Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 31 марта 2009 г. Третья часть

СЕРГАЧЕВ В.

После таких ярких выступлений уж и не знаешь, как и говорить.

За время заседания у меня накопилось два предложения. Одно с двумя пунктами – деловое, и одно эмоциональное.

Деловое такое. Вот тут Безруков вчера упомянул об авторских правах актёра. То есть, если бы были отчисления процент от проката. Но он это упомянул беспомощно, как актёр просительно, как всегда, и совершенно безнадежно. У меня некоторый маленький опыт есть в этом деле. Когда я снимался у Морягина (?) в сценарии Володарского Троцким, я продюсеру с нашей стороны, некто Пальцеву(?), сказал: «А вы мне деньги не платите, вы дайте мне пункт в договоре – процент с проката. А договор был толстый по западному образцу. Он мне сначала сказал: «Это очень сложно». Этот центр, который оплачивает актёрам процент с проката находится в Гааге почему-то. Я ему сказал: «Ну ладно. Ты дай мне копию договора только толстого, а не тоненького, который он мне дал, а я попробую узнать, что это за центр, и почему он в Гааге находится.

Через неделю он сказал, что пока я менял колесо, у меня из машины кейс со всеми документами, и никакого договора я тебе не могу дать. Вот, чем это кончилось. А я посмел ему так сказать, потому что у нас был этот опыт. В Объединении Чухрая при мне еще некоторые актёры вдруг их туда вызывали. Они думали, что они едут на фотопробу, хотя бы там 15 рублей получить. А им давали очень приличные деньги, потому что там была эта основа, что от проката полагалось и актёру. Но это быстро прикрыли, причём мгновенно и бесповоротно.

Мы вполне можем выйти с законодательной инициативой, чтобы внесли в Закон об авторском праве и актёров, потому что там все есть в этом авторском праве. Во всяком случае, в театре. И режиссёры, и композиторы, и художники, и кого там только нет. И все получают процент со сбора. Скажем, автор получает 9% со сбора каждого спектакля. Представьте себе. Если идёт пьеса по всей России, сколько денег он получает. Ведь это же была бы тогда громадная экономия и для Союза. Не надо было бы тратить на благотворительность деньги. И может быть у Никиты Сергеевича остались его личные 700 тысяч долларов. Хотя бы с этой точки зрения. Мало того, вот эта организация, которая не в Гааге, а у нас, которая защищает авторские права, она имеет процент. Я там иногда подвязался, но не как актёр. Они сами разыскивают, не надо ничего выбивать эти проценты. Потому что им идёт какая-то доля от того, что они выплачивают. И они сами заинтересованы позвонить, разыскать вас и уплатить эти деньги.

Так что это не такая уже большая трудность.

Второй вопрос насчёт профсоюза. Я с удивлением узнаю, что очень мало людей знает, что еще при Ельцыне был принят новый Закон о профсоюзах по образцу тред-юнионов. Он отличается просто качественно от старого закона. Старый закон – это как на ёлку билеты выдавали детям. А этот Закон полагает, что профсоюз это юридическое лицо. И без подписи профкомитета или его председателя ни один финансовый документ недействителен. Его подпись должна быть там. Это право на средства и собственность той организации, где организован профсоюз. Профсоюз этот ничего не стоит утвердить. Просто надо пойти в Регистрационную палату и там его утверждают с большой охотой, потому что там какую-то пошлину платить надо.

Я вам даже больше скажу. Спросите члена нашего Союза Панина. Такой профсоюз они взяли и открыли во МХАТе, вопреки уже существующему там профсоюзу. Знаете, чем это дело кончилось? Олег Николаевич через год, поняв, что это такое, уволил 5 человек. Но суд их не увольнял, потому что нет подписи профсоюза, того самого, который они организовали.

Мало того, они года 3, пока им не стало стыдно, получали зарплату, не работая в театре. Они приходили и им выплачивали зарплату по суду. Вот, что такое этот Закон о независимых профсоюзах.

Тут очень многие пункты есть и у нас в Уставе: и право на коммерческую деятельность, то, что и в Законе о профсоюзах есть. Но всё равно его не так трудно приспособить к профсоюзу. И переход из Союза общественного в профсоюз не представляет, как мне кажется, больших трудностей.

И вот какое у меня есть эмоциональное предложение. Может быть это в шутку.

Надо как-то зафиксировать такое доминирующее настроение этого Съезда. Может быть, стоит, как здесь женщина выступала и говорила, что если две враждующие стороны никак не могут примириться, то выходит женщина и бросает платок. Может, стоит объявить сбор средств на барельеф какой-нибудь, где был бы изображен Михалков и Хуциев. Обратиться, может быть к Церетели. Может быть, это было тем символом примирения вместо этого платка.

Спасибо.

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо.

Сереженька. Тут есть только одна вещь Мы опять можем погрязнуть в иллюзиях. Дело в том, что если актёры получают в театре какой-то процент со спектакля, то это совершенно иное, нежели кино. Спектакль идёт каждый день. Фильм в результате, когда он закончен, он создаётся из тех дублей, грубо говоря, которые отбирает режиссёр, где он имеет авторское право. Ужасно будет много проблем, если актёр, имея авторское право (а если он его имеет, значит он имеет право на своё изображение), а здесь он говорит: «Я здесь выгляжу лучше, чем в том дубле, возьми этот. Это очень опасная штука. А что касается выплат с проката, то я вам должен сказать на своём опыте зарубежном. За рубежом, да, там работает механизм. У нас вы никогда вы не узнаете, сколько собрал фильм. Этого вы не узнаете никогда. Вам будут говорить: «Подожди, ведь ты же должен получать с момента, как окупился фильм. Вот он окупился, и ты стал получать». А когда он окупился? Это как вчера говорил юрист, 200 лет можно ждать, когда он будет окупаться.

Поэтому, пока не будет механизма, правильно отлаженного через электронный билет. Кино невозможно контролировать, потому что нет билета электронного. Потому что продают билеты за нал, а говорят, что посмотрело 4 человека, было на сеансе. Это именно эта проблема. Как только появится электронный билет, получил – оп, посчитали. А потом инкассаторы считают, сколько было билетов. Тогда всё. Почему сопротивление такое идёт электронному билету. Говорят – очень дорого. Это такая система. Во всем мире работает электронный билет, а у нас его нет. Поэтому вопрос о том, как прошёл фильм в прокате, реально ответ на этот вопрос мы сможем получить только тогда, когда появится электронный билет. А у Чухрая вообще было экспериментально отделение – раз. А, во-вторых, Серёжа, тогда других развлечений не было. Тогда кино приносило после водки и табака, третий доход стране. Я в интересах актёров это говорю. Мы можем принять такое решение, мы можем даже его пробить, но мы не получим реальных цен, не получим реальной картины. Когда-нибудь через 4 года после выхода картины ты получишь 16 рублей. Скажут: «Очень плохо прокатился фильм».

31-31

Согласен, этим надо заниматься. Но не надо предполагать, что это можно вот так сделать и оно заработает сразу. Начать – точно. Мы уже говорили об этом.

Спасибо.

МАТИЗЕН В.

Первое. Г-н Столбунов Андрей представлял здесь ни интересы Хуциева, ни интересы Союза кинематографистов. Он здесь выступал и голосовал по доверенности от члена Союза кинематографистов Щеголевой Ларисы Ивановны. Можно проверить, соответствует ли это действительности. Поэтому вы фактически удалили из зала делегата. Потому что он имеет право представлять ее интересы на этом собрании.

МИХАЛКОВ Н.С.

Он член Союза кинематографистов?

МАТИЗЕН В.

Вы, пожалуйста, проверьте, имеет ли право человек по доверенности здесь … Вы сами проверьте, насколько это законно.

МИХАЛКОВ Н.С.

Только члены Союза кинематографистов  при предъявлении союзного билета и доверенности именной. Потому что в этом случае можно сюда прислать роту, которая будет голосовать по доверенности. А в случае чего

МАТИЗЕН В.

У него именная доверенность. Вы можете это проверить. Я ни на чем не настаиваю.

Далее, оппозиция, о которой здесь так много говорилось, является всецело порождением политики Никиты Сергеевича Михалкова. Он ее самолично создал. Если бы Союзом кинематографистов руководил Женя Герасимов, Дима Месхиев, Марлен Хуциев, Карен Шахназаров и кто угодно другой, ничего такого здесь бы не было. Никакой оппозиции в союзе не существовало. Никита Сергеевич производит ее чрезвычайно просто. Бесы – есть порождение нездорового воображения. Если Никита Сергеевич объявляет, что среди нас завелись бесы, то этим самым он и создает эту оппозицию. Реально дело заключается в том, что Никита Сергеевич Михалков, к моему величайшему сожалению, является совершенно нетерпимым человеком. Чужое мнение ему всегда, как кость поперек горла. Это очень просто видеть. Я уверен, что в своей компании «ТТТ» он замечательный руководитель. Но в Союзе кинематографистов такие вещи не проходят. Хорошо это или плохо, но они не проходят.

Никита, я тебе конкретно всегда говорю. Вот я был председателем редакционной комиссии 1У съезда. Я предложил, чтобы развеять эту муть, эти слухи, эти подозрения, которые вечно существуют на ваш счет и на счет вашего руководства, встречайтесь раз в квартал с членами союза, отвечайте на их вопросы. Чтобы была полная ясность относительно всех финансовых, нефинансовых и прочих дел. Вы страшно обрадовались этому предложению. Вы сказали: да, Витя, конечно, мы это сделаем. Я 10 раз подходил к вашему заместителю Климу Лаврентьеву – ни одной такой встречи проведено не было. Вот таким образом вы создаете недовольных в Союзе кинематографистов.

Далее. Вы должны быть благодарны оппозиции за то, что …Мы же как живем, по принципу – пока жареный петух не клюнет. Вот появилась оппозиция и появилась забота о молодых. Мгновенно собрали роскошное – роскошное! – собрание. Людей поселили в гостинице «Космос». Дали им погулять по Москве. Ну это же просто классно! И я никогда не видел такого количества людей в зале. И мне тоже очень приятно их видеть на самом деле. Не думайте, что я такой уж злобный человек, который всех ненавидит. Нет. Вы должны быть за это благодарны оппозиции. Оппозиция – это совершенно нормальная  конструктивная вещь внутри каждой общественной организации. Имеются люди думающие так и думающие эдак. Кто любит семечки, а кто свиной хрящик.

Вот по этому вопросу и могут быть любители семечек и любители свиного хрящика.  И все эти люди имеют полное право иметь своих представителей в правлении Союза кинематографистов. В правлении союза! Это не маленькое количество людей. Я вам напомню, что на 1У съезде, председателем редакционной комиссии которого я был, состязались Никита Сергеевич Михалков  и Елена Цыплакова, очень милая скромная женщина. Никита Сергеевич собрал 64 %, Елена Цыплакова собрала 34% . Это более трети членов союза. Как бы вы ни называли, это не кучка отщепенцев. Это не кучка заговорщиков, это наши с вами товарищи.

Я был противником того, чтобы  люди  не шли на это собрание. Я считаю, что надо идти на любое собрание, где собираются  члены Союза кинематографистов. Мы с вами все коллеги. Никому и никогда я не запрещал  не говорил, не ходи на это собрание. Такого не было и быть не может. У нас свобода самоопределения. Поэтому я еще раз прошу, чтобы оппозиция, или как вы ее ни называйте, была представлена во всех руководящих органах Союза кинематографистов. Только тогда в союзе действительно будет мир. Иначе его не будет.

Второй момент очень важный.

Вы все-таки, уважаемые коллеги, чего не понимаете в профессиональном устройстве союза. Вот когда актер сидит рядом с продюсером, тот ему навязывает любые самые кабальные условия. Продюсер говорить с актером может только через гильдию. Гильдия актеров может противостоять гильдии продюсеров. Гильдия критиков может противостоять гильдии режиссеров. И т.д. У всех разные интересы. Их согласование внутри союза может происходить только через гильдии.

