Вот уже второй месяц подряд Федеральная статистическая служба России ничем не может нас порадовать: хотя президент и его министры неоднократно заявляли, что рост был, есть и будет, она упорно твердит, что никакого экономического роста в стране нет.
Видимо, одного желания начальства для роста недостаточно, и экономика страны медленно, но верно начинает вползать в рецессию. И если, по данным за март, ситуация в промышленности была не совсем ясной, так как показатель выпуска продукции колебался в ту или другую сторону в зависимости от количества отработанных часов, то в апреле с количеством часов все было в порядке, но - с учетом человеко-часов и без их учета - объем производства снизился в физическом выражении на 2 и 4 процента (соответственно) по сравнению с прошедшим месяцем.
Лидером падения стала электроэнергетика – выпуск ее продукции сократился на 14%-17%. Частично снижение энергопроизводства можно объяснить сезонным фактором, и в прошлом году, например, отрасль уменьшила выпуск в апреле по сравнению с мартом вообще на 19-20%. Но ведь если общее производство продолжает расти, то электричество, сэкономленное в домашних хозяйства, легко можно переправить в производственный сектор. И сохранить объемы выпуска на прежнем уровне. Но оно как-то не переправляется, и, скорее всего, потому, что самой промышленности это не очень-то и нужно.
Если взять производство первичных энергоресурсов, то падение промышленного производства выглядит не менее заметно. Так, добыча нефти упала на 3%, газа – на 4%, а угля – на 8%. Причем относительно небольшое падение добычи нефти можно объяснить снижением ее переработки на российских НПЗ: производства автобензинов упало сразу на 8%. То есть нефтяные компании используют благоприятную конъюнктуру на внешних рынках на полную катушку, отправляя на экспорт все большие партии сырой нефти. А ведь это происходило еще до майского скачка цен на нефть до $40/бар.
Интересно, что же произойдет с нефтепереработкой в текущем месяце? Она что, вообще перестанет работать?
Но не нефтяная промышленность сейчас находится в центре общественного внимания (если забыть о периодических арестах и обысках в офисах нефтяных корпораций). Звездой сезона являются металлурги, которых вся промышленность уже несколько месяцев подряд обвиняет в завышении цен, которое, вероятно, было стимулировано гигантским китайским спросом. Было бы логично предположить, что, ограничивая за счет этого повышения внутренний спрос, металлурги высвободившийся металл отправляют китайцам, ну а заодно, естественно, стараются наращивать выпуск продукции, чтобы не сажать на голодный паек отечественных производителей. Но чего нет, того нет – производство проката сократилось на 3%. Похоже, правы те потребители металла, которые обвиняли отрасль в монополизации рынка. Разве конкурирующие производства сокращают выпуск продукции в период роста спроса и цен?
Не без влияния процессов в металлургии, наверное, производство грузовых вагонов сократилось на 11%, а легковых автомобилей колеблется на одном уровне – ведь это основные потребители стального проката. И его удорожание заставляет сокращать производственные программы.
Продолжать список отраслей и товарных групп, попавших под сокращение, можно было бы долго, но мы не будем этого делать, так как картина промышленной рецессии, в общем, достаточно хорошо видна. Остается только указать на ряд специфических деталей.
Если раньше мы, как и все другие экономические обозреватели, объясняя то или иное падение производства, говорили, что в этом виноват высокий внешний спрос, который гонит цены на российское сырье вверх, усиливает приток валюты и, соответственно, импорта, то теперь такого объяснения будет недостаточно. Ведь очевидно, что, если растут цены на сырье, то его производство, как минимум, не должно сокращаться. Более того, по всем правилам экономики, должно расти. Но чтобы при растущих ценах производство падало! – Это какой-то экономический нонсенс.
Порой создается впечатление, что экспортно-сырьевые отрасли, перекормленные долларами, решили проводить политику ограничения выпуска продукции, чтобы цены продолжали оставаться на достигнутом уровне. Такую политику ограничения предложения до последнего времени вполне открыто проводила ОПЕК. Теперь она иногда думает и о наращивании производства, но ее опыт стали использовать российские экспортеры. Зачем, в самом деле, напрягаться и делать дополнительные усилия, когда можно заморозить выпуск продукции на одном уровне, при этом нисколько не теряя в доходах?
Кроме того, ряд предприятий, накопивших достаточные инвестиционные фонды, могли поставить некоторые производства на реконструкцию, сразу убивая двух зайцев: и цены на свою продукцию поддержать, и оборудование обновить. Последнее очень может пригодиться, если вдруг конъюнктура поменяется в худшую сторону.
В общем, российские корпорации стали таковыми уже не только формально-юридически, консолидировав и переведя на единую акцию все взаимосвязанные предприятия, но и по сути, проводя точно такую же экономическую политику, как и их иностранные конкуренты. Стоит ли ждать в подобной ситуации какого-то экономического роста, если даже высокий уровень мировых цен – традиционный стимул роста производства в нашей стране – перестает действовать? Может быть, в самом деле правы те, кто считает, что лучшим рецептом для развития нашего хозяйства низкие мировые цены на традиционные товары российского экспорта?
