Дорогая нефть не помогает экономике, считают в Минэкономики. Источник роста надо искать в иных отраслях, для чего инвестировать из бюджета. Однако предыдущие провалы в построении новой экономики показывают безальтертивность углеводородной экономики.
Дорогая нефть не помогает российской экономике, считают в Минэкономразвития. Там скорректировали свой годовой прогноз: среднегодовая цена нефти Urals увеличена с $81 до $105 за баррель. Однако прогноз роста ВВП в 2011 году не изменился — 4,2%. «Это связано с тем, что понижены прогнозы по росту инвестиций в основной капитал и в розничной торговле»,— цитирует замминистра «Коммерсантъ».
Сетовал недавно на это и президент, так что заявление Клепача, как минимум, политически правильное. Президент предложил целый ряд новаций, направленных на улучшение инвестиционного климата, Минэкономразвития теперь проанализировало ограничители такого развития.
Дорогая нефть случилась после форс-мажорных событий сначала на Ближнем Востоке и Северной Африке, затем в Японии. Сначала был уверенно взят 100-долларовый (за бочку) рубеж, затем начали говорить о подорожании в перспективе до 140 или даже 200 долларов. Сейчас российская Urals торгуется в районе 120 долларов за баррель. Проблема для России в том, что дорогая нефть позволяет государству наращивать расходы, но не толкает экономику вверх.
По мнению министра финансов Алексея Кудрина, повышение конкурентоспособности основных отраслей станет главным фактором экономического роста в ближайшие годы. При этом структура расходов федерального бюджета РФ должна быть изменена в сторону увеличения расходов на развитие, в частности, на инфраструктуру. «Я считаю, что мы при нынешнем уровне расходов должны изменить их структуру и действительно повысить долю тех расходов, которые связаны с развитием, прежде всего, на развитие инфраструктуры», - заявил недавно Кудрин (он любит повторять этот тезис).
Прогноз роста инвестиционного МЭР теперь сократил с 9 до 6%. Фиксирует падение инвестиций в основной капитал — 2,3 процента в январе феврале. По словам Клепача виноват не только «плохой инвестиционный климат», но и госкомпании, существенно сократившие затраты на инвестиции. По данным Клепача, «Газпром» сократил инвестпрограмму на 40 процентов,существенно сократили инвестиции и энергетики с транспортниками. А «Газпром», как сказал Клепач, дает 10 процентов всех инвестиций. И порядка 0,2-0,3 процента роста ВВП.
Заявление Клепача интересно не только тем, что высокая нефть не несет никаких особых выгод для российской экономики, но и озвученными выводами. Непонятно, когда «Газпром» сократил инвестпрограмму на 40 процентов — ничего такого не объявлялось даже полуофициально. Инвестпрграмма монополии, принятая в ноябре прошлого года, предполагает траты на уровне 816 млрд рублей (из них в в капстроительство — порядка 90 процентов), что на 10 процентов (но никак не на 40) ниже уровня прошлого года, когда компания потратила на инвестиции 905 млрд. Инвестпрограмма сверстана и как-то ее придется выполнять — разве только пока она выполняется плохо. Иными словами: непонятно, что имел ввиду замминистра.
В целом его выступление вполне коррелирует с позицией Минфина в том, что касается анализа ситуации. В том, что касается путей выхода, - традиционно расходятся. Минфин предлагает деньги откладывать, МЭР — тратить. По словам Клепача, инвестиционные расходы бюджета должны составлять один процент ВВП плюс еще один процент на науку. И это обеспечит экономике восстановление докризисных темпов роста.
Властям стало понятно, что концепция «энергетической сверхдержавы» была изначально фантомом. И что всякое российское чучхэ, как основа экономического чуда, несостоятельно. Кризис довольно убедительно показал российскому истеблишменту, что защита от иностранцев не гарантирует никакой безопасности, зато является препятствием для устойчивого развития.
Поэтому от патерналистского развития экономики, основанного на преимущественном росте ТЭК, взгляд политического класса обратился к либеральной модели развития экономики. И тут опять возник вопрос: где альтернативные ТЭК точки роста?
При Владимире Путине было предпринято много попыток нащупать их. Правительство то пыталось создать специальные точки роста на карте страны (в буквальном, географическом смысле) и тогда появлялись особые экономические зоны и прочие технопарки. То шло путем создания венчурных институтов (РВК, «Роснано», ВЭБ и так далее). То создавало специальный фонд для развития путем частно-государственного партнерства. То выделяло приоритеты развития, на которые давало деньги и устраивало частникам там всяческие послабления.
Теперь у нас прибавилось инициатив по той же логике, но уже по всем направлениям сразу. Сколково, фармкластеры, пять приоритетных направлений. И даже пропаганда имеется. Правда, какая-то нелепая — президент заводит себе инновационные гаджеты американской разработки, чтобы показать, как это круто — инновации. Чиновничество проникается, но только оно. Кажется, что макроэкономисты чего-то не учитывают, разрабатывая меры по развитию экономики и снятию России в «сырьевой иглы».
На высокой нефти никто инвестировать во всякое инвестиционное не хочет — незачем. На низкой нефти инвестировать нечего. А нормальной нефти не бывает. Ведь как только она повышается, правительство увеличивает нагрузку на бюджет (до кучи еще и на самих нефтяников и газовиков), тратя деньги на неинновационную социалку — пенсионеров и прочих бюджетников. Поэтому любое снижение цены приводит к ситуации низкой нефти. Падение до ужасных 40 долларов в кризис — предел мечтаний федерального правительства времен Касьянова, когда нефть была дорогой и стоила те самые 40 долларов.
Повод для оптимизма все же есть. Траты правительства направлены не то, чтобы совсем впустую. Они просто сыграют — если сыграют — через несколько лет. Пока мы живем в стране с отвратительной социальной инфраструктурой (от сферы здравоохранения и образования до безопасности и экологии) никакого спроса на инновации и быть не может. И мода на инновационные гаджеты — это консьюмеризм чистой воды, а не инновационный запрос.
Все чувствуют себя временщиками, оттого и общество атомизировано, и вдолгую никто играть не хочет. Если после вложений — пусть даже на них цинично навариваются недобросовестные чиновники — в больницы, школы, МВД и далее по списку будет некоторый ощутимый эффект, ситуация может и измениться. А пока Клепач прав. Перефразируя князя Петра Вяземского, «в России только правительство является единственным инвестором и инноватором». Покуда его инвестиции ожидаемого результата не приносят и ждать иных источников роста, помимо углеводородов, в среднесрочной перспективе не приходится.