32-31

Вы их можете назвать комиссиями, как угодно. Это не имеет никакого значения. Это реально существующие объединения по профессиям. И каждый из вас – сценаристы, режиссеры, актеры, звукооператоры, организаторы кинопроизводства, продюсеры и критики, у всех вас есть свои профессиональные интересы. И Союз является органом согласования этих профессиональных интересов. Но этим его функции не исчерпываются. Нельзя сводить его функции только к Союзу Гильдий. Это было бы, с моей точки зрения, такое же упрощение и примитивизм, как сводить весь Союз к профсоюзу. У Союза есть профсоюзные функции, но у него есть гораздо больше функций. И об одной из них говорил Федор Бондарчук, замечательно говорил. Говорил, между прочим, не ссылаясь на первоисточник этой идеи. А первоисточник той идеи, которую он только что озвучил, это была идея общественно-государственного кинематографа. Государство дает деньги, а  общество, общественность и, главным образом, Союз кинематографистов смотрит, кому, как и почему выделяются эти деньги. Это была идея Элема Климова. Спасибо, Федор, что поддержал эту идею.

Действительно, в чем самая главная погрешность нынешней системы распределения денег в кино? В том, что нет контроля на входе со стороны общественности и нет контроля на выходе. Появляется фильм, который не смотрит зритель, который не получает премии на кинофестивалях, который не интересует критику, который никаких премий. И человек, который его снял, который его продюсировал, имея те же самые права получать дальше деньги, как и тот, который снял успешный фильм. Это разве нормально? Кто должен поставить контроль на входе и на выходе? Только Союз кинематографистов. И больше никто. В этом состоит его функция. Почему он не выполнял ее в течение последних 18 лет? Я вовсе не хочу возложить эту ответственность на Никиту Сергеевича Михалкова на одного. Он ее стал терять с начала 90-х годов, как только Климов и Смирнов отошли от руководства кинематографом. Вот что я хочу вам сказать. На этом вы должны настаивать. И на том, что Союз был организован в соответствии с профессиональными требованиями. Я надеюсь, что Никита Сергеевич Михалков сейчас не вытащит лист компромата и не прочитает, что я вчера изнасиловал 12 тибетских монахов. Это Вы говорили.

МИХАЛКОВ Н.С.

Видите, ведь может же по-человечески. Может же без того, чтобы холуями называть нас, а меня зарвавшимся барином. Может ведь, когда тот самый жареный петух начинает вить гнездышко под хвостом. Можешь, можешь! Вот оно!

МЕСХИЕВ Д.

Пожалуйста, Полока Геннадий Иванович. Подготовиться Шайдакову Владимиру Анатольевичу, Санкт-Петербург.

ПОЛОКА Г.И.

Уважаемые коллеги! Я не собирался сегодня выступать. Я собирался выступать вчера. К сожалению, не получилось. Сегодня мне казалось, что нет повода, потому что прав наш ведущий собрания и Председатель наш Никита Сергеевич, что мы имеем очень мало возможности услышать регионы и, возможно, в следующий раз мы их услышим не скоро.

Поэтому желание выступить можно и удержать. В конце концов, у нас есть Секретариат, есть Правление и т.д. Но, вы знаете, я сидел вот там, среди старейшин и видел, как подошел Матизен и положил записку «Прошу дать слово». Я помню, он два раза уже выступал. Нарушая Регламент. Причем, говорил, сколько хотел. И, наконец, третий раз, в отличие от нас, действительно кинематографистов, не постеснялся превратить Съезд в свой бенефис. Это что за неуважение к вашему времени и к цели нашего Съезда, которая заключается не только в том, чтобы выбрать Председателя. Это чрезвычайный Съезд, и он чрезвычайный не только потому, что прошел нелегитимный Съезд в декабре, а потому что сегодня в кинематографе чрезвычайная ситуация. Понимаете? И сегодня молодой Бондарчук об этом говорил. Это положение тяжелейшее, и оно продлится не один год. И в этих условиях даже противники Михалкова должны понять, что избрание его и то, что он согласился продолжать свою деятельность в качестве Председателя, это единственная возможность в этой ситуации иметь наш голос в решающие минуты и в Министерстве, и на другом более высоком уровне. И тут самолюбие надо попридержать. Я бы, конечно, с удовольствием вместо Матизена выслушал сегодня Хуциева, который, к сожалению, не пришел. Это было бы полезнее к этой ситуации, и это было бы уважением по отношению к нам. Потому что мы – старшие товарищи, знаем тяжелейшие моменты в истории нашего кино, и знаем, как непросто из этих ситуаций выходить. И какие требуются мощные коллективные усилия, чтобы из этого положения выйти.

Я вообще собирался выступать не по этому поводу. Ведь у нас действительно много проблем. Я даже вытерпел ложь откровенную со стороны Матизена. Скажем, он говорит, что все вопросы решались тайно, все вопросы решались на больших Секретариатах, основные. И я никогда не видел таких расширенных Секретариатов, там было столько народу, что даже стульев не хватало в конференц-зале. У нас был свободный доступ на Секретариат, мог прийти любой член Союза. Это неправда. Михалков умолчал о той колоссальной деятельности на государственном уровне, которая велась в защиту авторского права и прокатного пространства. Я некоторые факты вам изложу.

В Государственной Думе было два «круглых стола», даже три по поводу проката, чтобы сохранить прокатное пространство на без таможенных сборов на всем пространстве бывшего Советского Союза. А полтора года назад был Форум Справедливой России, который вел Председатель Федерального Собрания Миронов. И мы, Московское отделение, выступали там о том, что он должен пригласить кинематографистов сначала в Думу, а потом в Сенат наш так называемый, чтобы решить многие проблемы. Вы знаете, что случилось? Ленфильмовцы знают, в каком положении оказался Ленфильм, но мы об этом думали еще полтора года назад, в октябре 2007 года. Выступала Маркова, выступал я на этом форуме. И он сказал, что он соберет нас всех в феврале. В феврале он действительно собрал, и стало ясно, что он в курсе всей ситуации. Далее он поехал в Питер. И вы знаете, что произошло в Питере. Здесь есть питерцы, а все люди из других городов, в том числе, из Москвы, читали газеты. Мы люди заинтересованные. Это колоссальная деятельность. К сожалению, нас Союз не имеет законодательной инициативы. Поэтому всякая акция на уровне государства, когда мы боремся за ваши права, она требует гигантских усилий. Может быть, нам надо бороться за то, чтобы получить право законодательной инициативы?

Сегодня кинематограф является одной из решающих сил, которые определяют нравственное состояние нашего народа. Но, к сожалению, у нас так организована законодательная система, что закон рождается так медленно, существует такое количество редакций, такое количество парламентских чтений, что когда он выходит, то проходит много времени. Я должен сказать, что надеюсь, что Правление новое эту деятельность будет продолжать. Я в этом не сомневаюсь.

Теперь я должен вам сказать. Вот сидят здесь старейшины, мои коллеги. Какие-то скромные люди, черт возьми! Несмотря на то, что у них моральное право что-то требовать от властей. Они выходят и говорят об любви к искусству, о чем угодно. Выходят развязно. Матизен… Я его знаю по маленьким информациям в газете и небольшим статьям. Никаких фундаментальных трудов, которыми располагал, скажем, Дёмин, у него нет. Тем не менее, он почему-то Президент Гильдии кинокритиков. Когда проходили вот эти выборы, о которых сегодня говорили, на которые пришло мало людей, потому что значительная часть членов Союза не состоит в Гильдиях. Я, например, не состою в Гильдии режиссеров. Но, тем не менее…

МИХАЛКОВ Н.С.

И я не состою.

33-31

         ПОЛОКА

         Он врывался на заседания других гильдий и, не прося разрешения у собрания, начинал в присутствии известных кинематографистов орать и требовать, чтобы они выступили против Михалкова, чтобы они вели себя надлежащим образом.

         Я возмутился и сказал: «Вы что сидите, ребята? Выгоняйте его! Что это такое вообще?».

         Мы на прошлом съезде одного такого борзого члена Союза Островского выгнали из Союза. Понимаете? До каких пор можно терпеть?

         Я хочу, чтобы Правление (не знаю, насколько правомочен Съезд это решать) поставило вопрос перед гильдией, потому что они безответственно отнеслись к выбору председателя. А может быть поставить вопрос о Матизене вообще. Это не его театр, такого моноактера, и играет он плохо, и кино он знает плохо, не так, как знаем его мы, потому что мы кино знаем изнутри, мы знаем «кухню» кинематографа. Поэтому проблемы, которые мы ставим, это проблемы наши внутренние, о которых он представления не имеет, а берет на себя ответственность делать далеко идущие заявления.

         У меня отношение к Никите Сергеевичу непростое. У нас разные убеждения. У меня один мой дедушка был младшим офицером в Семеновском полку, а другой – в Измайловском; один был в Красной Армии, а другой – в Белой Армии. У меня достаточно непростая семья, поэтому у меня такой комплекс примиренчества, у меня нет крайности в убеждениях. Поэтому, когда он, как свойственно его темпераменту, ставит вопрос резко, я порой не поддерживал его. Сейчас об этом жалею. Потому что, в конце концов, у нас такое время, когда могут быть разные убеждения, мы можем быть социалистами, монархистами – кем угодно, но у нас есть кинематограф и у нас есть Родина. И мы должны ориентироваться на то, что нас объединяет. Спасибо. (Аплодисменты).

         Я считаю, что надо (здесь есть представители гильдии кинокритиков), надо поставить вопрос, чтобы они выбрали достойного председателя своей гильдии. Это раз. Потому что там есть и Разлогов, и Лаврентьев, есть и Плахов. Там много есть людей достойных.

         Второе. Я еще хочу внести одно предложение. Вне вся устава (я забыл об этом сказать) руководители наших гильдий создали совет гильдий. Как только Секретариат принимал решение, то они собирали совет гильдий и принимали порой противоположные решения.

         Никаких советов гильдий. Сегодня гильдии, к сожалению, приносят вред.

         МИХАЛКОВ Н.С.

         Они могут совещаться, собираться, но они не должны влиять на решение Секретариата Союза, вот в чем дело.

         ПОЛОКА

         Конечно. Спасибо.

         МЕСХИЕВ В.Д.

         Спасибо.

         Пожалуйста, Шайдаков Владимир Анатольевич. Подготовиться Мордвиновой Вере (Самара).

         ШАЙДАКОВ В.А.

         Добрый вечер, уважаемые друзья. Я прошу прощения, я представляю Правление Союза кинематографистов Санкт-Петербурга.

         После такой политической речи я хочу приземлиться и сказать: «Большое спасибо» организаторам. А организаторы везде в регионах, и получается как бы движение из Петербурга в Москву, это тоже нервы. У нас больше 300 человек. Спасибо Михаилу Германовичу Калинину. Я думаю, что региональщики поддержат меня. Спасибо. (Аплодисменты).

         Я последний звонок вчера сделал ему в 1 час 15, всё нормально – бодрый, спокойный. Было очень приятно.

         И спасибо Вере. Она была вашей Верой, теперь – наша Вера.

         Ивану Огурцову тоже спасибо, потому что он правильный человек, он всё объясняет, всё спокойно, всё очень уверенно. И Игорю тоже огромное спасибо.

         А по поводу политики, я думаю, что идеальный шторм закончился, Никита Сергеевич молодец, потому что такая была встряска, что эмоции как бы преобладали. Поэтому мы, наверное, уже все спокойны.

         МИХАЛКОВ Н.С.

         Спасибо большое. Я прочитаю записку: «Прошу поставить данное предложение на голосование Съезда.

         В целях обеспечения гарантии права членов СК России и оперативного решения вопросов по эффективному использованию собственности СК России предоставить вновь избранному председателю СК России Михалкову право решающего голоса в вопросах реконструкции Московского дома кино, Болшево, иной недвижимости СК России и обеспечения финансового и юридического сопровождения данных проектов».

         Я не возьму на себя это. Это очень, может быть, лихая забава. Но я как и раньше не брал на себя  решения таких вопросов, так и сейчас я на себя это не возьму, потому что я стараюсь делать только то, в чем я хорошо разбираюсь. Именно поэтому я считаю, что наше руководство должно принять решение о создании некоего управленческого центра, где соберутся профессионалы. Но это должны  быть те люди, в честности и порядочности которых мы не должны сомневаться.

         Вот ответственность за этих людей, в принципе, должен брать на себя председатель или Секретариат. Но я уже имел горький опыт, поэтому и это я возложил бы на решение Секретариата, полностью разобрав весь карт-бланш тех людей, которых мы можем на эти должности рассматривать. Но я считаю, что это не должно быть в руках одного человека не только потому, что это огромная ответственность, и не только потому, что, не дай Бог, кто-то будет думать, что он пользуется слишком этим. Но я думаю, что в любом случае, вы поймите, времена разные, сегодня кризис, вчера не было, завтра неизвестно что. История с Домом кино: если мы начали это делать тогда, то сегодня был бы Дом кино, и он бы стоил 4 млн. долларов, и мы бы давно заработали намного больше и могли бы помогать и старикам, и неимущим и т.д. Сегодня это строительство неизвестно, сколько будет стоить, и будет ли стоить вообще, потому что мало кто возьмется за это. Завтра – не знаю.

