В пятницу в ходе визита в США президент Владимир Путин встретился с главами трех американских энергетических компаний – ExxonMobil, ConocoPhillips и Chevron, что знаменует следующий шаг в большой энергетической игре вокруг Штокмановского месторождения на шельфе Баренцева моря, с одной стороны, и поставок сжиженного газа из России в США – с другой.
Штокмановское месторождение расположено на шельфе Баренцева моря, доказанные запасы месторождения составляют 3 трлн. куб. м газа. Стоимость освоения, включая завод по сжижению природного газа (СПГ) - первый такой мощности на территории России, - могут составить около $30 млрд. В «шорт-лист» на разработку месторождения, объявленный в тот же день, попали две норвежские компании Norsk Hydro и Statoil, две американские - Chevron, ConocoPhillips, а также французская Total.
Самый наукоемкий проект "Газпрома" (проект по сжижению газа в таких масштабах требует очень высокой технологической насыщенности, до сих пор недоступной для газовой монополии) и самый важный по объему инвестиций (их сумма достигает $30 млрд) должен был показать вектор развития "Газпрома", его намерение двигаться дальше на новые рынки сбыта.
Такая ясность, кажется, внесена. Первоочередной целью определен американский рынок. Для поставок на него "Газпром" намерен создать инфраструктуру крупного завода по производству СПГ. Рассматривается два варианта - подводное обустройство месторождения с управлением морскими сооружениями с берега и морская платформа (на самом деле - каскад платформ). Для самого завода рассматривается несколько возможных площадок, используя элементы инфраструктуры ВМФ или строительство плавучего завода.
СПГ является очень модной темой мирового газового рынка, его мейнстримом. В 2004 год в мире было продано количество СПГ, эквивалентное 180 млрд куб. м газа, что сопоставимо с объемами российского газового экспорта. До создания газового консорциума трудно говорить о сроках, но представителей "Газпрома" можно было понять так, что к 2010 году они планируют начать поставки газа на американский рынок.
Для того чтобы доставлять газ на американский рынок, понадобятся специальные суда ледокольного класса. Их еще предстоит построить, и финские судостроители уже обхаживают коридоры "Газпрома" на предмет контрактов.
Однако не обязательно, что в США пойдет сразу газ именно со Штокмановского месторождения. Практика газового рынка такова, что по схеме, похожей на схему замещения нефти, можно поставлять газ с других месторождений, замещая его поставками в другой точке пространства. Именно по такой схеме "Газпром" отправил первый танкер в США, с завода по производству СПГ British Gas, и продал Shell для последующей реализации на американском рынке.
Подводя итоги объявлению short-list'а по Штокмановскому проекту, можно сказать, что в случае завершения строительства завода по производству СПГ в сочетании с завершением строительства Северо-Европейского газопровода, "Газпром" сможет решить все свои проблемы с газовым транзитом по территории Украины, Белоруссии и других стран-посредников.
Вообще, большие энергетические проекты пока кажутся самым успешным направлением деятельности российской власти. Северо-Европейский газопровод и Штокмановский проект в перспективе могут решить большинство проблем в газовой сфере, в первую очередь газового транзита по территории Украины и Белоруссии. Роль такого рода проектов особенно велика в условиях роста цен на энергоносители.
«Всемирно-историческая» роль цен на энергоносители в грубой реконструкции выглядит так: увеличивается роль правительств и крупнейших компаний, умеющих играть в геополитические «шахматы», и уменьшается роль тонких государственных машин. Данный тезис особенно громко зазвучал в связи с выборами в Германии, переживающей крупные экономические проблемы как раз в связи с высокими ценами на нефть. Дорогие, сложно устроенные социальные машины, десятилетиями строившиеся в Европе, оказались на грани кризиса.
В этой ситуации слабо развитое, но централизованное сырьевое хозяйство, какое существует в России, выглядит относительно конкурентоспособным. Однако для полноты картины следует понимать, что в развернувшейся большой игре в стратегической перспективе выиграет та экономика, которая может управлять ситуацией на важнейших рынках, а не зависеть от конъюнктуры. Такая экономика в мире сейчас одна – американская.
Только США пока могут позволить себе высокие цены на нефть, имея собственные запасы и крупнейшие мировые энергетические компании, с одной стороны, и невысокие цены на нефть, имея сложную несырьевую экономику с развитой системой управления внутри страны, с другой стороны.
Сейчас высокие цены на нефть играют против тех экономик, которые имеют развитые социальные системы и несырьевые секторы, но не имеют сырья, - то есть, прежде всего, против Западной Европы. Но и Россия получает не очень существенные выгоды, так как не имеет достаточно развитых систем управления, экономики и социальной сферы, чтобы инвестировать возросшие доходы в развитие.
Сейчас российские власти чувствуют, что они снова являются игроками на мировой арене, хотя полезнее понимать ограничения такой позиции: высокие цены на энергоносители не позволяют развиваться ввиду отсутствия необходимых внутренних инструментов управления, а низкие цены автоматически выводят нас из клуба больших игроков.
Вопрос ведь не только в том, что отсутствие достаточно разработанных механизмов управления, например, социальной сферой делают дополнительные деньги в России менее полезной вещью, чем деньги в странах с отстроенным государством и системой управления. Единственный наш ресурс – централизованная административная система - даже в большой игре на мировом рынке энергоресурсов будет сталкиваться с проблемами.
Владимир Путин в США встречался в том числе с главой компании ExxonMobil Ли Реймондом. В истории их контактов было два громких эпизода. Первый (2001 год) закончился дополнительным крупным инвестированием в проекты на Сахалине, которые (при всех плюсах) происходили по «колониальной» схеме т.н. соглашений о разделе продукции (СРП). Схема СРП не раз вызывала обеспокоенность не только внятных экспертов, но и политиков-популистов по причине потери какого-либо контроля за месторождениями и их использованием со стороны российского государства. Не раз дискутировалась необходимость распространения единообразного законодательства о недрах и на иностранные проекты, а «Газпром» заявлял о желании выкупить доли в сахалинских проектах.
Второй эпизод, в сентябре 2003 года, еще более красочный, начался, как говорят, переговорами о покупке этой американской компанией доли в ЮКОСе, а закончился арестом Михаила Ходорковского.
Таким образом, власть в России еще не разрешила в общем виде обычную в мировом хозяйстве задачу сохранения возможности управления стратегическими проектами, с одной стороны, и привлечения крупных инвестиций - с другой. Отсюда шараханье из стороны в сторону: сначала мы с трудом привлекали инвестиции ценой потери всяческих возможностей участвовать в управлении проектами, а потом занялись консолидацией компаний в прямой государственной собственности путем войны с крупным бизнесом.
Административные системы советского типа ввиду своей специфики считают все, что ушло из-под прямого директивного контроля, потерянным и для управления, в то время как все может быть устроено гораздо сложнее и тоньше. Эпизод с ЮКОСом – это ведь в том числе и часть переговоров с теми же американскими олигархами о «гарантиях защиты инвестиций в условиях нестабильной России», что всегда было хорошим поводом выторговать у российского правительства еще что-нибудь.
