Кризис ипотечного рынка в США, формально никак не затрагивающий экономику Европы и России, тем не менее, показал сильную зависимость локальных фондовых и денежных рынков друг от друга. Например, в Европе, где никакого кризиса ипотеки не было, денежные власти в лице Европейского центрального банка (ЕЦБ) были вынуждены оказать временную финансовую помощь европейским коммерческим банкам, потому что те могли понести ущерб от операций своих филиалов в США или пострадать вследствие ухудшения дел у своих американских контрагентов. Российские банки, которые никаких инвестиционных операций в Европе и США не ведут в принципе, пострадали от американского ипотечного кризиса потому, что они относятся к «развивающимся рынкам», а из развивающихся рынков инвесторы «выдергивают» деньги в первую очередь, даже если на этих рынках все спокойно. На российском финансовом и денежном рынке все было как раз спокойно, однако волны американского кризиса достигли и его, что вызвало сильную напряженность и нервозность у всех его участников.
Напряженность началась с того, что иностранные инвесторы, которые почти полностью доминируют на российском фондовом рынке (это не очень трудно, потому что он у нас очень маленький), стали выводить средства. Средства им понадобились для того, чтобы «поддержать ликвидность» своих головных офисов, находящихся в Нью-Йорке, Лондоне, Франкфурте, а также других мировых финансовых центрах. Вывод средств повлек за собой падение курсов ценных бумаг российских эмитентов, обращающихся на биржах, что всегда служило внешним признаком ухудшения дел в экономике, хотя никакого ухудшения не было, а было, если смотреть сводки Федеральной статистической службы, сплошное улучшение по всем фронтам. Тем не менее, фондовые индексы пошли вниз.
Но этого, понятное дело, мало. Россия все-таки «развивающийся рынок», а это значит, что кроме отсутствия в необходимом количестве капиталов (поэтому и приходится прибегать к иностранным инвестициям), национальная валюта, в которой совершаются все внутренние сделки, слабовата, поэтому при первых признаках грозы инвесторы перекидываются во что-то более твердое, чем рубль. Так случилось и на этот раз: иностранные инвесторы, продав российские ценные бумаги за рубли, тут же стали эти рубли конвертировать в доллары, фунты и евро. Что, в свою очередь, привело к росту курсов этих валют, хотя некоторые из них (в частности, доллар) до сих пор падали по отношению к рублю. Но период падения сменился периодом роста, и этот период роста мог бы продолжаться очень долго, если бы в ход операций свободного валютного рынка не вмешался государственный регулятор в лице Центробанка. Регулятор вбросил на валютный рынок несколько миллиардов твердой валюты, и позволил, тем самым, нерезидентам вывести свои средства из российской банковской системы, не сильно теряя при этом на валютных курсах. Таким образом, с иностранными участниками рынка сейчас более или менее покончено, те их них, кто хотел, убрались восвояси, зализывать раны и подсчитывать убытки, понесенные на американском ипотечном рынке.
При этом, спасая иностранные инвестиции, российский Центробанк поставил российские банки в не менее жесткие условия, чем те, в которых оказались иностранные банки в местах их постоянной дислокации. Тот самый «кризис ликвидности», от которого чуть не пострадали американская и европейская банковские системы, едва не произошел и у нас. Дело в том, что, продавая нерезидентам валюту из своего резерва, Центральный банк автоматически уменьшал количество рублей в обращении, создавая тем самым кризис рублевой ликвидности. И хотя в последние несколько лет кто только не говорил, что рублевая ликвидность в российской банковской системе избыточная и ее надо уменьшать, делать это надо, все-таки, не в самый разгар кризиса. А у Центробанка РФ все получилось крайне неудачно: когда надо было сокращать ликвидность, он ее увеличивал, а тогда, когда надо было увеличивать, он ее сократил.
Кроме иностранцев, на российском финансовом и денежном рынке действуют и собственно российские банки и фирмы (правда, их капиталы и не сопоставимы со средствами нерезидентов), и им тоже требуется поддержка. Хотя российским финансовым компаниям выводить средства ни с фондового, ни с денежного рынка не надо (пусть некоторые все-таки и будут это делать), общая ситуация на мировых рынках затронула и их.
Во-первых, пока иностранные рынки не восстановятся, заказов на покупку ценных бумаг не будет, а значит не будет и комиссий за сделки, за ведение счетов и тому подобное. Во-вторых, надо понимать, что почти все брокеры торгуют с так называемым «кредитным плечом» (левереджем), причем в расчете на рост курсов ценных бумаг. При этом имеется в виду, что когда курсы действительно вырастут, брокеры эти ценные бумаги продадут и смогут погасить взятые кредиты, проценты по ним, и еще зафиксировать собственную прибыль. Но вот ценные бумаги вместо того, чтобы вырасти, сильно упали, и гасить кредиты стало нечем, а о прибыли и говорить просто неудобно. Поэтому многим брокерским фирмам и кредитующим их банкам тоже придется некоторое время отдохнуть от биржевых трудов, ожидая, когда снова появятся иностранные заказы и фондовые индексы поползут вверх, давая возможность быстренько избавиться от купленных в не самый удачный момент ценных бумаг. А пока таких заказов нет, банковским бухгалтериям придется заняться хорошо знакомым делом, а именно – «прятать» в балансовых отчетах сведения о непогашенных в срок кредитах и просроченных процентных платежах.
В-третьих, для банков неприятности одними брокерами не заканчиваются. Они сами выдавали кредиты вполне надежным заемщикам из реального, а не спекулятивного сектора экономики, под вполне надежное обеспечение в виде тех же самых ценных бумаг. А поскольку обеспечение теперь сильно усохло, то банки оказались в непростой ситуации: надо требовать от клиентов или довнесения обеспечения, или погашения части ссуд, обеспеченных ценными бумагами. Естественно, клиенты могут оказаться в непростом положении: они закладывали ценные бумаги для получения кредитов в одной ситуации, а теперь ситуация поменялась, но они к ее изменению оказались не готовы. То есть, иначе говоря, свободных денег, нужных для выполнения требований банков, у них нет и не предвидится. Что теперь делать банкам с этими клиентами и их обеспечениями, непонятно.
И, в-четвертых, в довершение всех бед, банки, испуганные кризисом и высокой вероятностью невозвратов, перестали предоставлять друг другу межбанковские кредиты, что для многих заемщиков равносильно немедленному прекращению бизнеса. Пока, правда, Центральный банк, так же как и в случае с иностранными инвесторами фондового рынка, удерживает ситуацию под контролем, выделяя нуждающимся коммерческим банкам рублевые кредиты, в которых им отказывают их коллеги. Но как долго он намерен это делать – тоже не ясно.
В общем, можно констатировать, что на российском фондовом рынке лопнул небольшой пузырь, раздутый иностранными инвестициями. Благодаря тому, что пузырь лопнул, некоторые показатели российской экономики придут в более или менее нормальное состояние и не будут вызывать подозрения своим через чур оптимистичным видом. Хотя тем, кто привык рапортовать об успехах, ссылаясь на эти показатели, теперь будет трудновато создавать даже видимость благополучия.