         Поэтому мне думается, что все-таки эти вопросы должны стоять, но я не возьму на себя их решение самостоятельно.

34-31

34-31

МЕСХИЕВ Д.

Продолжаем. Слово предоставляется Мордвиновой Вере Ивановне, Самара.

Подготовиться Арсеньеву.

МОРДВИНОВА В.И.

Добрый вечер. Я вам хочу сказать, что действительно уже многое сказано. Но мне бы хотелось обратить внимание на такой факт. Что же такое провинция? 100 лет кино, я уже в кино 50 лет. И вы можете представить, это, конечно, много грустного, но это прекрасная, замечательная жизнь. И, конечно, мы забыли о том, что кинематограф это действительно лицо нации, это прекрасные фильмы, которые воспитывали людей. И мы забыли о том, что мы приручили наших людей к нашему прекрасному кино. Мы ответственны за то моральное состояние людей везде по всей России. Потому что наше кино было слишком прекрасным. Всего 100 лет. Но до этого была прекрасная литература. И поэтому экранизации, прекрасные актеры, это действительно были иконы. И это очень важно. В том числе и документальное кино.

Вот у нас в Куйбышеве оно должно было отметить 80 лет, в 1927 году. Но представьте себе, недавно в Институте совершенствования учителей мне пришлось рассказывать о самарском кино пять часов подряд с фрагментами. И теперь я хочу вам сказать, это была кинохроника, на телевидении огромное кинопроизводство, это киноцентр, это Союз кинематографистов, конечно. И это обязательные каждогодичные смотры самодеятельного кино. И это был очень важный момент.

И вот это воспитание кадров, которое было многомерным, и в этом году 90 лет ВГИКу, и ВГИК это главная кузница. Потому что когда я пришла в 1959 году, у нас было так много молодежи, и практически все потом закончили ВГИК. И на практику приезжали тоже вгиковцы. Вы представляете, какая это атмосфера, какое это ощущение? И какие же встречи были, какое влияние было огромное на зрителей. И мне кажется, суть моего обращения, не пора ли нам просто-напросто начать восстанавливать все, что было разрушено. Сегодня у нас в Самаре кино практически разрушено. Уровень профессиональный, он очень низкий. Почему говорю об этом? Потому что важно ведь оправдание жизни в кино. Ведь мы должны, особенно в провинции, подвести эти итоги. И вот мы решили, что нам нужно сделать фестиваль документальных фильмов «Поволжье – соль Земли». О лучших людях не только области, но именно России.

И, между прочим, в скобках хочу сказать. Ведь документальные фильмы о лучших людях, это и фильмы об актерах. Но я думаю, это не лучшие фильмы об актерах, которые порою идут на телевизионном экране. Слишком много бытового, слишком много и мы говорим о бытовом. Но кино это в кино, особенно в провинции. И это очень важно. Я вижу дорогие лица из разных городов, которых я  в прошлом году собирала по крупицам. Своих сокурсников, то окружение, которое было, кинооператоров, режиссеров. И наш фестиваль был очень удачным. Я вижу Николая Петровича Бурляева, который был в жюри. И поэтому мне кажется, что сегодня это очень важно – начать восстанавливать кино, собирать.

Скажем, у нас было самое крупное отделение Киноцентра – Поволжское. Оно было после Москвы и Ленинграда, наше огромное Поволжское отделение. То же самое было с Союзом. Сегодня у нас автономизация. Мне кажется, очень сегодня замечательный Съезд (я была на очень многих съездах). Почему замечательный? Были и более солидные, в Кремле, с представителями, но сегодня принципиальный, поворотный съезд. Пора посмотреть на моральный климат, пора посмотреть на нравственный облик руководителей везде. Конечно, и здесь в центре, в Москве, но и на местах. Голос Союза должен возвышаться. Голос Союза кинематографистов, он должен быть мерилом вкуса, нравственности и нормальных человеческих отношений. И я поэтому прошу, как Миша Литвяков. Потому что была ленинградская школ, у нас в Самаре были замечательные картины, которые зрители воспринимали. И я бы хотела, Никита Сергеевич, сделайте реестр фестивалей значимых, хороших. И, между прочим, финансирование дает еще и на местах. И очень важно, чтобы вот эти денежные потоки были в надежных руках.

Спасибо. (Аплодисменты).

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо большое.

МЕСХИЕВ Д.

Пожалуйста, Арсентьев.

________.

Хорошо, господин Месхиев, потому что фамилия моя не Арсентьев. Мы с вами даже в одной конторе работаем.

МЕСХИЕВ Д.

Прошу прощения. Я не обиделся.

_________.

Я обиделся. У меня 14 века фамилия.

МЕСХИЕВ Д.

Я прошу прощения, я же извинился. Бывает, с каждым случается. Не обижайтесь.

_________.

Надо сказать, что я, видимо, заряжен теми высказываниями, которые многие подходят ко мне и говорят. И для того, чтобы вы не услышали 20 человек, которые должны выходить на трибуну и высказывать свое мнение, меня попросили обобщить. Люди довольно скромные. Потому что иногда вы как-то на своих пленумах, собраниях, вы как-то всех их считаете холопами. Вы их называете холопами, то есть и меня тоже в том числе. И вы как-то спокойно на это реагирует. Но это люди несколько другие, они не хотят отличиться от Никиты Сергеевича, выйти сюда и заявить: «Вот, Никита Сергеевич, как я вас люблю и ценю». Поэтому мне придется вот так собранно, хотя я начинаю нервничать, собрав их мнения, вам пересказать. Может быть, менее пылко, хотя завелся сильно.

Да, действительно, они не понимают, почему вы сидите рядом с Михалковым. Не понимают, потому что вы в декабре вели себя неоднозначно. Никита Сергеевич вас спросил (это в одном письме, я могу представить): «Ну как же, Дима, я тебе звонил». А вы сделали вид: «А, а, а?». Это происходило в зале, и это конечно выводит людей. Вы сами режиссер, вы понимаете, что нюансы, они выстраиваются. Вы так выстроили нюансы. А потом, судя по протоколам, как называл Матизен, «протоколы михалковских мудрецов», «протоколы грузинских мудрецов» – Хуциева и Месхиева, они тоже несут в себе очень много интересного для понимания. Это еще одна позиция.

Другая позиция выглядит таким образом, что вы, Никита Сергеевич, добрый человек, вы никого не посадили. Я сообщаю просто то, что люди собирают. Ливнев унес деньги, огромные деньги из студии им. Горького, этим занимался Союз кинематографистов, об этом говорили на Пленуме и на Съезде. Отпустили его с миром, он снова в Москве и занимается в кино. Унес он деньги из программы «Молодые кинематографисты», примерно 5,8 миллионов или 5,6 миллионов, разместил их в двух банках штата Делавэр.

Некоторых кинематографистов, в том числе и молодых, которые этого не знаю, они вообще-то не всех помнят, может быть, и Ливнев для них старый ветеран труда, вовлекаются в эту работу и другие, постарше, которые помнят. Говорят: «Вы добрый человек, вы никого не преследуете, как нам быть?». Будете ли вы начинать уголовное преследование тех людей, которые действительно воровали в кино, обманывали людей? Помимо того, что надо выстраивать отношения с Министерством культуры, с теми организациями, которые могут заниматься бюджетом. Люди хотят определиться еще с той позицией, с которой они с надеждой пришли сюда вчера. Это позиция русская, как бы ее ни толковали националистическая или нет. Или все-таки мы живем в кино, где нет национальностей?

35-31

35-31

Это кино, нет национальности здесь. Все-таки, что верх будет брать? По-прежнему картины бомбы, которые делал Месхиев? Картины «Американка», где онанируют за углом за углом пионер и пионерка или Катины, которые Одумов или его товарищи, которые занимались этими упражнениями, они теперь делают большое кино? На кого равняться? Мы хотим идти с кем? Или мы скажем так: в нашем сообществе сегодня в нашем кино существует отряд людей, которые разделяют и внимательно слушают слова Бурляева и другие, которые не дают даже составить простое постановление пленума, потому что оспаривают каждое слово. Я зашел на редакционный совет что-то подсказать, а мне сказали, да вы давите на нас, вы нас слова не даете правильно написать. Если такой контроль будет, тогда почему в таком случае нас не пригласили писать постановление пленума и Съезда в свете февральских, мартовских событий? Почему нас не пригласили? Это мы оппозиционеры по отношению к ним. Или право быть оппозиционером существует только у них? Гусман шутит, конечно,  он шутит так легко. И там, в протоколах видно,  Охлобыстин ответил ему, что я принадлежу к редкой профессии, нас здесь, видимо, два, три человека, которые не являются евреями и которым вы, Юрий Соломонович, говорите, что я вижу здесь только своих. Момент очень сложный, очень тонкий. Я сам долго проработал в газете «Известия», меня там долго учили, что надо быть интернационалистом. Но ни с одной стороны не должно этого быть – задевать самолюбие. Мы действительно находимся в очень сложном, противоречивом мире.  У нас в России живет 98 национальностей. Мы должны о них помнить и думать о регионах еще и с той точки зрения, что в Якутии должно быть свое кино. Кстати, они делали один дорогой художественный фильм без всякого нашего участия, потому что Якутия давно поняла, что там ждать Москву. Вот есть у них такой южный город Якутск по сравнению с Верхоянском и Оймяконом – там на юге у себя они кино и снимают.

Обобщая. Регионы уезжают. Они не знают, сколько еще будет выступлений. Некоторые сидят и обижаются, говорят, мы давали заявление, пора ли подводить черту или нет. А другие тем временем напоминают, я тоже хочу сказать, нам слово не дают, те, кто не считал их за кинематографистов в декабре, феврале и в марте, чтобы их по-прежнему не было в этой компании. В этом доме говорят по-другому и думают по-другому. Я обобщил пылко, но сам завелся, потому что это продолжается весь день. Ко мне подходят и говорят, что если ты не скажешь об этом, никто не скажет. Я сказал.

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо, Владилен. По поводу регионов. Друзья, я же сказал, давайте ваши предложения, записки, мы же наоборот, хотим вас услышать. Это очень важно.

Что касается Дмитрия Месхиева, Владилен. Я в данном случае не защищаю, а объясню мою позицию по этому поводу. Дело в том, что он является председателем питерской организации, второй после московской по количеству наших членов и вне зависимости от того, как складывается ситуация, плюс к тому по его усилиям, чтобы люди приехали, чтобы их поняли и услышали, они не могут быть не учтены. Убежден, если питерские кинематографисты решат избрать другого председателя, тои другой председатель будет нести за него ответственность и представительствовать в руководстве. Мне думается, в данном случае ты прав в одном, чего нельзя допустить, чтобы под видом общедемократических принципов просто начинали мешать работать, опять мешать работать, менять каждое слово и из этого сразу выгибать внутренне выгодную позицию. В этом смысле вы, как председатель Редакционной комиссии, должны быть абсолютно конкретно настойчивы и принципиальны. Это ваше право. Если кто-то будет недоволен, что делать? Вы председатель этого.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ДОНСКОГО

СОЮЗА КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

Я хочу высказать одно соображение. Тут несколько раз говорилось, что у нас нет права законодательной инициативы. Его действительно нет у Союза. Но никто за все это время не сказал, что не принят Закон о творческих союзах, хотя об этом законе речь шла, по-моему, с начала 90-х  годов. Одна из главных задач, мне кажется, мы еще об этом просили Губенко, Говорухина, когда они были депутатами, посодействовать, но ничего не получилось. Это очень важная тема. Хотелось бы сделать на ней акцент, потому что о ней никто не говорил.

