Ностальгия по волшебным психоделическим шестидесятым и семидесятым столь ощутимо накрыла отечественную публику, что на представителей ретророк-волны обратили внимание промоутеры московских клубов - и наперебой стали предлагать громкие имена. На этой неделе московские меломаны разрываются между концертами the Strokes, Аnimal Collective и Девендры Банхарта. И хотя основной успех пришелся на долю первых, выступавших во вместительной Горбушке, немалую аудиторию, заполнившая в воскресенье клуб “Апельсин”, привлек молодой сонграйтер и лидер движения “неофолк” Девендра.
Слава Банхарта - худого бородатого юноши с длинными спутанными волосами и точкой-бинди меж бровей - парадоксальна. В 2002 году этот бездомный парень из Калифорнии записал свои песни при помощи допотопного четырехдорожечного пульта, аккомпанируя себе на гитаре. На запись обратил внимание Майкл Джира - известный продюсер и лидер андерграундной группы-легенды the Swans - и выпустил первый альбом Банхарта на своем лэйбле c подходящим названием Young God. С тех пор Банхарт считается одним из главных фигур течения под названием “Неофолк” или “Новый странный фолк”, объединяющее таких музыкантов как Джоана Ньюсом, Суфьян Стивенс, Cocorosie, возраждающее концепцию и звучание психоделической музыки хиппи 60-х. Аутсайдерская по своей сути, эта музыка превратилась в одно из самых модных музыкальных направлений последних лет, и пока что не подает никаких признаков дряхления. Скорее всего, здесь сказывается усталость публики от геройства и “глэма”, неизменно присутсвующего в поп- и рок-музыке последних двадцати лет.
Несмотря на то, что последний альбом он записывал во внушительной компании, которую сам называет “семьей” и которая едва поместилась на обложке диска, на московском концерте Девендра выступил в “камерном” составе: барабанщик-перкуссионист, гитарист и девушка - басистка. При этом сохранилось одно из главных достоинств записей Банхарта - здесь никогда нельзя понять, какие инструменты звучат и кто подпевает, если, конечно, не смотреть в этот на музыкантов. Сама музыка здесь отходит на второй план, пренебрегая обычным для рок-группы набором - барабаны, бас и гитара. Она напоминает циновку, сплетенную из грубых, но приятных растительных волокон. Инструменты “включаются” произвольно. Главное здесь - это голос Девендры - очень пластичный, вибрирующий, вобравший американский кантри-блюз с одной стороны и латиноамериканские традиции - с другой. (Девендра много лет прожил в Венесуэле и среди любимых музыкантов называет, в частности, Каэтано Велозо).
Обычно Банхарт играет босиком в простой одежде, сидя прямо на полу, но на московском концерте Банхарт и его гитарист были одеты в черные брюки, белые рубашки и жилетки, что напоминало иллюстрации к раннему периоду истории Нового Света. Но общее впечатление от облика группы Банхарта - бродячие музыканты. Они очень живописны и несколько не вписываются в атмосферу клуба - гораздо органичней эти люди смотрелись бы на открытом воздухе, например, на Грушинском фестивале. Конечно, в том случае, если бы в 60-е - 70-е у нас слушали не Галича, а Боба Дилана.
В перерывах между песнями Девендра непринужденно распивал водку с соком и общался с публикой, с детской непосредственностью показывая свое знание русского слэнга. В отличие от большинства гастролеров, он совершенно не торопился отыграть программу и покинуть сцену. И это понятно: в образе молодого хиппи-полубога пребывать на сцене вполне комфортно. В какой-то момент Девендра царственным жестом пригласил людей из зала исполнить их собственные песни. Смельчаки нашлись - и вот уже “отец неофолка” аккомпанирует им на барабанах и подпевает.
Торорпиться Банхарту действительно некуда - вот уже много лет он бездомный, живет в разных местах, и даже неожиданная известность не заставила его перейти к оседлой жизни. Он не считает себя принадлежащим к какому-либо времени или месту, рассуждает о том, что в каждом мужчине есть женщина (и наоборот), в связи с чем охотно переодевается в женские платья, исповедует ньюэйджевую “собственную религию”, замешанную на индуизме и многочисленных психоделических опытах.
Никогда нельзя сказать точно, говорит ли он всерьез или сочиняет на ходу свои истории. Например, когда он рассказывает о том, как записывался вой волка на песне “Mama Wolf”: “Наша скрипачка сказала, что дома держит волка и может привести его в студию, чтобы тот повыл в записи. Якобы она знала какой-то секрет, как с ним обращаться, но когда волка притащили, то он долго отказывался выть. И только тогда, когда скрипка заиграла высокие ноты, он сделал то, что от него и требовалось”.
Самого Банхарта часто обвиняют во вторичности. Его андрогинная манера пения напоминает критикам то Марка Болана, то Билли Холидэй. Когда видишь Девендру на сцене вблизи, ореол “божественности”, как всегда бывает в таких случаях, теряется, и образ его порой кажется наигранным, а сам он - сильно переоцененным. Так или иначе, молодой сонграйтер с экзотическим индийским именем, данным родителями в честь их духовного наставника, и харизматичным обликом, продолжает обращать людей в свою религию.
