27 октября на экраны выходит фильм Алексея Германа-сына "Гарпастум". Картина участвовала в последнем Венецианском кинофестивале, собрала доброжелательную прессу, хотя и не заслужила наград. Напомним, что "гарпастум" - название спортивной игры в мяч, распространенной в Древней Греции и затем в Риме, а картина Германа рассказывает о двух братьях - Андрее и Николае, страстных любителях футбола, прототипами которых являются знаменитые футболисты - братья Старостины.
Автор идеи, соавтор сценария и продюсер фильма - Александр Вайнштейн. Когда-то Вайнштейн закончил Московский институт радиотехники, электроники и автоматики. Бизнесмен, журналист и ведущий телевизионных программ, Вайнштей продюссировал мюзиклы «Метро», «Notre Dame de Paris», «Ромео и Джульетта». О своем дебюте в кино Александр Вайнштейн рассказал Льву Константинову.
Правда ли, что сценарий принадлежал вам, и вы как продюсер выбирали режиссера, а не Герман искал продюсера? И почему вы в итоге выбрали Германа-младшего?
А вы знаете, как всегда, все лучшее неожиданно получается. Когда мы эту картину запустили в первый раз с одним достаточно известным режиссером, мы уже сшили костюмы, и была выбрана натура в Москве, и эскизы декораций были сделаны (в общем, месяца три мы работали), и в августе должны были начинать снимать, он принес режиссерский сценарий. И тогда я понял, что этот сценарий мне очень не нравится, так как фильм получается совершенно о другом, а не о том, о чем я думал.
Так мы, к сожалению, потеряли сезон, потому что футбольные сцены надо снимать летом. И начали снова искать режиссера. Я встречался с достаточно большим количеством людей, но им всем было немножечко боязно за это браться, потому что они никак не могли понять, как можно совместить – футбол, эпоху, любовь. И как-то так не очень себя уверенно чувствовали. Все предлагали или про футбол фильм делать, или про время, или про любовь. А мне почему-то казалось, что как раз в этом-то сила сценария и есть, что там все три составляющих переплетены. Однажды мне посоветовали показать сценарий Кармалите. Светлана мне перезвонила и сказала, что сценарий ей понравился, но Герман-старший занят. Спросила, в какой мы стадии. «Да мы уже в стадии запуска». «Тогда я вам очень советую поговорить с Германом-младшим. Но говорите сами, потому что у него свои тараканы в голове».
Я посмотрел его фильм «Последний поезд» и с первого кадра понял, что это то, что я хочу. Буквально с первого плана. Он почитал сценарий, кое-что переделал. Но все, что он переделал, оказалось к лучшему. В частности, именно его идеей было перенести съемки из Москвы в Питер, что оказалось совершенно верным. Сейчас, задним числом, я понимаю, что в Москве ту атмосферу, которая получилась в фильме, создать было бы нельзя.
А как вам вместе работалось?
Когда жизнь тебя сталкивает с настоящим талантливым человеком, просто быть не может. И нам тоже было не просто - наверное, Герману со мной даже больше, особенно первое время. У нас же в России образ продюсера абсолютно извращенный. Он в лучшем случае этакий Карабас Барабас, который эксплуатирует чужой талант, чужой труд и все время алчно хочет каких-то денег. На самом деле я считаю, что продюсер – это абсолютно зависимая профессия. Он, конечно, многое может, но он не всегда способен влиять на конечный результат, потому что он сам - заложник в руках режиссера, актеров, оператора и т.д. Поэтому мне было очень важно, чтобы Леша внутренне раскрепостился. И после первых встреч, после того, как я увидел первый рабочий материал, а он со мной больше пообщался, у нас возникло взаимопонимание. Больше всего меня устроило, что мы по многим принципиальным вопросам одинаково думали и мыслили – по кастингу, по общей тональности фильма.
Единственно, в чем меня Леша удивил, это подход к цветовому решению, потому что я цвет чувствовал, но не мог объяснить словами. И меня поразило то, что это совершенно советская картинка (не в плохом смысле), абсолютно эстетски выверенный цвет. И мне казалось, что с точки зрения картинки как таковой, с точки зрения режиссерской, операторской так давно никто не снимал… Его работы - это абсолютно необычное кино, оно завораживает, не отпускает. Я его несколько раз смотрел, и оно все время с тобой. Когда я разговаривал с российскими прокатчиками, которые поначалу считали наш фильм некоммерческим, ощущение было сродни тому, как ведет себя мужчина, который видит перед собой фантастически красивую женщину: вроде хочет познакомиться, а не понимает, как подступиться... Я очень рад, что меня жизнь с Алексеем столкнула, и я хочу ему в дальнейшем пожелать всяческих успехов. Самое главное, чтобы он не ошибался в дальнейшем выборе продюсера.
А чем еще Герман-младший отличается от других режиссеров?