Мы должны были обсуждать Устав. К сожалению, не получается. Но я оттолкнусь от начальных фраз Устава, где говорится о миссии Союза кинематографистов. На мой взгляд, здесь сказан целый ряд лишних слов (я не Устав обсуждаю, я просто подвожу к мысли), но не сказано одной существенной фразы. Например, сказано, что СК считает недопустимым любое проявление или призывы к экстремистской деятельности. Я считаю, что это совершенно лишняя фраза в нашем Уставе. Эта, в общем, незаконная деятельность и не является функцией Союза кинематографистов такого рода препятствие. Это очевидно. Но здесь не сказано о том, что Союз кинематографистов должен (может, я неловко это сформулирую) всемерно приближать кино к жизни. К сожалению, мы этой жизни не знаем. Когда Никита Сергеевич предложил, скажите о той жизни, которую может быть мы, столичные люди не знаем, я хочу сказать о том жизни, которую не знают не только столичные люди, но мне кажется, ее не знает большинство жителей городов. Сейчас на селе появилась новая профессия наряду с другими популярными профессиями. Уверен, большинство удивлено. Это профессия переводчика и профессия охранника. Когда я ехал прошлой осенью по югу Воронежской области, у меня было впечатление, что по этой территории прошла ковровая бомбардировка. Я начал было записывать разрушенные строения, фермы и бросил это,  потому что рука не прекращала записывать. Но когда я приехал в Белгородскую область, я увидел великолепные ограды, прекрасные помещения. Мне сказали местные жители, что нас туда не берут, это земли огороженные и туда приезжают иностранцы с переводчиками, они работают там. Наверное, для многих будет новостью, ли я скажу, что до сих пор не принят Закон о земле. Какая была радость, во  всяком случае для людей, которые интересуются крестьянством, когда многомиллионная аудитория проголосовала за Петра Аркадьевича Столыпина. Это великий человек, но проголосовать мало. Ведь идеи Столыпина никак не осуществляются в жизни. Столыпин хотел, чтобы на земле был хозяин. Я говорю о том, что кино надо приближать к жизни. Я не рассказывают о том, в кино снимают проституток, что там убийства. Здесь об этом было много сказано. Я хочу сказать, что кино не снимает то, о чем я говорю. Не только кино, но и литература. В газетах об этом тоже мало слышно. Я не говорю сельскохозяйственные новости. Я говорю о том, что там живут живые люди. Сейчас почти половина страны крестьянская. Вы видели об этом кино? Я не видел об этом серьезного кино. Если, как кто-то сказал, где-то на хуторе дядя Петя убил тетю Машу, об этом будут снимать. У нас до сих пор 20 миллионов земли просто заброшено. В тоже время мы смотрим иностранные фильмы, импорт.  Об этом сегодня говорил Федр Бондарчук, о том, что у нас три нормальных отечественных фильма. Так я скажу, что мы импорт и едим. 70 % говядины – это импортная говядина.

36-31

36-31

Большинство заводов перестроено на импортное брикетное мясо.

Я хочу сказать, что эти все проблемы – очень острые, не должны быть в стороне от кинематографа. А как они будут не в стороне, когда у нас нет абсолютно аудитории, для которой предназначены документальные фильмы.

Вот я сейчас о кино уже скажу конкретно.

Сейчас все студии документальные получили предписание – снимайте фильмы, но 70% будет субсидировать государство, а 30% ищите спонсоров. Как искать нам спонсоров, если мы не можем сказать этим спонсорам, кто увидит эти картины. Как спонсор будет давать деньги на продукт, который не известно для кого делается. Это совершенно неправильно, что Госкино, и, кстати, Союз кинематографистов не поднимают всё время вопрос отечественного проката. Мы едим импортную еду, смотрим импортные фильмы. Кстати, последние опросы показали, что наши дети читают импортные книжки. Русские сказки редко какая бабушка читает. Все эти вопросы, конечно же, должны быть в сфере внимания кинематографа. И когда мы будем обсуждать Устав, надо сказать о том, что надо всемерно…

И последнее, что я хочу сказать, нам поможет создать аудиторию медиа-образование. Когда в Германии стали преподавать медиа-образование в школе, то сразу увеличилась аудитория именно документальных фильмов.

Очень хорошо, и большое спасибо, что в Правление вошёл наш земляк профессор – самый  крупный специалист по медиа-образованию, автор учебника Федоров из Таганрога. Это очень хорошо. Может быть он тоже поможет сдвинуть ту тему, которой Союз, к сожалению, совершенно не занимался. А именно медиа-образование, которое, на мой взгляд, надо внедрять и вводить в школе.

Спасибо за внимание.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я хотел одну вещь сказать в развитие того, что говорилось про авторское право. Мы абсолютно ни разу сегодня не затронули проблему пиратства. А проблема пиратства это просто «живые деньги». Это живые наши деньги. Я понимаю, что много уже говорили, а воз и ныне там. Но, тем более, я не представляю себе, чтобы такой представительный съезд, как Съезд кинематографистов вообще не затронул проблему пиратства. Давайте сейчас не будем её обсуждать, но то. Что мы должны занести в решение нашего Съезда необходимость заняться проблемой пиратства, я думаю, что это правильно было бы. Не хотите, не надо, но это очень важно.

БЕЛОВ О.

Друзья мои!

Случилось для меня неожиданное. Я не готов был выступать, и не хотел. Но так повернулась ситуация, что я вчера, выходя с той стороны, и увидев полный зал со стороны спины и затылков, ахнул, потому что процентов 60-70 – это были белые головы, то есть люди определенного возраста, к которому и я уже себя отношу. И я понял, что о них надо говорить конкретно. Я всё время думал, что кто-то здесь скажет, кроме высоких слов о том, что надо крепить дружбу и всё остальное. Это всё надо Но надо конкретно помогать людям. И Союз не должен от этого отмахнуться.

Вчера один из выступавших сказал: «Это не хорошо, если Союз будет заниматься тем, что он будет тратить своё время, усилия и деньги на помощь». А как же так? Кто же нас защитит конкретно? Мня конкретно. Может быть, вы видели эти страшные кадры, когда мы видим Фараду, когда мы видим хотя бы Игоря Дмитриева. Хотя может быть вы его не видели, а я с ним дружил и дружу. И я до последнего дня был с ним. И хорошо, прости меня Господи, что Саша Демьяненко мой друг скончался быстро и незаметно. А Игорь Дмитриев страдал два года. И кто, кто пришёл на помощь? Кто помог? Кто нанял сиделку? Кто? Никто. Я сам в этой ситуации.

Конечно, человек может говорить о том, что сам пережил, Ио том, что ему близко и знакомо. Я сам попал в такую ситуацию, когда вдруг мне надо было делать операцию на сердце. И когда я попал в Кардиологический центр, мне сказали, что будут по минимуму примерно 74 тысячи. Ужас меня охватил, потому что я в те годы получал 5100 пенсию. Мне сейчас 75 лет. Я кинулся во все тяжкие. Где взять столько денег, чтобы успеть к моменту операции, и чтобы это оплатить. И, конечно, первое, что мне пришло в голову, что я постучусь к своим друзьям, постучусь в Союз. Я написал письмо в Гильдию актёров московскую Валерий Гущин сказал: «Олежек, мы тебе будем помогать, не бойся». Я написал письмо Никите Сергеевичу. Более того, была такая история, когда меня прихватили люди, которые дали мне деньги на операцию.  Я сказал: «Ребята, подождите, я с вами рассчитаюсь». Я был в комиссии ВТЭК, и мне дали инвалидность 2-ю группу. Может быть Союз мне поспособствует». А они нам сказали: «Что ты нам Союз, что ты нам поликлинику подкладываешь. Если ты не отдашь деньги, мы тебе сделаем инвалидность 1-й группы без всякого напряжения». Вот эти мысли я выразил в письме к Никите Сергеевичу. Увы! Ни Гильдия актёров, ни Союз мне в этот момент навстречу не пошли.

МИХАЛКОВ Н.С.

Это когда было, простите?

БЕЛОВ О.

Это было 3 года назад. Я вам звонил, но Вы снимали картину, и мне сказали, что пока не до Вас. Я не в осуждение.

МИХАЛКОВ Н.С.

Для меня это принципиальный вопрос. Конечно, если я снимал картину, это могло до меня не дойти. Но у меня не было случая, если ко мне обратились с такой просьбой, и чтобы мы не находили возможность помочь. Значит, я не получал этого письма. Если это было 3 года назад, значит, еще не было Фонда «Урга». Я платил свои деньги. Просто я организовал свой личный фонд. 10% от всех заработков, а иногда и больше просто уходят туда, а потом из них платится. Я не видел этого письма, Если бы я увидел это письмо, если бы вы прислали его ко мне на «Три Т», это странно, у меня такие вещи не проходят.

БЕЛОВ О.

Я просто констатирую факт и всё.

Дело в том, что потом и письмо моё там пропало. И я вложил туда  чеки, что я заплатил столько десятков тысяч. Я не об этом хотел говорить, совсем не об этом.

Так вот, я это к тому, что обязательно Союз должен обратить внимание на пожилых людей, на пожилых членов нашего Союза. Потому что все станут пожилыми. И обязательно почти всех настигнут болезни, страдания И не у всех будут люди, которые за них похлопочут. Поэтому Союзу от этого отодвигаться нельзя.

Я не знаю, какую сделать комиссию, но нужно, чтобы Союз делал такие усилия в сторону пожилых членов Союза.

Закончились все мои претензии к Союзу прекрасно. Полгода назда я вдруг получаю письмо на союзном бланке, с уважительном отношением, что Дорогой Олег Александрович, мы решили на Союзе помогать Вам, как инвалиду 2-й группы.  И Союз выделит Вам 5 тысяч рублей ежемесячно. Если б вы знали, какой подъём в душе у меня. Я понял, что  я не брошенный.

МИХАЛКОВ Н.С.

Это Фонд «Урга».

БЕЛОВ О.

Я для этого и вышел сюда, чтобы сказать это. Мало того, что 5 тысяч. Когда наше отделение Союза, и Татарский тогда в этом активно участвовал, и нам пенсионерам выделяли 400 рублей, и то мы, стоя в очередях за этими деньгами, были восторженно приподняты. Как здорово, что мы кому-то нужны.

Это одно, что я хотел вам сказать. И спасибо Союзу, что в конечном итоге, я изменил своё отношение.

37-31

Дело в том, что если где-то надо взять союзу деньги на это, было прекрасное бюро пропаганды. Я от этой организации несколько лет проехал всю нашу стран. Было так, что я по 260-270 концертов в месяц  имел. И я убежден, что это были деньги (Михалков Н.С.: Вот тут и подорвалось здоровье, 270 концертов в месяц (смеется).

Я хочу, чтобы бюро пропаганды стало на ноги. Но прислали людей, которые ничего не понимали в этом деле. Они «сожгли» все деньги…..

Все будьте здоровы. Будет здоровье,  будет жизнь. Без здоровья никакого творчества не будет.

МИХАЛКОВ Н.С.

Кстати, к этому вопросу – откуда, что.

Я предлагал создать пенсионный фонд, как я уже говорил, из денег Киноцентра. Не дали. Если бы сегодня работал Дом кино, который бы мы уже два года, три года, как закончили строить, все было бы. Хотя бы из этих денег мы могли бы создать пенсионный фонд. Не дали! Вот это как раз та самая «пятая колонна», которая за красивыми лозунгами «Мы разрушим нашу юность!», «Здесь был Пырьев!» А когда все это рухнет с этими бетонными потолками, уже ничего нельзя будет вспомнить. И вспоминать будет некому, потому что их придавит там.

Я убежден, что это вопрос, который мы не можем просто так …Бюро пропаганды не работает. И работать оно не может. Потому что, если раньше мой дядя Петя - покойник, царство ему небесное, - Глебов с пришитым чубом выходил где-нибудь с гитарой и пел «Летит по небу пташка…» И всея, и народ весь млел, и несли копейки. А сегодня это уже не проходит. Сегодня Киркоров нужен и еще кто-то. Поэтому идея бюро пропаганды осталась вдалеке. Зиночка, я сейчас не про вас говорю. Идите сюда.

КИРИЕНКО З.

Дорогие друзья, мое поколение, мои педагоги, все окружение,  ВГИК внушали в нас тогда гражданскую тему. Снималось гражданское кино не для элиты какой-то, голубой, розовой, какой угодно, обремененной деньгами, и чтобы пощекотать свои нервы, способные дать огромные, не нужные уже, лишние деньги. Говорят, не бывают. Бывают лишние, которые давят их.

Ничего смешного нет. Смеяться можно на пустом месте. А то, что я говорю, это болеет масса людей за этими стенами. Может быть, не в Москве, но в целой стране, в целой России.

