Кризисная ситуация в экономике России не могла, разумеется, не затронуть ее ближайших соседей, так как их хозяйственная жизнь достаточно сильно зависит от торгово-экономических отношений с российскими контрагентами. И, как можно предположить, особенно сильно она влияет на страны-члены Таможенного союза – Белоруссию и Казахстан.
Тем не менее, несмотря на относительно высокие цифры взаимной торговли, обстоятельства, в которых приходится действовать Белоруссии и Казахстану, сильно отличаются друг от друга. Так, судя по статистике, на Россию приходится от 35% до 45% общего объема белорусского экспорта и от 54% до 59% белорусского импорта. В свою очередь, у Казахстана экспорт в Россию составляет только около 7% от общего экспорта Республики, а импорт из России – от 34% до 37% общего импорта.
Низкий удельный вес поставок Казахстана в Россию вызван схожей структурой экспорта этих двух стран. Казахстан, как и Россия, является экспортером сырьевых ресурсов, поэтому России у Казахстана покупать практически нечего (за редкими исключениями). Таким образом, ситуация, которая складывается в российской экономике, Казахстан беспокоит не очень сильно – он в гораздо большей степени зависит от ситуации на мировых рынках, чем на российском. Если покупательная способность российских потребителей снизится, то объемы казахского экспорта от этого сильно не пострадают.
В то же время, Казахстан, получающий за свои ресурсы выручку в конвертируемой валюте, может позволить себе покупать товары и услуги в любой части земного шара. И если цены или условия поставки российских товаров и услуг будут меняться в худшую сторону, то казахские потребители смогут легко от них отказаться, перейдя на продукцию производителей из других стран.
Такова торгово-экономическая ситуация в отношениях между Россией и Казахстаном, но вот Белоруссия – это совсем другое дело. И здесь проблема существует не только потому, что взаимный товарооборот у наших стран гораздо больше, и Россия в некотором смысле является монопольным внешнеторговым партнером Беларуси. Ситуация усугубляется еще тем обстоятельством, что Россия в Белоруссию поставляет как раз сырьевые товары, а вот Белоруссия в Россию – товары конечного потребления. Поэтому Белоруссия была всегда вынуждена покупать российские ресурсы, уплачивая за них очень высокую цену, поставляя при этом в Россию товары, которые российский потребитель мог легко заместить товарами из других стран. Кроме того, за российские ресурсы приходилось платить конвертируемой валютой, но вот выручка от реализации белорусских товаров на российском рынке является рублевой.
Поэтому, хотя у Республики Беларусь и есть источники валютных поступлений вне российского рынка, например, от экспорта калийных удобрений или нефтепродуктов, выработанных из российской нефти, все-таки большую часть валюты она получала, конвертируя рублевую выручку от экспорта своих товаров российским контрагентам в иностранную валюту на российском валютном рынке.
И вот как раз вследствие этих обстоятельств зависимость экономики Беларуси от ситуации в российской экономике является на порядок более высокой, чем у Казахстана. Как только российский рубль начинает девальвироваться, объем конвертируемой валюты, который могут приобрести белорусские экспортеры, заметно снижается и у Республики сокращаются валютные ресурсы, которые она может использовать для оплаты сырьевого импорта; да и любого другого импорта тоже. А поскольку за несколько последних недель рубль девальвировался очень сильно, то ситуация с валютными ресурсами Беларуси стала очень напряженной.
Естественной реакцией в подобной ситуации является желание оградить по возможности валютный эквивалент рублевой стоимости белорусских товаров от сильного снижения. И именно этим и занялся президент Беларуси Александр Лукашенко, у которого, как известно, большинство реакций как раз и являются совершенно естественными.
Президент братской республики потребовал, чтобы теперь цены во всех контрактах белорусских поставщиков с российскими покупателями фиксировались в долларах или евро. Таким образом, даже если рубль по-прежнему будет сильно недооценен, белорусский экспортер этого не почувствует, потому что получит за свой товар гораздо большее количество российских рублей и сможет купить на них прежнее количество валюты.
На первый взгляд, это решение верное, но это только на первый взгляд. На самом деле, если присмотреться к ситуации повнимательнее, то некоторые огрехи решения будут хорошо заметны. Начнем с того, что после падения курса рубля стоимость всего импорта в Россию повысится, из-за этого его продажи будут падать, поэтому в недалеком будущем поставки иностранных товаров на территорию России сократятся. Соответственно, российский товарный рынок станет уже не таким насыщенным, как раньше, а это значит, что для белорусских товаров (реально произведенных в Беларуси, а не реэкспортированных) появятся дополнительные возможности для сбыта. И этими возможностями им было бы не грех воспользоваться.
Но для этого ни в коем случае не следует номинировать контракты с российскими покупателями в долларах и евро. Дело в том, что если контракты будут в иностранной валюте, то цены белорусских товаров ничем не будут отличаться от цен других внешних поставщиков и никакого конкурентного преимущества белорусские производители не получат. А это значит, что продажи белорусских товаров упадут в той же степени, что и товаров, произведенных в других странах, что, во-первых, приведет к кризисным явлениям в белорусской экономике и, во-вторых, все равно не даст возможности белорусским экспортерам получать прежний объем валюты.
Другое обстоятельство российско-белорусских торгово-экономических отношений заключается в том, что, хотя за российские энергоресурсы Беларусь платит в конвертируемой валюте, однако цены на эти ресурсы сейчас серьезно снизились. Насколько они снизились – всем хорошо известно, а раз так, то и потребность в валюте для их оплаты уменьшилась в той же пропорции. Поэтому тем более нет больше никакой необходимости номинировать контракты белорусских экспортеров в конвертируемой валюте, делая цены белорусских товаров жесткими, и снижая, тем самым, объемы их продаж.
Таким образом, экономическая политика Беларуси, по-возможности, должна быть все же более гибкой. Да, если не прибегать к номинированию экспортных контрактов в долларах и евро, продавая свою продукцию на российских рынках по прежним или немного увеличенным ценам (скажем, в пределах внутрироссийской инфляции), белорусские экспортеры, казалось бы, могут потерять объемы выручки в конвертируемой валюте. Но зато они получают возможность занять места других поставщиков, увеличить экспорт своих товаров в Россию и за счет роста объемов рублевой выручки сохранить объемы покупок иностранной валюты на российском валютном рынке. Подобного рода возможность возникает достаточно редко, и если сейчас ею не воспользоваться, то через несколько месяцев, когда ситуация успокоится и рынки стабилизируются, между Белоруссией и Россией опять начнутся мясо-молочные войны, сопровождающиеся естественными реакциями президента Лукашенко.
