Про запас

Центральный банк России ужетретий раз в течение этого года повысил нормативы обязательных требований ккоммерческим банкам. С уровня в 2.5%, установленного в начале августа 2009года, нормативы были повышены с 1-го февраля 2011 года до 3-3.5%, с 1 марта –до 3.5-4.5%, а с 1-го апреля – до 4-5.5%. В результате этих повышений остаткисредств в фонде обязательного резервирования, колебавшиеся всю вторую половину2010 года в районе 180-190 млрд. руб., к началу марта 2011 года составили 195млрд. руб., а к началу апреля подскочили сразу на 50 млрд. руб. и составили 244млрд. руб.

Подобного рода настойчивостьбанковского регулятора не может не вызвать повышенного интереса, потому чтораньше, до кризиса 2008 года, этот инструмент денежно-кредитной политики практическине использовался; и если Центральный банк решался его применять, то делал этоочень несвоевременно. Например, нормативы резервирования в 2004-2008 годахнаходились на уровне 3.5-4.5%, и это тогда, когда в российскую экономикувообще, и в банковскую систему в частности иностранный капитал притекал вгигантских объемах, и поэтому денежное обращение расширялось совершеннонедопустимыми темпами. Центробанк спохватился только в начале 2008 года и сталповышать нормативы, доведя их до уровня 5.5-8% к 1-му сентября 2008 года. Новот тут как раз начался мировой финансовый кризис, и уже 17 сентября Центробанкстал снижать нормативы резервирования, доведя их до 0.5% к началу октября 2008года.

И теоретически, и практическинормативы обязательного резервирования являются одним из самых мощныхинструментов регулирования банковской системы, а именно – ее способностисоздавать дополнительные кредиты и предоставлять их нефинансовым предприятиям.В принципе, размер выдаваемых кредитов следует за спросом со стороны предприятийреального сектора, но в силу своей относительной самостоятельности банковскийсектор может расширять кредитование сверх реальных потребностей экономики (темболее что эти реальные потребности точно не известны), и это можетпривести  (и, как правило, приводит) кросту цен, а потом, если темп роста цен станет чересчур большим, – и к падениюпроизводства. Поэтому регуляторы банковских систем внимательно следят за динамикойкредитов и цен, и если их рост начинает выходить за определенные ограничения, повышаетнормативы обязательных требований и сокращает способность банковской системы красширению кредитов.

В обратных случаях, которыеявляются более редкими, когда нормативы высокие, а экономике для развития нехватает кредитов, регулятор снижает нормативы, и банки получают возможность длякредитной экспансии.

Таков механизм действия нормативовобязательных требований, и это вполне эффективный инструмент, если только имправильно пользоваться. К сожалению, сказать, что российский регулятор хотькак-то пользовался этим инструментом, невозможно. Выше мы приводили данные одинамике нормативов за пять предкризисных лет. Из данных видно, что нормативыэти были на одном и том же, причем достаточно низком уровне. А это привело кдостаточно неприятным последствиям в виде сверхвысоких темпов роста денежноймассы, которые никак не соответствовали потребностям реального экономическогороста.

Для экономики, которая растет всреднем на 7% в год, увеличивать кредиты и денежную массу на 36-50% в год нетникакой необходимости. И хотя руководители Центрального банка объясняли, чтотакой высокий темп роста денежного предложения амортизируется падением скоростиденежного обращения и ростом дедолларизации российской экономики, очевидно, чтобольшая часть этого денежного предложения простимулировала рост цен.

Правда, кроме макроэкономическихпроцессов, Центробанк мог ссылаться на мнение руководителей коммерческихбанков, которые были категорически против повышения нормативов резервирования,так как, по их мнению, все деньги, которые поступают на их счета, тут жевыдаются в виде кредитов. И уменьшать размеры кредитования, когда спрос на нихпостоянно растет, - просто преступление против экономического роста.

Такого рода потворство частныминтересам сыграло свою негативную роль в разворачивании и общеэкономического, ибанковского кризиса. Навыдавав массу кредитов в период подъема, в период кризисабанки столкнулись с не менее массовыми дефолтами заемщиков. И если бы неэкстренная помощь государства, многим из них пришлось бы стать банкротами.Правда, ряд крупных банков, несмотря на помощь, все равно прекратил своюдеятельность, однако банковская система в целом все же смогла устоять. Правда,для дальнейшего функционирования экономики эта «устоявшая в кризис» система уженикакого значения не имела.