 Я хотела бы вот этому молодому человеку, художнику, который вернулся из Америки, тоскуя по родине, сказать: не в народах дело. Что вы цепляетесь, народ Америки, народ России. Не народ начинает войну, а начинают политики. И кино без политики – это потрава не для народа. Мне несколько раз хотелось ответить, когда возникал вопрос, на какие деньги мишуру снимают. Частично я ответила. Но то, что приносит еще больший вред России, имеет и другие источники. Наверное, не я одна однажды по телевидению, в недалеком прошлом, видела признание – не признание, а отчет – Кондализы Райс, будучи на своем месте, как она говорила, перечисляя деньги, которые из бюджета взяты на американские нужды, в том числе, она сказала: а это деньги на Россию.

Вот меня интересует. У нас будут строиться какие-то заводы, фабрики и школы, интернаты, больницы. Для чего эти деньги из бюджета на Россию, простите меня. Или я одна над этим задумываюсь? Думаю, что нет. Очень многие люди над этим задумываются. Но ответов нет. Их избегают. Это политика, это не наша.

Нет, это наши проблемы. Мне хотелось сказать о той гуманности, в которой мы погрязли, простите за это слово. Но это так. Потому что за этой гуманностью опять –таки работают проводники, и люди, которые хотят часто казаться  интеллигентными, тоже они гуманны без предела. Но неважно. Ну человек, он потому и человек, что ошибается. Гуманный такой выйдет товарищ третий, четвертый или пятый раз.

Я вчера была на экране телевидения. Слава Богу, я успела посмотреть. «Честный понедельник» называется программа. Я ее впервые видела. Позавчера она была снята. Вопрос такой, очень важный. Я мимо не могла пройти и полубольная я пошла туда, чтобы сказать свое слово, - о моем отношении к закону, который должен запрещать детям от такого-то и до такого-то возраста, то есть несовершеннолетним, гулять поздно вечером, чтобы родители держали дома.

38-31

Когда я вышла, я сказала, по-моему, уже кричит наше детство. Если оно еще не соображает, то оно кричит от боли, от растерзанных душ и, не понимая, что с ними происходит, потому что это такие разные дети. Когда я сказала, что раньше было кино, студия была детских и юношеских фильмов, когда была пионерия, и дети были обязательно в лагерях, были там какие-то неприятные вещи, так для этого есть органы. Это всегда было, есть и будет. Но основная масса детей не слонялась, были кружки, миллион чего. Кому помешала пионерия? Только врагу России. Начали, ах, военная тема, зарница. А скауты что? У них не военная тема? Возмущение беспредела, когда родители, мужи, обремененные этой властью, потому что их дети, наверное, где-то в скаутских организациях на Западе. И я сказала, и были фильмы гуманные, которым завидовали иностранцы. И мне ведущий писатель, довольно моложавый человек, говорит: «Ну, тут я с Вами поспорю». А я говорю: «А со мной Вы не вправе спорить, потому что я говорю о времени, когда Вы еще под стол пешком ходили. И Вы его не знаете, этого времени».

(Аплодисменты)

Спасибо. И что вы думаете? Конечно, ничего этого не было в этой передаче. Я там два примера привела, какие сопутствующие законы должны быть введены прежде чем детей вот так вот. Потому что еще неизвестно, что дома ждет ребенка в неблагополучной семье, и что он увидит там.

Один пример, о чем я говорила. О гуманности. Возмущает и распирает не только меня, но простых людей тоже, та гуманность, с которой наш суд судит убийц, растлителей, мерзавцев всякого рода и, конечно, педофилов. И я привела один пример. Накануне была передача по телевидению. Я эти передачи смотрю, потому что у меня три внука и две внучки. Это говори о себе. И разрыв от 25 до 6 лет. Меня это волнует очень. Судят 26-летнего борова, как его еще назвать. Он отслужил армию, в этих частях с лопатами, в рабочих батальонах. И три убийства у него. Убиты три молодые девушки. Изнасилованы, изуродованы и убиты. Я не могу на эти вещи смотреть, улыбаясь или слушать о них, улыбаясь. А наше общество и многие его члены говорят «Смотри, какой молодец, троих успел». Но самое страшное не это. Самое страшное, что он об этом рассказывал, это показывают по камере, на экране, как он душил, как он издевался, как он что… И потом суд выносит решение – ему дают 23 года. А ему 26. Потом встает юрист и говорит: «Вы знаете, ему сейчас 26, ему дали 23, но 99% не досиживают свой срок, а выходят гораздо раньше. И даже если он 13 лет отсидит, что совсем невероятно, он выйдет 39 лет, полный сил, полный ожесточенности на этот мир. И набравшись там уже хороших советов в застенках». Я хочу, чтобы наше кино и наш Союз все-таки эта тема не была обойдена стороной в содержании фильмов.

_______.

Это в первую очередь. Согласен. Все начинается с нравственности и с детства.

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо!

КИРИЕНКО З.

Никита Сергеевич, а Вы меня обидели. У Вас было 50 лет «Судьбе человека». Между прочим, я там одна женская роль. И я играла Ирину, и бежала за поездом, скрестив руки, провожая Андрея Соколова на фронт. 50 лет. И во мне это сидит. То, что я играла в 20 лет, оно во мне сидит и болит. И мне было обидно, что о ком угодно можно говорить, Ким Бесинджер, Анджелина Джоли, которые нашему народу ни о чем не говорят. А Вы меня даже не пригласили на этот фестиваль ваш, на этот вечер. Я к тому говорю, что надо наших актеров, которых знает зритель и, простите, очень любит несмотря на прошедшие годы, не забывали бы.

(Аплодисменты)

МИХАЛКОВ Н.С.

Браво. Абсолютно согласен.  хотя я абсолютно не помню этого.

МЕСИХЕВ Д.

Я прошу прощения, давайте продолжать. Мугадова Марита. Большая просьба – недолго, людям нужно уезжать.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я хотел бы, чтобы юристы объяснили нам статус всего происходящего, что мы можем, что мы не можем. Это очень важно нам знать, чтобы не наделать ошибок, за которые потом опять придется выступать в судах.

МУГАДОВА М.

Говорят, если ты проснулся и у тебя ничего не болит, значит, ты умер. Я думаю, что наш Съезд показывает, что мы живы. И наши проблемы тоже живые проблемы, как наша душа. Никита Сергеевич, Вы сами задали такую широту на Съезде, и я бы хотела Вас попросить. Я бы не вышла сюда, если бы не хотела Вам ответить на те вопросы, которые Вы задали, и они действительно правомочны сегодня. И нам есть, что сказать. И действительно все, что говорится, говорится с болью. Но очень важно, почему на телевидении программа «Радуга», телевизионный фестиваль видеопрограмм, вот откуда фестиваль, пропала и почему нельзя ее возродить? Вот к Вам просьба возродить, чтобы показывать то, что показывал этот фестиваль. Он давал возможность права бесплатного показа лучшим видеопрограммам, лучшим телевизионным программам, людям из провинции.

Я бы хотела сказать, что в Дагестане очень много хорошего, о чем можно рассказать, очень глубинная культура, уже говорил наш Председатель. И действительно, в том году у нас прошел международный фестиваль «Горцы», на который приехало 6 зарубежных стран и 12 территорий России. И ни один не хотел уезжать. На этом фестивале мы видели, как эта дружба нужна. Юнеско, мы знаем, что проводит по миру очень много фестивалей, их заботят вот эти фестивальные движения, как люди сплачиваются, когда люди показывают свою культуру в мире, в дружбе.

Очень важно, чтобы мы могли это делать. Наше кино должно раскрывать нас, людей разных национальностей. Когда мы в Закопанах(?) были на фестивале, к нам подходили и говорили: «Вы Дагестан, вы не русские». Вы говорили: «Нет, мы русские, потому что мы приехали из России». Но нам хочется, чтобы Российская культура была многонациональной и на киноэкране, чтобы она раскрывала нашу национальную культуру, рассказывала о наших традициях. И я думаю, меньше будет того негатива, который есть.

И я бы хотела сказать, культура села. О ней сегодня нужно тоже не забывать. Ведь оттуда вышли, там и провинциальные города, они тоже недалеки от сёл. Именно там и народные театры, там, может быть, первые пробы тех выдающихся артистов были, о которых мы знаем.

39-31

         И, может быть, там могут попробовать себя будущие режиссеры. Хорошо, когда клубы не перестают существовать даже в то время, когда они похожи на сараи. Хорошо, что у нас в Дагестане мы смогли найти приоритет на сегодняшнее проблемное время, когда мы стали заниматься фольклором, своими традициями, и в клубах показывать их. Но ведь клубы – это же были и киноустановки, это были и возможности кинопроката. И мы, Никита Сергеевич, надеемся, что в клубах будет показываться кино.

         Сегодня в Дагестане в Министерстве культуры открыто управление кинематографии. Мы надеемся, что и это тоже будет хорошим началом.

         И в то же время самое главное, что я хотела сказать и ради чего я вышла сюда. Мне кажется, что только Вам под силу сегодня говорить с высокой трибуны говорить от имени всех здесь сидящих, сегодня приехавших и не находящихся здесь, людей-патриотов нашей страны, нашей Родины о том, что нашей стране просто необходим национальный проект по культуре. Этот национальный проект вберет в себя всё, в нем будет культурная среда, которая нам поможет улыбаться, которая нам поможет любить друг друга, понимать друг друга. Она очень важна.
И тогда, может быть, и в здравоохранение, в образование не нужно будет столько денег вкладывать, если будет национальный проект по культуре.

         Я Вас очень прошу: поддержите меня, пожалуйста, Никита Сергеевич, только Вам это под силу. Примите, пожалуйста, это предложение и сделайте всё, что можно. Мы – Ваша опора. Спасибо.

         МИХАЛКОВ Н.С.

         Спасибо Вам большое, Зина, но Вы преувеличиваете мои возможности. Я не могу создать национальный проект по культуре, это дело – прерогатива Президента и Председателя Правительства. Но я абсолютно поддерживаю эту идею и, кстати говоря, об этом уже говорил. Может быть мы запишем это в решение Съезда как просьбу и обращение к нашему руководству.

         Зина, я никогда не думал, что Вы такая активная, честное слово. Я помню Вас с «Тихого Дона», по роли такая молчаливая, с опущенной головкой. И вдруг такой темперамент! Боже мой, где Вы его скрывали? Но это как-то прошло мимо меня! (Смеется).

         КОНКИН В.

         Я Владимир Конкин, 35 лет в составе Союза кинематографистов, в первые пять лет тоже выступал с трибуны, потом понял, что это не нужно, и перестал это делать. Сейчас вышел на эту трибуну лишь только в связи с одной ситуацией.

         Если помните, вчера наш чрезвычайный Съезд (это замечательно, что мы собрались) начался с титров ушедших наших товарищей. И когда эти титры набираются не за 10 лет, не за 15 лет, а всего-то не более как за год с небольшим ушло столько наших товарищей.

МИХАЛКОВ Н.С.

Вообще-то за семь лет.

КОНКИН В.

За семь, ну все-таки за семь лет это тоже, согласитесь, список огромный. Наверное у многих из вас ёкнуло сердце, потому что того актера знал, этого оператора уважал, а с этим хотел дружить и что-то делать совместно, а смерть оборвала, а нелепость оборвала и т.д.

Хорошо быть маленьким мальчиком или маленькой девочкой, рядом мама и папа, они тебя любят, они тебя пестуют, ты под их защитой, они твою индивидуальность развивают. Но так устроена жизнь, что к 30-ти годам, к 40-ка, к 50-ти… Я счастлив, что у Никиты Михалкова папочка жив, замечательно! Потому что он прекрасный драматург, работал в его спектаклях в Театре Ермоловой, но суть не в этом. Многие из нас сиротеют, и поэтому каждому из нас требуется Наш дом. Прекрасно, что у нас есть семьи, дома и т.д. Но есть некий Дом, где мы можем найти защиту, которая нам необходима сейчас. Об этом и вчера, и сегодня много говорили. Я только ремарку.

