Очередные словопрения российской и белорусской правительственных делегаций по поводу бюджета союзного государства, взаимных поставок товаров и перманентно продолжающегося присоединения Беларуси к рублевой зоне, должны показать всем заинтересованным сторонам, что процесс интеграции скорее жив, чем мертв. И это на самом деле так, потому что нам друг без друга никуда. Правда, в плохом смысле этого слова – Россия зависит от Беларуси из-за транзита по ее территории природного газа, нефти, нефтепродуктов и ряда других грузов, а Беларусь не может оторваться от России потому, что ее товары, по большому счету, никому особенно и не нужны, и только России она может их навязывать. Пользуясь почти монопольным положением поставщика транспортных услуг для российских нефтегазовых корпораций.
Такова структура отношений между многими странами-членами СНГ (они же - члены бывшего СССР). Разорвать родовую пуповину оказалось очень трудно, и по прошествии 14 лет с момента развала единой советской экономики “развод” по национальным квартирам так и не произошел, и некоторые прежние хозяйственные связи остаются очень крепкими. Особенно крепкими остаются связи с Россией, потому что только она может обеспечить для экономик независимых государств поставку базовых товаров по приемлемым ценам и на льготных условиях. С другой стороны, новые независимые государства в какой-то степени сами оказались заложниками инвестиционной политики, проводившейся советскими плановыми органами. Одной из основных задач которой было создание промышленности на “окраинах” империи и, вместе с ней, промышленного пролетариата. Эта промышленность ориентировалась на поставки во все республики СССР, но была плохо вписана в традиционные хозяйственные уклады территорий, что, к сожалению, стало ясно только после 1991 года.
Если взять для примера ту же Беларусь, то зачем, спрашивается, на ее территории разместили сразу три автосборочных завода – в Минске, Могилеве и Жодино – а вместе с ними и несколько десятков машиностроительных заводов по производству деталей и компонентов, оснастки и инструментов, станков и приборов, автомобильных камер и множества других изделий, используемых в автомеханическом производстве? Ведь продать все собираемые автомобили на территории республики все равно невозможно, и для того, чтобы поддерживать производство в более или менее приличном состоянии, минские грузовики надо поставлять во все части света. Но там и других автопроизводителей хватает, поэтому белорусским машиностроителям остается только один рынок сбыта – Россия. Точно такая же ситуация происходит с сельхозтехникой, мощности по производству которой слишком велики для такой маленькой территории, но их все-таки приходиться поддерживать на ходу, так как средств для структурной перестройки (то есть для сноса всего этого хозяйства и создания новых рабочих мест в других отраслях) все равно нет и не предвидится.
Да и создание новых рабочих мест в новых отраслях – тоже не панацея, потому что все “новые” отрасли уже давно созданы, но только в других странах. И своей продукцией они готовы завалить все рынки мира, был бы только платежеспособный спрос. Поэтому Беларуси, как, впрочем, и другим странам СНГ, в “новые” и “новейшие” отрасли лучше даже не соваться. Более того, даже те “старые отрасли”, что не так далеко отстоят от потребительского спроса, как грузовики и тракторы, - с трудом выдерживают международную конкуренцию. Например, в Беларуси всегда была хорошо развита легкая и пищевая промышленность. Но это было в прошлом. Сейчас ее самые передовые по советским временам швейные, текстильные и обувные предприятия не выдерживают конкуренции с аналогичной продукцией из стран Юго-Восточной Азии. Правительству республики приходиться вводить буквально драконовские импортные пошлины, чтобы защитить своих производителей. Смешно говорить, но даже продукцию пищевой промышленности, которую, казалось, должные покупать всегда, приходится чуть ли не насильно проталкивать на российский рынок, включая обязательства по поставке консервированной мясной и плодоовощной продукции в разного рода межправительственные договоры.
Правда, надо оговориться, что в республике далеко не так все плохо, иначе она уже давно бы вошла в состав России. На ее территории находятся крупные промышленные комплексы (тоже из бывшего советского наследия), чья продукция уже является конвертируемой, и может быть продана не только России, но и другим странам. Причем, по рыночным ценам и за твердую валюту. Это, во-первых, продукция двух нефтеперерабатывающих заводов, а во-вторых, минеральные удобрения, производство которых в мире существенно ограничено из-за небольшого количества месторождений. Ну, и, наконец, твердая валюта может зарабатываться на транзите грузов автомобильным и железнодорожным транспортом.
Таким образом, экономику стран СНГ, если в качестве образца использовать Беларусь, можно представить в виде нескольких слоев. Самый нижний – это отрасли, чья продукция может быть продана только по месту производства, если же она все-таки попадает за границу, то только благодаря энергичному лоббированию правительства. При этом внутренний рынок для такой продукции относительно свободен, потому что конкуренции со стороны импорта препятствует высокие логистические издержки.
Следующий слой – это продукция отраслей, наиболее уязвимых с точки зрения международной конкуренции, для их защиты правительство вынуждено прибегать к мерам тарифной и нетарифной защиты. В противном случае массовое закрытие предприятий и не менее массовая безработица гарантирована.
К третьему слою, и в этом специфика постсоветской экономики, относятся крупные промышленные предприятия, занятые выпуском конечной продукции машиностроительного назначения, сбыть которую на территории одной республики невозможно. Иногда ее можно экспортировать и в дальнее зарубежье, но чаще всего она поставляется в Россию в рамках разного рода межправительственных соглашений.
Россия, собственно говоря, в этой продукции особенно и не нуждается, она могла бы при желании организовать ее производство самостоятельно. Но на организацию производства нужные средства, а их, как правило, никогда не хватает. А тут готовая к употреблению продукцию относительно неплохого качества и по вполне приемлемым ценам из Украины или Белоруссии. Почему бы не взять ее, а не мучаться с новым предприятием? С другой стороны, продукция “третьего слоя” очень часто навязывается российской стороне в качестве платы за транзит нефти и газа по территории того или иного суверенного государства, а также в качестве платы за их потребление компаниями данной страны. Грузовики МАЗ и тракторы “Беларусь” - хороший пример подобного вынужденного бартера с Белоруссией, а трубы широкого диаметра – с Украиной.
Наконец, четвертый слой – это предприятия, производящие конвертируемую продукцию, экспортировать которую можно куда угодно, и за твердую валюту. Но таких предприятий не очень-то и много, поэтому экономики стран СНГ имеют хронические дефициты государственных бюджетов и платежных балансов, финансировать которые приходится, увы, опять же России. Предоставляя разного рода кредиты и займы или поставляя продукцию с отсрочкой платежа.
Таким образом, обсуждая с делегацией той или иной республики СНГ очередной торговый договор, правительство России только фиксирует сложившееся разделение труда в границах сообщества – разделение, которое, к сожалению, не склонно меняться. Поэтому мы и вынуждены поставлять часть своей конвертируемой продукции по преференциальным ценам, неся убытки от промышленного застоя бывших советских республик.