Руководство Народного банка Китая за два дня снизило курс юаня почти на 3,5%, это самое сильное падение курса с 1994 года, когда Китай перешел от жестко фиксированного к управляемому плавающему курсу и снизил его сразу на треть.
В НБК назвали снижение курса разовым — по словам представителей ведомства, оно вызвано изменением методики расчета справочного курса юаня. Он устанавливается каждое утро, и во время торгов курс может отклоняться от него не более чем на 2%. Ранее правление НБК часто игнорировало результаты рыночных торгов, теперь же обещает ориентироваться на курс по итогам торговой сессии.
Решение Народного банка Китая произошло на фоне недавнего обвала местного фондового рынка. 12 июня индекс Shanghai Composite достиг максимума с 2007 года, а затем начал стремительно снижаться потеряв за месяц около трети капитализации, $4 трлн. После решительных действий китайских властей, которые какое-то время управляли Шанхайской биржей в ручном режиме, индекс стабилизировался, но все равно сейчас он на четверть ниже пиковых отметок.
Рост китайского ВВП по итогам второго квартала составил 7% — это примерно на уровне прогнозов аналитиков. Но если по итогам года рост останется таким же, а именно этого ожидают китайские власти, то рост не просто будет ниже прошлогодних 7,4%, он будет рекордно низким за четверть века — в 1990 году экономика выросла «всего» на 3,8%. Для развитых стран такой рост является пределом мечтаний, но для Китая он может стать почвой для роста социальной нестабильности.
Не исключено, что в Пекине именно с этой точки зрения смотрят и на удручающую статистику по экспорту. В июле экспорт из КНР упал к тому же месяцу 2014 года на 8,3%. причем закупки сократили все важнейшие торговые партнеры — ЕС, Соединенные Штаты, Япония. Ориентированные на экспорт производства довольно компактно расположены в приморских провинциях, так что если десятки и сотни фабрик начнут закрываться, то резкого роста безработицы в крупных городах избежать не удастся.
Одновременно сократился и импорт — на 8,1% по сравнению с июлем 2014 года. Это уже девятое подряд ежемесячное падение.
Но у решения о девальвации могут быть и другие мотивы. Вспомним, например, что на прошлой неделе МВФ отказался от признания юаня резервной валютой отметив, что он недостаточно привязан к рыночным показателям. Пекин годами добивается статуса резервной валюты для юаня и мог решится ради достижения этой цели начать обращать больше внимания на валютную биржу. Таким образом, девальвация может быть связана с намерением осуществить либерализацию валютной системы Китая.
Наконец, шаг НБК может быть просто еще одним действием в вялотекущей валютной войне, которая идет между странами Азиатско-тихоокеанского региона, Евросоюзом и Соединенными Штатами, а также внутри самого АТР.
«Валютная война» — условное название политики, когда курс валют используется для наращивания экспорта из одной страны в другую или, напротив, для выстраивания заградительных барьеров. Дешевая валюта страны делает экспорт из нее выгодным, а импорт, напротив, невыгодным. Почти все азиатские страны в свое время сильно занижали курсы своих валют для того, чтобы стимулировать ориентированное на экспорт промышленное производство.
В какой-то момент стимулировать промышленный рост исключительно дешевыми ресурсами и рабочей силой становится невозможно, производства начинают ориентироваться на появляющийся внутренний рынок и курс валюты становится уже не столь определяющим показателем.
О переориентации промышленности Китая на внутренний спрос говорят уже давно. В том числе для этого правительство стимулировало строительный бум, который, правда, несмотря на все усилия, все-таки перерос в пузырь и теперь постепенно сдувается.
За последние дни валюты Тайваня, Южной Кореи, Сингапура, Австралии и Новой Зеландии подешевели на 1% и более, что могло подтолкнуть НБК к девальвации собственной валюты. Если эта логика действительно присутствовала в головах правления китайского регулятора, то девальвация оказалась опережающей, то есть китайская валюта потеряла больше, чем валюты соседей, что на время дает китайским экспортерам понятные преимущества. Но такие действия Пекина могут подтолкнуть центральные банки других стран региона продолжить снижение курсов своих валют, что, собственно, и называется валютной войной.
В конце концов, возможно, отреагировать придется и ФРС США с ЕЦБ. После начала кризиса 2008 года в рамках политики количественного смягчения (QE) ФРС ослабляла американский доллар, хотя это и не было заявлено среди официальных целей. Похожую политику накачивания экономики дополнительным объемом денег вел и Банк Англии, а в 2015 году собственный «печатный станок» включил Европейский центральный банк, из-за чего курс евро начал снижаться и в какой-то момент был даже близок к паритету с долларом.
Евросоюз и Соединенные Штаты — главные торговые партнеры Китая. Так что теперь вопрос состоит в том, решат ли в Вашингтоне и Брюсселе защитить собственную промышленность от «китайской агрессии» через очередной виток «валютной войны». А также в том, как на эту «войну» будет реагировать российская экономика.