Дело в том, что в прошлом году получилось так, что у меня нужно было делать операцию на коленном суставе (это давно необходимо было). Я пришел в Дом кино с костылем, со своей супругой, она меня поддерживала, с каким-то бюллетенчиком. Я помню, лет двадцать назад я заболел корью (в 40 лет) и бюллетень мне оплатил наш Кинофонд. И я с этой бумажкой прихожу, а мне говорят: «Чего ты принёс? Ты у нас работаешь в Доме кино?». Я говорю: «Нет, я у вас не работаю, но это мой Дом, я член Союза кинематографистов тридцать с лишним лет». «Ну и иди ты с этой бумажкой». И у меня подступили слезы, я не знал, что делать. Губёнки трясутся, ножонка уже отваливается, супруга не понимает, что делать. У меня ручонки, как у параноика, начинают вибрировать, ножонки отказывают меня куда-то выводить. И за спиной я услышал нормальный мужской голос: «Володя, поможем». Это был голос из кабинета Никиты Сергеевича Михалкова.

Во всяком случае, я хочу сказать, что его фонд ТриТэ восстановил мне ногу, я лечился в очень хорошей клинике, это международная операция стоила очень дорого и т.д. Я даже не прикасался к этому, я не знал, сколько это стоит и т.д. Это сделал Никита Сергеевич. Он не стучит себя в грудь, что  он Сидорову, еще кому-то помог. Просто мы все знаем, что он может помогать.

Когда Чрезвычайный Съезд – тогда и чрезвычайные отношения между людьми возникают. Нравимся друг другу с Никитой, не нравимся, может быть он когда-нибудь меня, если буду жив, снимет в кино до этих титров, которые будут на следующем Съезде, потому что, независимо от возраста, мы все под сосульками ходим, под кирпичами и т.д. Но главное то, что я при жизни могу сказать «Спасибо!», потому что я не буду отвлекать занятого человека, нашего папу отвлекать от наших дел, потому что он умеет этим заниматься. Помимо кино он делает нашу жизнь хоть немножечко обеспеченной. Поэтому, когда в войне 1812 года Кутузову говорили: «Что ты делаешь, Кутузов? У тебя один глаз, если бы было два, ты понимаешь, что надо под Москвой генеральное сражение давать!». Он был воспитанный человек, он сказал: «Господа, перед Богом отвечаю – я должен спасти армию, потому что, если я не спасу армию, не только Москва, но и вся Россия будет порабощена». И он как в воду глядел! Как великий русский православный человек, хоть и одноглазенький был. И супостата погнал по Смоленской дороге, и супостат получил своё. До сих пор хорошие француженки гордятся тем, что русские драгуны помогли улучшить французскую нацию.

Поэтому у нас один Кутузов, и наш Съезд – Чрезвычайный. (Михалков Н.С. – лишь бы глаз не выбили). И я надеюсь, что те люди, которые со здравым смыслом относятся к перспективе нашей жизни, должны понимать, что да, правительство – это замечательно, прекрасно, но у нас есть лидер, который помогает людям.

Я первый раз в жизни за 30 лет вышел на эту трибуну. Спасибо за внимание. И я не стыжусь, что я при жизни своей собственной, при вашей жизни ему при жизни говорю «Спасибо, мой дорогой! Я могу плясать! Я могу танцевать». (Аплодисменты)

40-31

40-31

МЕСХИЕВ Д.

Поступила записка, которую я должен озвучить. Написано «Прошу озвучить». «Урга – территория любви» помогает Семену Фараде, в Минске вдове Еременко, в Молдавии Волонтиру и очень многим актерам кино. Спасибо от Гильдии актеров кино.

(Аплодисменты).

МИХАЛКОВ Н.С.

Друзья! Я еще хочу сказать. Это вообще величайшее счастье, когда можешь и хочешь помогать. Но действительно мы поняли, когда мы говорили с Виктором Вексельбергом и с его командой, с его супругой, когда мы организовывали это, и Клим Лаврентьев возглавил это. Кстати говоря, Клим Лаврентьев, которого поносят, называют шакалом, называют бог знает кем. Он действительно единственный, кто реально может помогать, потому что он знает проблемы всех людей в нашем Союзе, кт нуждается. Кто болеет, кому операция нужна. Он звонит: «Жуткая проблема, может, она нас не касается, не могут Дворжецкого дети в Омске, их не берут в военное училище». И то, что мы помогаем, и Ближнее Зарубежье. Это ведь для меня одно из самых больших оскорблений было, когда было подозрение, когда я покупаю голоса. Господи, я его пропускаю, потому что даже не обсуждается. Но дело в том, что это единственная сейчас возможность людям ощущать, что они не забыты. Это самое страшное, что может быть. Ведь сколько мы видим этого, когда человек, которого носили на руках, он был засыпан цветами, были деньги, слава, романы, любовь, и вдруг нет этой жизни. И вдруг человек понимает, что все, что он сделал, ничего ему кроме воспоминаний о том времени и унижений сегодня не принесло.

Поэтому я очень счастлив, и поверьте мне, не того это делаю, чтобы об этом говорили. Но я знаю точно, почему я и создавал Фонд с Вексельбергом вне Союза, для того, чтобы если случится необходимость мне уйти из Союза, чтобы это дело не было погублено теми, кто постоянно губил все инициативы, направленные на наших коллег.

Так что я очень благодарен, что это вспомнили. (Аплодисменты).

МЕСХИЕВ Д.

Дело в том, что еще около 40 заявок. Я бы предложил приступить к какой-то финальной части. Людям из регионов нужно еще уезжать сегодня.

Одна минута, Агишев. И переходим к завершающей части.

АГИШЕВ

Один из участников Фонда «Урга». Видит Бог, ни чьим холуем в жизни я не был никогда, как и абсолютное большинство из вас. И поскольку я нахожусь в определенном возрасте, надеюсь, что закончу свою жизнь без холуйства. Поэтому выполняю поручение десятка людей. Меня задело выступление артиста, которого забыли и не помогли ему вовремя десятков людей. В Фонде «Упга» мы работаем с Климом Лаврентьевым бесплатно совершенно (на всякий случай). Десятков людей, которые не могли сюда приехать на Съезд и которые просили меня поклониться в пояс Никите Михалкову и передать огромную благодарность господину Вексельбергу.

Никита наш товарищ, он не свободен от критики. Но что делает этот человек, то он делает. Вот он сам только что сказал, что голоса покупают. То же самое мне говорили. Ну на стариках Никита выедет. На что я им ответил: «Господа, выезжайте вы на стариках, покупайте голоса на стариках». Я не лезу в чужой карман, но все-таки у вас рестораны, у вас заводы и прочее, поделитесь со стариками. Этот человек продлил на наших глазах жизнь, часы, дни, включая операции в Германии, вначале за свои деньги, потом за деньги этого Фонда. Еще и еще раз, Никита, огромное тебе спасибо.

А вам всем дай бог здоровья.

МИХАЛКОВ Н.С.

Слава богу, что есть такая возможность.

(Аплодисменты).

МИХАЙЛОВ А.

Я вот эти два дня провел не только здесь, вот сейчас за столом, но и там, за кулисами. Я все видел. Какой силы, какого внутреннего терпения стоило Никите все это нести. Люди выходят, благодарят за то, что люди просто заживо поднимаются, выздоравливают. И такие, как Матизен выходят по шестому разу на трибуну и начинают говорить ахинею, просто бред о том, что кругом воровство, кругом равнодушие, я этого вынести не могу. И я выношу на ваше осуждение, к Съезду обращаюсь. Должен ли он возглавлять Гильдию кинокритиков или нет? Давайте решать эту тему, потому что это будет нервотрепка постоянная. Это не оппозиция, это нервотрепка.

Да, доброжелательная критика, она нормальна. Но когда она стоит крови и нервов, мало того, человек мог бы еще сделать много для кинематографа, а он занимается сегодня вот этими вещами. Я очень жалею, что, может быть, мы будем обделены лишней картиной.

Я хотел бы на обсуждение вынести, нужно голосовать или нет, Никита Сергеевич, я не знаю.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я считаю, что мы не вправе принимать решение Гильдии, это дело Гильдии. И мы не можем им навязывать своих представителей. Но в то же время это еще и лицо Гильдии. И Гильдия должна сама решить, выгодно ей иметь такое лицо, которое ссорит людей, и в результате раздора, лжи и неосмотрительных, мягко говоря, высказываний, в результате требуется вмешательство чуть ли не ОМОНа, чтобы усмирить это. Я думаю, что Гильдия должна сама принять решение.

Но я могу от себя сказать. Я повторяю мою мысль. Я не смогу, просто я не хочу тратить время бесперспективно на борьбу с той ложью, которая уже стала вам очевидной. Если меня заставят еще раз через какое-то время  выступать для того, чтобы опровергать бред и хамство, и ложь, будучи оплеванным, оболганным, и рассказывать вам два часа о том, что я не виноват, я  больше этого делать не буду никогда. А для того, чтобы я этого не делал, я должен знать точно, что я не буду иметь трудовых отношений (я имею в виду в руководстве) с людьми, которые мешают работать. Я еще раз говорю, Гильдия должна сама решать. Вообще проблемы с Гильдией мы тоже будем обсуждать, я думаю, что нам юристы расскажут, как это можно делать. Но я думаю, что Съезд не вправе решать проблемы Гильдии. Но со своей стороны, я вам вчера сказал, в руководстве Союза, как минимум, руководство Союза не должно быть доверено на три года, четыре года тем, кто принял участие, личное участие, за исключением двух людей. Но это мое мнение, оно может быть опровергнуто. Или тех, кто скажет: «Никита, ну обманул». Чтобы я понимал, что человек это делал не осознанно. Принимать в деятельности участие из тех, кто подписал это решение, потратил 5 миллионов рублей наших денег, и в результате мы кроме позора и траты еще новых денег, и судов ничего не получили. Мы должны ответственно относиться к себе самим, братья и сестры. На всю страну вчера транслировалась передача отсюда. Это была прямая трансляция. Страна ждала три месяца, это шоу такое, как «За стеклом». Три месяца. Это больше похоже на «Последнего героя». Люди ждали, чем это все закончится. И вчера у телевизоров (еще и ночью) смотрели, что происходило. Но спасибо, конечно, моим оппонентам, которые сделали нам такой пиар, но не слишком ли это дорогое удовольствие для того, чтобы потом в результате опять тратить деньги и опять возвращались к тому, с чего мы начали.

Поэтому решит Гильдия так, решит Гильдия по-другому, в том числе и операторская гильдия, пусть решает, как она считает нужным. И все президенты тех гильдий, которые проголосовали за то, чтобы проводился тот Съезд, я с ними, я лично с ними работать не буду. И, простите меня, это было мое условие, при котором я согласился на время возглавить Союз.

(Аплодисменты).

41-31

МИХАЙЛОВ А.

Вопрос осудить или рекомендовать – это очень принципиально, как Съезд к этому относится.

МИХАЛКОВ Н.С.

Осудить или рекомендовать вы это формулируете. Предложение?

Кто сформулирует его, пожалуйста.

МИХАЙЛОВ А.

Давайте рекомендуем от имени Съезда гильдии оставить его председателем, президентом гильдии.

МИХАЛКОВ Н.С.

Кто сформулирует? Пожалуйста. Кто может выйти сюда и сформулировать? Понимаете, это ведь тоже вещь юридическая, потому что в результате я буду назван диктатором, который навязал свою волю, никто не проголосовал, а в результате он отлучил от руководства ни в чем неповинных людей. Как вы считаете? Я свое мнение сказал. Ели есть какие-то соображения, кто может сформулировать?

ГЕРАСИМОВ Е.В.

У нас в зале редактор Д…?. Пусть сформулирует. Он хорошо умеет формулировать и русский язык хорошо знает.

МИХАЛКОВ Н.С.

Какой злопамятный парень, ужас!

Д…????

Дорогие друзья, я тогда два слова скажу. Все говорили дополнительно к тому, что они уже говорили. Я не знаю, все ли присутствующее здесь были на московском собрании, которое было недавно. Вел его председатель Союза Азербайджана. Сидя в центре Москвы, он вел, как здесь наши товарищи и друзья. Этим занимался Ибрагимбеков. Если бы вы слышали речь Гусмана, этого человека с нулевым творческим потенциалом, который недавно по телевизору орал на простую женщину, ходил так, что было стыдно смотреть по центральному каналу! Это люди, которые уже потеряли какие-либо тормоза, нравственные. Я тоже в восторге от творчества Марлена Мартыновича Хуциева, но он сказал, что он разочаровался в человечестве после того, как не по нему было принято судебное решение. Я обще говоря, разочаровался в человечестве чуть раньше, когда на этом московском собрании человек, который 600 тысяч долларов отдал старикам и больным, а его поливали помоями в течение всего вечера. Вот здесь можно действительно разочароваться в человечестве. Вот Матизен – сколько он дал старикам и бедным? Юрий Богомолов или Павел Финн? Или тот же Гусман поделился своей недвижимостью и всякого рода доходами? Никто! Поэтому я с удовольствием сформулирую. (Аплодисменты).

