшего первого зама президента Банка Москвы Дмитрия Акулинина, который был объявлен в международный розыск. Таким образом, суд удовлетворил ходатайство следствия.
Следователь предоставил в суд корешки извещений, направлявшихся Акулинину, о вызове его для проведения следственных действий. По информации следствия, Акулинин покинул страну, выехав через страны СНГ в дальнее зарубежье.
Ранее суд объявил в международный розыск бывшего главу банка Андрея Бородина. Следствие также добивается в суде выдачи ордера на его заочный арест. В свою очередь, Бородин, который в начале апреля отправился в Лондон, подтвердил, что находится заграницей. «Я не в Лондоне и точно не в России», — заявил он в интервью РИА «Новости».
Проблемы с российским правосудием у бывших менеджеров и совладельцев Банка Москвы начались вскоре после входа в капитал банка государственного ВТБ (см. Не день Бородина). Бородин отказался сдать позиции и продать свой с партнером пакет (чуть более 20 процентов акций) по цене, которую обозначил глава ВТБ Костин. Более того, Бородин вступил в корпоративный конфликт с ВТБ, попытавшись перехватить оперативное управление банком и препятствуя получению госбанком контрольного пакета акций и большинства голосов на собрании акционеров.
Телеканалы рассказывали о том, как неправильно велось хозяйствование в главном банке столицы. Счетная палата проводила проверку и обнародовала ее результаты. Следователи возбуждали дела. Бородин покинул страну (см. Не день Бородина-2). Иными словами: типичный для новой России корпоративный конфликт.
То, что госструктура использует государственную машину, тоже далеко не новость. Так было, скажем, в процессе раздербанивания ЮКОСа, когда государственная «Роснефть» стала бенефициаром судебного преследования менеджеров нефтяной компании. Конфликт двух связанных с властью менеджеров — тоже встречается (см. Терминальная стадия госкапитализма).
Не вполне прогнозируемо было лишь то, кому продаст свой пакет Бородин (или пакет будет вовсе изъят у него силовым образом) и будет ли это концом корпоративного противостояния. Продажа пакета акций выну бывшего советника президента по энергетическому сотрудничеству Игорю Юсуфову (сам советник был уволен ровно в день завершения сделки — см. Вынес свой вклад) стала отчасти неожиданностью. А спешные кары отцу нового совладельца банка как бы подчеркивали, что сделка свершилась вопреки воле властей.
В обычных обстоятельствах переход бизнеса иному владельцу означает мягкое прекращение уголовного дела, будь оно реальное или липовое. Однако Бородина все-таки планируют если не «закрыть», то выдавить из страны как минимум.
Кажется, что это сведение счетов происходит преимущественно от накала корпоративной борьбы. Как никому на самом деле не мешали сидельцы по делу ЮКОСа, вроде Бахминой или Алексаняна. Просто юристы и бухгалтеры вмешались в драку больших людей.
В случае Бородина речь идет не просто о переключении управления московской собственностью с лужковских менеджеров на новых федералов. Продолжение преследования Бородина — знак того, что с государственными структурами лучше не вступать в конфликты или, по крайней мере, вовремя выходить из них. В случае столкновения с частниками госструктура способна не только эффективно оттереть частника от оперативного управления, но и подключить силовиков к преимущественно коммерческой разборке.
Бородин, разумеется, в Россию не вернется. Да и на его выдачу британскими властями надеяться вряд ли стоит — прецедентов пока не наблюдается. Дело заводили не для того, чтобы его посадить. В общем виде такая практика свидетельствует о специфическом бизнес-климате, сложившемся в России.
Когда президент говорит об улучшении инвестиционного климата (см. Изгнание чиновников из госкомпаний), стоит иметь ввиду — общее правило слияния бизнеса и власти делает перспективу вхождения на любой рынок сомнительной.
