16 –ый российский кинофестиваль «Кинотавр», начавшийся 2-го июня, продолжает свою работу. Неожиданно для многих торжественная церемония открытия стала местом для программных заявлений. Наример, прочитав приветствие президента фестивалю, руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой, добавил от имени государства ласкающую слух фразу, которой так и не дождался за все 15 лет основатель фестиваля в Сочи Марк Рудинштейн. "Кинотавр", - сказал Михаил Швыдкой – главный национальный кинофестиваль страны".
О виртуозном владении искусством дипломатии нынешними руководителями «Кинотавра» - Александром Роднянским и Игорем Толстуновым - говорит и такой факт. Первый приз "Кинотавра" уже вручен Никите Михалкову - за вклад в киноискусство. Это решение оставило за кадром всю общественную деятельность Михалкова, к которой, как известно, изрядная часть киносообщества относится критически. Тем не менее, ни у кого из присутствующих на фестивале, не возникло сомнений в том, что награда заслужена. Равно как и в том, что отныне «Кинотавр» становится местом, где к киноискусству будут относиться по высшему гамбургскому счету.
Об актуальных проблемах кинофестиваля, в частности, и кинематографа в целом кинообозреватель радио "Эхо Москвы" Вита Рамм (специально для раздела "Прагматика культуры" на "Полит.ру") поговорила с президентом холдинга СТС, членом попечительского совета «Кинотавра» Александром Роднянским.
Вас можно поздравить? Государство официально подтвердило статус «Кинотавра» как главного национального кинофестиваля…
Мы обсуждали концепцию «Кинотавра», его будущего развития, но о юридическом оформлении этого статуса мы в Федеральном агентстве по культуре и кинематографии (ФАКК) никогда не говорили. Хотя безусловно, «Кинотавр» за 15-летнюю историю заслужил звание главного национального фестиваля России.
На одной площадке на протяжении 10 -12-ти дней существует вся индустрия, и в этом преимущество «Кинотавра» перед другими фестивалями. «Кинотавр» - уникален своим общением. Мы не ориентируемся на опыт Канн или Венеции. Там киноиндустрия делится на разные миры, которые не пересекаются. Например, мир больших звезд и менеджеров кинорынка или молодых продюсеров. У нас продюсеры, актеры, прокатчики, кинокритики могут прямо здесь договариваться о будущих проектах, обсуждать проблемы. Потому для меня принципиально, чтобы все, кто приезжает на фестиваль – участники конкурсных, внеконкурсных программ, продюсеры, гости – были максимально успешны. Их успех – успех фестиваля в целом. Наша позиция делает возможным реализацию интересов многих, очень разных людей.
В наследство вы получили и многие проблемы кинофестиваля. Что будете менять кардинально?
У Марка Григорьевича и его фестивальной команды огромное количество достижений. Но за 15 лет также накопилось и много историй, отношений, взаимоотношений, с государством в том числе. Суть всех этих конфликтов я не пойму, наверно, никогда. Например, соперничество с Московским международным фестивалем, который имеет мало общего с «Кинотавром», конфликты с другими российскими фестивалями, конфликты с общепризнанными лидерами российской киноиндустрии и так далее. На мой взгляд, подобную эмоциональную субъективистскую позицию национальный кинофестиваль позволить себе не может.
Первое политическое решение вы уже приняли и наградили Никиту Михалкова призом «за вклад в киноискусство».
Мы не занимаемся политическими играми. Михалков - выдающийся режиссер и актер, это первое. Ему в этом году исполняется 60 лет – второе. Третье – ни один отечественный фестиваль не даст ему такой награды. ММКФ и «Золотой орел» в сфере влияния Никиты Михалкова, а «Ника» - потому, что между большей части кинообщественности и Никитой Сергеевичем существует многолетняя конфронтация. Главная задача «Кинотавра» стать фестивалем, где, прежде всего, существуют кинематографические критерии. И никаких других!
Награждение Михалкова – знак всем, что на главный национальный фестиваль России спокойно смогут приезжать враждующие профессиональные группы. Конкуренция – вещь жесткая, так происходит во всем мире. Но все наши коллеги должны быть уверенными, что их фильмы будут оцениваться по критериям, не связанным c той или иной клановой группой.
А если некий продюсер конкурсной картины за награду предложит вам оплатить часть расходов?
Мы в состоянии заплатить за себя сами. Это важный фактор. Мы сильная и самостоятельная компания. Для нас фестиваль «Кинотавр» - не способ, извините, выживания, заработка денег и бизнеса. Да, мы будем вести фестиваль к самоокупаемости. В этом году еще не получится, но через год–два мы добьемся и этого. Никто не спешит. И представить, чтобы кто–то посмел завести разговор со мной, руководителем прибыльного холдинга на тему покупки приза - смешно, настолько это бессмысленно. И потому жюри больше не будет получать никаких «подсказок» перед подведением итогов конкурсных программ.
«Кинотавр» сам по себе – дорогое удовольствие?
Да, это дорогой фестиваль. Мы «Кинотавром» занялись только два месяца назад и многого не знали. Где–то потратили больше, где–то не успели договориться. В этом году научимся.
Цифры можете назвать? И сколько из потраченного, возмещает государство?
Итоговые цифры будут ясны по окончания фестиваля, но примерно это 1,5 - 2 миллиона долларов. От Федерального агентства, Краснодарского края, города Сочи мы получили около 30 процентов от общей суммы.
«Кинотавр» не единственный ваш фестиваль. В этом году организовали в Киеве международный кинофестиваль документального кино «Контакт». Киевский фестиваль не разовая акция?
В 2006 году с 8 по 14 апреля пройдет второй фестиваль. Я уверен, что у «Контакта» очень хорошие перспективы.