Съезд выражает … Да, надо подумать. Я могу подумать на бумаге?

МИХАЛКОВ Н.С.

Не надо торопиться. Это серьезное дело. Надо сесть и подумать.

Д…????

Две минуты.

КИРИЛЛОВА Екатерина – кинокритик, член гильдии

Я очень волнуюсь. Я хочу сказать, что Виктор очень профессиональный, талантливый, умный человек. Витя, ты меня слышишь? Я говорю, что Виктор Матизен очень профессиональный, талантливый, умный человек. Но хочу сказать честно, я была поражена тому, что ты нам читал и тому, что присылалось и то, что Никита Сергеевич был вынужден по этим 14-ти пунктам, которые ты фактически сформировал. Человек публичный, человек с именем, человек уважаемый.  Как бы ты к нему не относился, ну, нельзя было так, Витя. Ты меня прости, хотя у меня к тебе, ты понимаешь… Я призываю людей, я призываю Съезд к тому, чтобы не формулировать сейчас конкретно. Но снимать человека с должности, Никита Сергеевич, это было бы некорректно и неправильно.

МИХАЛКОВ Н.С.

Мы вообще не имеем права снимать, не  мы его назначали.

КИРИЛЛОВА Екатерина

Мне вчера показалось, что как-товсё1 снимается – и гильдия, и всё. Мне кажется, это неправильно и некорректно. Мне кажется, прежде всего о нас будут говорить плохо.

МИХАЛКОВ Н.С.

Про некорректность прошу не упоминать при фамилии Матизен. Некорректность и Матизен – это две несовместимые вещи, они противоположные. Никто не может никого снимать у нас. Не будем никого выгонять или снимать. Мы должны сформулировать свое отношение. Вот что важно, друзья. Если мы сегодня не сформулируем  свое отношение к такому методу взаимоотношений внутри Союза, грош нам цена. (Аплодисменты). Если мы не сформулируем, что … Знаете, как говорил гениальный Столыпин? «В политике мести нет, есть только последствия». Хватит, Виктор, мы вас слушали.  Поэтому я призываю съезд не спеша и не торопясь абсолютно конкретно выразить свое отношение к такому методу ведения борьбы – идеологической, любой внутри Союза. Это война на поражение. Это война на поражение. Причем, допускаются любые методы – ложь, подлог. Я вчера вам показал. Одно выдается за другое. Газета пишет, во французской газете «Либерасьон» написано со слов Ольги Галицкой (ровно зеркально), что мне предъявляют мои оппоненты претензии в растрате пяти миллионов рублей. Ну,  вот просто так, вот так наоборот, и всё. А как я вам уже докладывал, в газете «Метро» написано: «Михалков проиграл суд. Решения декабрьского съезда признаны законными». Никаких правил, никаких правил. Если мы поэтому поводу не примем для себя решение, я считаю, что нам грош цена, и мы все время будем находиться под Дамокловым мечом, что сейчас все притихнет, а потом с новой силой вылезет всё это безобразие и мерзости суповой кастрюли. Поэтому я прошу вас в этом смысле думать о себе, а не обо мне. Я уже это всё съел.

42-31

ПАНКРАТОВ-ЧЁРНЫЙ А.

Добрый вечер.

Вы знаете, смотрю что-то всё мнемся, мнёмся, называем себя интеллигенцией, относим себя к интеллигентным людям, и ищем в себя мягкость, чтобы не показаться резкими не тактичными.

Вы знаете, за ту ложь, за тот подлог, за обливание грязью добросовестных честных людей, особенно художников; людей, имеющих отношение к творчеству, к искусству; людей с тонкими ранимыми душами, мы чего-то цацкаемся. Я сижу и слушаю уже полтора часа, и что-то рассуждаем. Да исключать надо из Союза таких людей. Я плакал. Меня 4 года не принимали в Союз кинематографистов, имея 18 международных премий за свои работы кинематографические, не был принят в Союз кинематографистов. Я страдал! Я тогда не думал, что меня КГБ держит под колпаком. Я страда, думал, почему я не достоин быть в этом сообществе. Я только недавно узнал, почему меня 4 года меня держали, обвиняя черт знает в чём. Имея тестем председателя Приёмной комиссии. В.В.Манахова – лауреата Ленинской премии, кинооператора «Судьбы человека». А мы сейчас мучаемся: что делать с этими людьми. Мы не имеем права его исключать из Гильдии кинокритиков. Это дело гильдии. Но мы, члены Союза, имеем право его исключить из Союза.

Он сказал: «Да, мы оппозиция. И это наше право быть внутри вашего Союза оппозицией».  Что же это за логика, что же это за мышление? Дама сказала, что он очень талантлив и профессионален. Да он болен, и болен нравственно. Я так сконструировал: «Я создаю уют и порядок в доме, и вдруг кусок дерьма. Выбросишь дерьмо – уюта и порядка не будет». Вот его логика, он больной человек. Я к нему прислушивался много лет. Я не встретил ни одной его статьи и ни одной рецензии ни на один фильм, где было бы доброе трогательное отношение к художнику, к фильму, к кинооператору. В нём нет доброты. Для чего он это делал, вы подумайте?

Подставить великого художника на старости лет Марлена Мартыновича Хуциева. Бороться с Михалковым трудно. Он как личность явная, огромная. Против Никиты кого противопоставить? Надо кого-то найти известного тоже, и значительного. Но сильно значительного не подставишь, потому что сам слабый. Но нашли нежного интеллигентного 83-летнего и подставили. Подставили!

Я встретился с Хуциевым в лифте. Я был в командировке, я не был на этом декабрьском сборище. Слухи до меня дошли, что переизбрали, оказывается, Михалкова. Избрали Хуциева. Я у него спросил: «Марлен Мартынович, Вас что надо поздравить с избранием»? И смотрю, у него грустные глаза. Он вздохнул и говорит: «С чем поздравить, Санечка. На крест положили». А подставили такие люди, как этот человек. А для чего это? Чтобы уничтожить, изнутри взорвать Союз кинематографистов. Что такое взорвать Союз кинематографистов? Это уничтожить кинематограф. Это нанести колоссальную диверсию по нашей российской духовности, по искусству, по культуре. Понимаете, это страшный человек. И не надо цацкаться.

Я вношу предложение – исключить из членов Союза кинематографистов. Потому что быть членом Союза кинематографистов – это надо заслужить.

МИХАЙЛОВ А.

Давайте проголосуем. Кто за то, чтобы исключить Матиаса из Союза кинематографистов?

ЖЕНЩИНА

Если вы сейчас проголосуете, я в лицо вам билет свой швырну. У вас совесть есть, а?

МИХАЙЛОВ А.

А у него совесть есть оскорблять? Это не сегодняшнее решение. Я видел, что происходит.

 ПОЗНАНСКИЙ

Я оператор, режиссёр.  Две недели назад  мне принесли газету. Вы бы видели, это какой ужас. Этот Ибрагимбеков сидел и говорил: «Это всё будет подготовлено. Вот мы здесь кинематографисты, а там кто будет? Кто там приедет? Это будет сборище. У нас люди талантливые, а кто будет там? Это будет подготовленное президиумом выступление, и они будут всё своё творить». Матизен назвал Никиту Сергеевича негодяем. Это как? Да по морде надо бить за это. Он только что говорил здесь. Я в конце выступил и говорю: «Господа, кажется здесь интеллигентные люди. Ну, как можно своих коллег называть сборищем. Значит вы кинематографисты, а там?»

Вот вы все сборище в их глазах.

Я очень взволнован, сбивчиво говорю. Но я за то, чтобы исключить из членов Союза Матизена, который порочит Н.С.Михалкова, и мешает работе Съезда.

(Аплодисменты).

БАСИНА Н.

Господа и дамы!

Мне кажется, что после этого всплеска об интеллигентности этого собрания речь уже не идёт. Это типичное партсобрание 1937 года.

(Аплодисменты).

В связи с этим, хочу напомнить два факта. Когда Рибентроп  предложил Германской Академии Наук исключить из своих рядов Энштейна, Академия ему отказала.

Второй факт. В 1994 году неглубокий критик Матизен написал обширный, чрезвычайно адекватный творческий портрет Никиты Сергеевича, который был признан глубоким, адекватным, талантливым. Это так просто.

И последнее. Если вы сейчас решитесь принимать решение, касающееся судьбы профессиональных гильдий, которые являются общественными объединениями, внутри Союза, право создания которых имеет любое количество свободных граждан России. Если вы сейчас решитесь принимать какие-то рекомендации, или  тем более требования, по отношению к этим гильдиям, позвольте посчитать голоса присутствующих. И не обозначать это как решение Съезда или Собрания. Как угодно.

МИХАЛКОВ Н.С.

Хочу напомнить, что никто не посягает на самостоятельность гильдий. Разговор идёт сов сем о другом.

Женщина

Я член Гильдии  редакторов. Наша гильдия не многочисленная. Мы живём дружно и задушевно. Я по поводу Гильдии киноведов и кинокритиков. Может быть я сейчас неправильно скажу, но я скажу. Потому что, уважаемое собрание и все приезжие, наверняка, знают фамилии, которые я назову. Но так как мы, и Гильдия редакторов, и Гильдия кинокритиков выпускники одного факультета, факультета киноведения ВГИКа, то я не знала ни про какие подводные течения, и шла на декабрьский съезд, как на съезд с надеждой повидать светлые головы, которые я лично за много лет очень уважаю. Прежде всего, я надеялась повидать всеми вами уважаемого В.И.Фомина. Валерия Ивановича на этом представительстве  от Гильдии киноведом и кинокритиков не было. Я очень хотела повидать Сашу Дерябина. Это большой ученый, это умница. Работает под руководством В.И.Фомина.

43-31

43-31

Саши не было. Я очень хотела повидать удивительнейшего, поразительнейшего нашего киноведа умницу, редкую голову, Женю Марголита. Жени не было. Я переговорила с огромным специалистом в области кино, у которой две книги, которая много лет проработала в журнале «Искусство кино», Людмилой Семеновной Донец. Она по состоянию здоровья не могла прибыть. И Людмила Семеновна позвонила Валерию Ивановичу. Я не знаю где Валерий Иванович. Валерия Ивановича Фомина, доктора наук, историка кино, крупнейшего специалиста, не позвала Гильдия киноведов и кинокритиков. Он не стал делегатом. Я счастлива, что он здесь сегодня. Может, он уже ушел У него сердце не очень здоровое.

Дорогие друзья, я назвала вам фамилии. Я, как специалист, прошу прощения, и как читатель, наших кинокритиков и киноведов назвала вам очень достойных. Их гильдия киноведов и кинокритиков не привлекает как своих делегатов на тот съезд. Я думаю, что мы не можем делать вот по таким выступлениям от Гильдии киноведов и кинокритиков про всю гильдию целиком. И Пети Шепотиника не было. Никого не было, каких-то светлых голов, умниц, разных взглядов, но редких умниц. Вот их не было. Простите меня, Виктор.

МИХАЙЛОВ А.

Дорогие друзья!

 Я все-таки скажу свою точку зрения.

Дело в том, что, Наташа, никто не говорит о работе вашей гильдии внутри. Мы говорим сейчас о членстве, о председательстве. И Никита сказал в свое время. Я не был халуем, я говорю совершенно не его слова, свои озвучиваю слова. Он не должен работать с людьми, которые сопротивляются общему процессу, духовному возрождению. Не может! Сейчас идет война! Идет мощная война! Война – это убиение тела. В мирное время – убиение души. Сегодня за 15 лет 23 тысячи деревень уничтожено. Сегодня за 5 лет в 23 раза увеличилось насилие. Мы должны в этот самый момент объединиться как никогда. О чем мы говорим?! И почему подходят и в открытую оскорбляют, я не скажу, что мой друг, но коллегу моего, режиссера, талантливого, великого режиссера. Что вы сделали как критик? (аплодисменты).

МИХАЛКОВ Н.С.

Какие решения?

ГУЩИН Э.

Гущин Эдуард, Татарстан.