Столкнувшись с массовымневозвратом кредитов, коммерческие банки лишились ресурсов, за счет которых онимогли бы кредитовать новых заемщиков. Вместо выдачи новых кредитов, уцелевшимбанкам пришлось заниматься реструктуризацией старых кредитов, то есть либопереносом сроков погашения на позже, либо изъятием и продажей залогов.Естественно, что эта деятельность не способствует расширению кредитования, хотядля этого, вроде бы, есть некоторые предпосылки. Но, обжегшись на молоке, дуютна воду, и вместо выдачи кредитов банки только накапливают ликвидность, котораяуже давно стала избыточной.

Под избыточной ликвидностью мы понимаем облигацииБанка России у коммерческих банков и депозиты коммерческих банков в БанкеРоссии

Как видно из этих данных, банкипредпочитали скорее накапливать ликвидность, чем выдавать кредиты. В периодэкономической депрессии такое поведение вполне понятно, однако Центральномубанку РФ, которому нужно оживление деловой активности, подобного рода спокойствиевряд ли могло понравиться. И, видимо, отчаявшись дождаться от банков расширениякредитования, Центробанк решил абсорбировать избыточную ликвидность вобязательных резервах, чтобы хотя бы не провоцировать инфляцию.

Избыточная ликвидность, которая заставилаЦентральный банк использовать нормативы обязательного резервирования активнее,могла появиться в банковской системе как минимум по двум причинам. Первая –получая возврат по части ранее выданных кредитов или продавая залоги поневозвращенным кредитам, банки оставляют полученные деньги у себя на балансе иникуда больше не вкладывают. Причина этого поведения хорошо понятна идополнительных комментариев не требует.

Вторая причина – рост валютныхрезервов Центрального банка вследствие роста стоимости российского экспорта. Резервыувеличились с $481 млрд. на начало года до $518 млрд. ко второй декаде апреля. Покупаячасть валютной выручки у экспортеров в резерв, Центральный банк автоматическиувеличивает предложение рублей в банковской системе, а эти рубли, как мы видим, просто оседают набанковских балансах. И никакого превращения сбережений в инвестиции, для чего,собственно, банковская система и существует, не происходит. Вместо ускорителя экономическогороста банки превращаются в его тормоз.

В сложившейся ситуации уЦентробанка РФ было, скорее всего, три способа действия. Первый состоял в том,чтобы ничего не делать и спокойно смотреть на то, как в  его резерве накапливается валюта, а набанковских балансах – рубли. Второй – который он и стал использовать – повышатьнормативы резервирования и сокращать дополнительную денежную ликвидность помере роста валютных резервов. И третий – на который он вряд ли решится – вместес другими органами государственного управления побудить банки активнейиспользовать эту ликвидность, например, продавая им долгосрочные облигациигосударственных займов или корпоративные облигации, имея в виду, чтомобилизованные таким образом средства будут направлены на финансированиеинвестиционных проектов. То есть если частный сектор сейчас не хочет заниматьсяпредпринимательством, то пусть вместо него предпринимательством займетсягосударство – хотя бы временно, на период мировой экономической депрессии.

Если бы Банк России по-прежнемупридерживался докризисной политики, то ничего хорошего нас бы не ждало.Избыточная ликвидность всегда провоцирует спекулятивные настроения, чтоприводит к постоянным скачкам цен, которые только дезориентируют участниковрынка. Сейчас, конечно, недвижимостью никто спекулировать не будет (ужедоспекулировались), но вот что касается иностранной валюты, драгоценныхметаллов и ценных бумаг – здесь перспективы очень широкие. Правда, это ничем непоможет выходу из экономической депрессии.

Вариант, который Центробанк сталиспользовать, повышая нормативы резервирования, конечно, тоже мало что дает длявыхода из депрессии, но зато хотя бы снижает инфляционный потенциал, которыйнакапливается в банковской системе. Это снижение вовсе не означает, что цены натовары и услуги не будут расти (скачок цен на топливо об этом очень хорошосвидетельствует), но избыточных денег для спекуляций банки предоставить точноне смогут. При этом банки не в силах протестовать против повышения нормрезервирования, апеллируя, как они это делали еще три года назад, к растущимтемпам экономического роста. Сейчас никакого серьезного роста нет. Тот же, чтоесть, вызван политикой государственного стимулирования, а не расширениембанковского кредитования.

И, наконец, вариант, которыйпредставляется нам самым желательным, – это мобилизация избыточной ликвидностидля финансирования инвестиционных проектов. Но на него наши монетарные властипочему-то не хотят идти, хотя время для этого сейчас самое удачное. Выпуститьгосударственный (или гарантированный государством) займ на 1 трлн. руб.,разместить его среди банков и пустить вырученные средства на достройку объектовс высокой степенью строительной готовности, простаивающих после кризиса (чтобыдолго не ждать появления новых мощностей) – вот, на наш взгляд, наиболееудачный вариант использования избыточной ликвидности. Но пока о нем можнотолько рассуждать.