Складывается впечатление, что к чему бы вы ни прикоснулись – дело начинает двигаться в правильном направлении. Это результат тщательного анализа, расчетов или вы интуитивно чувствуете будущий результат?
Мне важно стратегически понять, куда я двигаюсь. «Кинотавр» не был моей идеей. Это было предложением Рудинштейна, которое он сделал нам с Игорем Толстуновым здесь, в своей сауне.
Но Вы должны были просчитать свои риски, ведь фестиваль «Кинотавр» строился в основном на романтической идеологии – в отсутствии проката сохранять российское кино. Ваше поколение уже другое.
Не согласен, что ситуацию с фестивалем можно рассматривать только в ключе «романтики – прагматики». Я полагаю, что мое поколение имеет твердое представление о системе координат, в которых мы живем, и о системе координат, в которых мы хотим жить. Это очень важно различать. Мы понимаем, что нас не устраивает, и мы хотим сами формировать новую систему. И в этом смысле, мы тоже в какой–то степени романтики, полагая, что в состоянии изменить систему координат. Но в отличие от прежних романтиков, которые действовали на уровне эмоций, слов и жестов, порой даже авантюр, мы стараемся действовать в рамках правил игры, не нарушая логику развития. Мы втянулись в ту жизнь, которая сегодня во дворе и пытаемся в этой жизни преуспевать.
Новая система координат от человека творческой профессии требует существенной «перестройки». И не все согласны переучиваться…
Я тоже не занимался бизнесом, а снимал документальное кино. Но когда понял, что мне не хватает знаний, чтобы жить в новых правилах, овладел - не новой профессией, а освоил для себя новый инструментарий. Мое поколение, которое романтики–шестидесятники называют прагматиками, на самом деле многому учится. Мы тратим на, извините, работу над собой огромное количество времени. Я не стесняюсь задавать вопросы, если что–то не знаю или не понимаю. А поколение романтиков губит псевдовсезнание и установка: давайте изменим мир, не зная, на что все следует менять. Следующее поколение, которое идет за нами, могу сказать на примере сына – все дела начинает с предварительного анализа.
Но на вашем СТС есть один продукт, объединяющий не только разные поколения, но и разные слои общества. Чем вы можете объяснить успех ситкома «Моя прекрасная няня»? Неужели вы заранее все так удачно просчитали?
Данный сериал – не экзотика. Реальные характеры, добрый смех и модель современных отношений с миром. Нашему зрителю очень комфортно существовать в такой системе. Мы, запуская сериал, хотели дать возможность зрителям убедиться, что их жизнь в их руках. Они могут управлять жизнью, а не она ими. Мы понимали, что и телевидение, и кино, владеют огромной силой, которую романтики от советского кино ограничивают лишь функцией правды. Никакая это не правда. Это всего лишь представление конкретных людей о правде. И очень часто, в силу опыта этих людей, мы получаем мрачное, чернушное кинематографическое пространство, в котором нет места жизни, нет места будущему. Нет места преодолению, мощным людям, внутренним решениям.
Все это можно увидеть на экране. Но в английском кинематографе…
Моя любимая кинопроизводящая компания - «Working Title». Ну, нет такой Англии на самом деле, как в их фильме «Реальная любовь»! Авторы добродушно смеются над тысячами актуальных проблем: расовыми, экономическими, национальными, социальными, возрастными, интеграцией Англии в Европу, сложных отношениях с Америкой и так далее. Я знаком с продюсерами «Working Title» Тимом Биваном и Эриком Феллнером. Они целенаправленно снимают позитивное кино. И наша «Няня» из этой области.
В киносообществе к позитивным комедиям у нас относятся, как к «Кубанским казакам» - снисходительно.
Мне кажется, такое придумать гораздо сложнее, чем придумать интеллектуальное кино. Я не понимаю степень ответственности авторов фильмов, после просмотра которых, у зрителей в очередной раз усиливается ощущение бессмысленности, тщетности их усилий и бытия. Вместо того, чтобы убеждать в обратном. Утверждать, что нужно и можно изменить жизнь, сделать ее такой, какой они, зрители, считают правильной. А правильная – она бывает разная, что тоже очень важно. Позитивное необязательно должно быть в духе реваншистских представлений о «сладком советском периоде» брежневской эпохи. Мы живем сегодня в совершенно другой стране, в другой исторической реальности.
После процесса над Ходорковским вы верите, что реваншистские настроения не будут спускаться сверху как директива?
Конечно, верю. Мы сегодня живем в глобальном информационном сообществе, в котором возвраты назад уже невозможны. Сегодня все равно надо дискутировать и убеждать. И победы возможны только в открытом политическом диалоге. Наша страна кардинально изменилась и вина телевидения, в том, что оно не проинформировало об этом наше общество.
Вы пытались это делать. Ваш проект с Игорем Толстуновым в многосерийном «День рождения Буржуя». Там были новые интерьеры, новые отношения, герои говорили о бизнесе и решали совсем новые этические проблемы.
Это была для нас принципиальная история. Кстати, интерьеры «Буржуя» снимались в Киеве, в моем офисе телеканала «1+1». Мы хотели показать другую жизнь и дать почувствовать зрителям, что для новой жизни появились возможности. Такую задачу, на мой взгляд, должно решать и современное русское кино.
P.S. Кстати, Никита Михалков может уехать из «Кинотавра» с другим, не менее почетным призом. В конкурсной программе участвуют сразу две картины: «Жмурки» (реж. Алексей Балабанов) и «Статский советник» (реж. Филипп Янковский). В них Никита Михалков, по мнению экспертов, показал отменное актерское мастерство. Решение жюри станет известно 12 июня.