На протяжении уже нескольких лет, с 1У съезда начиная. На УП съезде , в декабре мы выслушивали этого человека, который возбуждает  здесь нездоровые настроения по отношению к тем, кто  присутствует на съезде, кто приехал решать вопросы жизненно важные нашей общей жизни в союзе. Два дня подряд президиум  уделяет  такое внимание г-ну Матизену. Ну, извините. Меня, члены президиума, вы предоставляете ему слово по первому его требованию. А он просто приходит и ломает нашу работу. Вы понимаете, и считать меня там, скажем, членом сборища какого-то, что ли. Что это такое?! Почему москвич Матизен может позволять  такое отношение ко мне, к моим коллегам, к своим коллегам пол Москве, нормальным здоровым кинематографистам!?

 С точки зрения духа, я полностью поддерживаю решение об исключении этого человека из союза (аплодисменты) и прошу проголосовать, поддерживая Панкратова-Черного. Но нельзя так? Что это такое?! Что мы должны отсюда уезжать с больным сердцем?

МИХАЛКОВ Н.С.

На голосование ставим это?

БУРЛЯЕВ Н.

 Я миролюбивый человек, я христианин, люблю прощать людей. Но я, поскольку много лет вижу деятельность этого товарища, г-на Матизена. И вы помните, как на пленуме 1999 г., когда бомбили Югославию 19 цивилизованных стран  и когда наш пленум единодушно – повторяю, единодушно – проголосовал за письмо в поддержку Югославии и братского народа, только один г-н Матизен поднялся и крикнул, что он против этого.

Я предлагаю формулировку. Дело в том, что раковую опухоль нужно вырезать, облучать, удалять. Иначе пойдут  и дальше метастазы. Г-н Матизен один из тех, кто вносит раскол в наш союз. Я предлагаю: За последовательные действия, направленные на раскол Союза кинематографистов, исключить из СК России Матизена .

44-31

МИХАЛКОВ Н.С.

Кто против?

Кто воздержался?

Кто за это решение? Пожалуйста, мандаты поднимите.

_________.

Одну фразу! Никита Сергеевич, у Вас в картине «Раба любви» есть гениальная сцена. Финал «Рабы любви», когда Лена Соловей…

МИХАЛКОВ Н.С.

«Что вы делаете, звери?», да, да.

Кто за эту формулировку? Поднимите ваши мандаты. Считайте, пожалуйста, счетчики.

_________.

Будьте людьми!

МИХАЛКОВ Н.С.

Для этого не нужно кворума. Это решается большинством голосов. Если нет, это оспорят. Считайте, пожалуйста. (Неразборчивая реплика из зала про фашистов). Друзья мои, мы называемся фашистами зачем-то. Я прошу Съезд обратить внимание, что мы называемся фашистами. Вот вы все – фашисты. Зина Кириенко – фашист. (Истеричная реплика) Не надо передергивать? Что же я передергиваю?

Кто против? Поднимите ваши мандаты, пожалуйста. (Видимо, продолжили голосование)

(ответ на реплику, которую неслышно) Имеют, имеют, у меня 32, я уже не поднимал их.

КОЖЕВНИКОВ ПЕТР

Я из Петербурга, писатель, режиссер и актер. И мы в свое время…

МИХАЛКОВ Н.С.

Секунду. Против 30.

Кто воздержался? Голосование идет, не мешайте. 

50 воздержались.

Сколько было за?

(Реплики и вопли из зала)

Нет, друзья, это не дело. За все – это все равно что «кворум есть».

Кто за принятую формулировку? Поднимите мандаты и держите, пока вас не посчитают. Которую зачитал Николай Петрович Бурляев – за раскольническую деятельность, ведущую к развалу Союза и т.д.

Володя Наумов предлагает добавить «за клевету и оскорбление своих коллег».

МЕСХИЕВ Д.

Считают заново. Кто против и кто воздержался, насколько я понимаю, посчитали.

Кто против данного предложения? Поднимите, пожалуйста, мандаты.

Пожалуйста, озвучьте цифры воздержавшихся.

За – 352.

Против – 65.

Воздержалось – 20.

Подавляющим большинством этот вопрос повестки дня принят.

(Аплодисменты)

(Неразборчивая реплика)

МИХАЛКОВ Н.С.

Её нет, этой формулировки. Он не принят, этот Устав. Мы пока живем по старому Уставу. Формулировка будет правильная. Слова «клевета», там не будет.

МЕСХИЕВ Д.

После окончательных подсчетов за исключение – 805 человек.

Против – 100.

Воздержалось – 41.

(Бурные аплодисменты)

МИХАЛКОВ Н.С.

Хотелось бы услышать юриста относительно того, как мы живем дальше. Потому что мы сейчас разойдемся и потом начнутся пересуды, очень большое количество выяснения отношений и проблем. Есть у нас юрист здесь?

МЕСХИЕВ Д.

Я прошу прощения, Пётр Кожевников 20 минут стоит здесь и ждет слова. Это последнее выступление. Пожалуйста.

КОЖЕВНИКОВ ПЕТР

Санкт-Петербург. Я писатель, режиссер и актер. Дело в том, что в свое время мы за счет своей либеральности, воспитанности и даже перевоспитанности потеряли очень много. Когда мы не могли решить внутренний вопрос. У нас не было лидера. Сейчас он есть, слава Богу. Я недавно в Союзе, вижу его воочию, наконец-то прикоснулся. Это первое.

А второе, отчислять, не отчислять, а что скажут там, и прочее. Вы все знаете, что в Петербурге потеряно почти все – Дом писателя, Детская книга, все потеряно, и теряется до сих пор. Несколько союзов, они достаточно беспомощные. Мы, Союз  писателей России, мы ютимся почти что в коммуналке, там какие-то офисы, еще что-то. Это совершенно унизительное положение. А все начиналось вот так же.

Я помню, меня один рассказ из детства поразил, когда бегут все с топором куда-то. «Что такое?» «Укусила бешеная собака». «Руби ногу!» «как это так, ногу?» Ну, здесь не нога, может быть, бородавка, папиллома. То есть это проще.

Спасибо

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо.

45-31

45-31

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо. Нам нужно понять, когда и как мы соберемся для того, чтобы принять устав. Устав новый, в него много поправок. Но проблема в том, что по старому Уставу нам не разрешает жить Министерство юстиции, он устарел сильно. В этом Уставе есть нарушения, которые не вписываются в федеральные законы, поэтому нам нужно будет принять новый устав, но я понимаю, что будут его смотреть, и слава Богу, что вы сможете его посмотреть внимательно и внести свои предложения, которые мы будем обсуждать на следующем нашем собрании.

         Я честно скажу, хотел бы все-таки услышать мнение людей, которые разбираются в юриспруденции, для того, чтобы мы могли понять, что нам для этого нужно: новый съезд или это делает пленум?

         Если съезд… Вообще, честно вам скажу, если бы Бог дал, и мы могли бы вот так собираться не раз в столько времени, а чаще, хотя бы раз в год, пусть не все, но чтобы могли приехать пусть по два человека от региона, руководители организаций, москвичи, чтобы мы собирались для разговора о проблемах, которые возникают. Дело в том, что они накапливаются, а потом мы хотим эти проблемы сразу решить.

         Иван, расскажите, пожалуйста. Ты же не шоу-мен, ты – юрист.

         Конечно, это же сказка, что мы тут собрались, не всегда была такая возможность. Но я бы хотел в этом смысле наши расширенные совещания и встречи проводить чаще.

Но как нам сделать технически по уставу, как нам поступать дальше?

ИВАН (юрист)

Здравствуйте.

Изменения в устав, либо принятие нового устава необходимо принимать на съезде при наличии кворума. Поэтому вам все равно придется собираться, может быть по квотам, но собрание нужно проводить в соответствии с требованиями устава (старого).

Что делать сегодня дальше? Если исчерпана повестка дня Съезда, учитывая, что устав вы не можете принять, т.к. нет наличия кворума, можно Съезд закрывать.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Ничего ты нам нового и интересного как юрист не сказал.

Уважаемые коллеги! Я хочу то, что я уже раньше говорил. Вероятнее всего где-то октябрь-ноябрь мы должны будем еще раз собрать съезд. Блестящая инициатива Никиты Сергеевича о том, что нужно собираться чаще. Конечно, трудно каждый год собирать всех, но, по крайней мере было бы здорово, чтобы по одному представителю от регионов собираться в Москве чаще. По одному представителю от регионов. Хотя бы. Я думаю, что уже и это было бы правильно. Тогда, когда начнет работать Правление, я думаю, это всё будет сформулировано. Но просьба: всем роздан устав, я думаю, что месяца достаточно для того, чтобы его по крайней мере прочитать несколько раз, а кто специалист – может внести предложения. Поэтому в течение месяца вносите предложения, чтобы не затягивать, чтобы можно было обсудить устав, раздать предложения, которые суммированы (от всех). По крайней мере, не позднее чем через 7-8 месяцев все равно придется созывать съезд, поскольку необходимо будет абсолютным большинством (юристы потом уже подтвердят) может быть уже можно будет собирать немножко по другому принципу. Об этом в течение месяца Правлению, я думаю, Никита Сергеевич, нужно сейчас (из тех, кто остался, из тех, кто может или не уезжает в Питер, кому не надо срочно уезжать), я думаю, чтобы осталось Правление и Ревизионная комиссия, для того, чтобы они определили какие-то сроки для работы.

Вот то, что я хотел сказать. Спасибо.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я хочу сказать, что в Правление еще предлагались Арсеньев, Учитель, Михайлов, Месхиев, Тельнов, Сергей Говорухин и кто-то из операторов (они предложат), мы не будем сегодня это принимать. Просто нужно к сведению принять эти фамилии и подумать. Но я думаю, что они не должны вызывать сомнений. Может быть еще кто-то будет. В такой довольно нервозной обстановке не было времени это продумать, и мы это продумаем к будущей нашей встрече.

46-31

46-31

Я хочу вам сказать спасибо не за то, что вы меня избрали, хотя это для меня очень серьезный знак. Но спасибо за то, что в показали, что у вас есть и воля, и сила. Спасибо, что у вас есть возможность самим принимать решения и не бояться ни хмыков, ни криков, ни попытки давить на  добрые чувства, они в нас есть. Но просто нельзя позволять, чтобы кто бы то ни было мог оскорбить своего товарища ложью, клеветой (это не для юристов, потому что это уголовное дело) и вообще отношением, которое не соответствует нашему Союзу.

Я хочу вам сказать, что я остаюсь при своем желании. Я надеюсь подготовить команду. И потом с вашей помощью и с божью помощью передать ей наш Союз, если вы примете предложение. Если вы примете предложение мое о тех кандидатах на разные посты в Союзе и решите, что я в этом смысле прав и проголосуете за это, я обещаю вам, что я, даже не будучи Председателем Союза, всегда буду рядом и при случае всегда использовать мои возможности какие-то, силы для того, чтобы помогать Союзу жить и двигаться.

И последнее. Вы знаете, сегодня был разговор о культуре. Очень короткую историю расскажу. Что такое культура? Это не ложка и вилка. 1943 год, зима, февраль, минус 40 градусов, Вологодская область. Солдатик Толя возвращается по ранению домой в деревни Ирхино Белозерского района (Кубинское озеро рядом). Он идет, приезжает на поезде, садится на попутку, потом лошадь, ночь, мороз страшный. И в 4 часа утра в феврале месяце он доходит до своего дома. Темно, очень холодно. Он стучит в окошко. Просыпается жена, подходит к окошку. Дети спят. Она отдышала пятачок в стекле, его оттерла и прильнула глазом. И увидела там мужа. И решила, что это сон. А он не стал ее будить. Они до утра просидели, глядя друг на друга: она, не веря, что это он, а он, не желая разрушить этот ее сладкий сон, хотя он был явью. Вот это культура.

Спасибо.

(Аплодисменты).

МЕСХИЕВ Д.

Еще петербургская делегация. Пожалуйста, внимание, объявление по поводу отъезда. (Объявление для делегации из Санкт-Петербурга).

МИХАЛКОВ Н.С.

Спасибо, дорогие мои друзья! Спасибо.

(Аплодисменты).

Съезд объявляется закрытым.

Видеозапись Съезда Союза кинематографистов здесь

См.также

• Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 31 марта 2009 г. Третья часть
• Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 31 марта 2009 г. Вторая часть
• Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 31 марта 2009 г. Первая часть
• Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 30 марта 2009 г. Третья часть 
• Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 30 марта 2009 г. Вторая часть 
• Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 30 марта 2009 г. Первая часть