Он действительно отличается. Многие режиссеры думают, что могут быть и сценаристами, и продюсерами, и режиссерами. Вот Алексей реально может. У него очень хорошее перо, про режиссерские его качества я уже сказал. Но у него еще и продюсерское мышление. Он очень коммерчески в хорошем смысле ориентированный человек, и он понимает, сколько стоит кино, как его делать, и когда-то он сможет сделать свой, абсолютно собственный проект.
Я знаю, что вы пригласили на премьеру едва ли не всех своих знакомых.
Как оказалось, очень многие хотят посмотреть, что у нас получилось. Для меня же эта история не коммерческая, а очень личная, потому что приходит время внутренние долги отдавать. Меня жизнь с большим числом хороших людей сталкивала, людей, которые стали моими учителями, и мне очень хотелось что-то такое сделать, чтобы когда они это увидят, мне перед ними не было бы стыдно.
История касается 1914 года. Этот исторический период даже к вашим учителям имеет условное отношение.
Нет, имеет. Конечно, слово «учителя» я употребляю условно. Меня жизнь столкнула с Николаем Петровичем Старостиным, с которым мы написали книгу «Футбол сквозь годы», и книга эта не только и не столько про футбол, сколько про 12 лет, которые все четыре брата Старостиных провели в сталинских лагерях. Он мне очень интересно рассказывал про ГУЛАГ. И это ГУЛАГ совершенно другой, он не солженицынский, это ГУЛАГ с американским шоколадом, с хорошим житьем-бытьем, с первенством ГУЛАГа по футболу. Потому что те генералы, которые, с одной стороны, совершенно однозначно были палачами и убийцами, для тех, кто имел отношение к футболу, создавали хорошие условия. Кроме того, Николай Петрович мне много рассказывал о дореволюционном футболе. Сейчас уж трудно сказать, сколько там было мифов, сколько реальности, потому что он родился в 1902 году, и не думаю, что он дореволюционный футбол четко помнит. Но рассказы были очень интересные, тем более, что он говорил очень литературным языком.
Судя по фильму, вы увидели созвучия между той эпохой и ненешней?
Да, мне показалось, что ткань того времени очень современна, потому что мы опять стоим на том же пороге – начало тысячелетия, снова тот же выбор – война или любовь, опять все против всех и непонятно из-за чего. И у молодежи те же пристрастия: секс, война и футбол - такой вот столетний исторический мостик получается. Но мне еще было очень важно в то время футбол пустить, потому что и футбол, и эпоха 14 года достаточно первозданны: это было время, когда еще не существовало вселенского насилия, когда ход жизни был, хотя и странный, но естественный. Не было революции, Ленина, Сталина, Гитлера. И так далее, так далее, так далее. Для меня Garpastum - это фильм про «никогда», про то время, которое никогда не повторится. Как Леша сказал, для него это фильм про конец эпохи поэтов.
Вы принимали участие в кастинге? Для вас было важно, чтобы в Garpastumе сыграли именно Чулпан Хаматова или Гоша Куценко?
Да, безусловно. Мы с Лешей с самого начала договорились, так как фильм на футбольную тему, то окончательное решение мы будем принимать вместе. Очень важным условием при кастинге было, как ребята могут обращаться с мячом. Но в этом смысле нам очень повезло, потому что и Козловский, и Пронин, которых мы нашли буквально в первые же дни, очень фактурные. И для меня как человека, к футболу имеющего очень плотное отношение, они без всякой фальши в футбол сыграли. Вообще так, как футбол снят в этом фильме, не снимал никто никогда, потому что мне всегда казалось, что футбол нельзя сыграть, в него можно только играть. И очень важно было футбол показать не фальшиво, не как обычно – артисту кидают мяч, а у него другая повадка, другая структура мышц, синие ноги, отдельно мяч, отдельно голова... Что касается Хаматовой - да, безусловно, это решение было общее. Но Хаматову, по-моему, предложил я, и Леша, конечно, с этим согласился. А Куценко был его выбор. Сделать из него Блока – это точно была Лешина идея и, мне кажется, очень удачная. Потому что Куценко предстал глубоким артистом, у него всего 2 небольших эпизода, но когда он в финале говорит «Вот так», это надо было суметь сыграть.
Фильм участвовал в Венецианском фестивале, но не получил приз - у вас есть объяснение этому?
Фестиваль - это такая история, как футбол. Вообще кино и футбол очень похожи, потому что все происходит здесь и сейчас. Две команды готовятся к чемпионату, готовятся, выходят в финал, стараются, и потом одна ошибка судьи… ну, свистнул не в ту сторону, пенальти дал: и 22 человека, и огромное количество людей, которые готовили этот матча, и все болельщики - ничего не могут сделать. Это и есть случай.
У жюри было свое мнение, они решили так. Я думаю, что все было не так просто, потому что в полпервого ночи 9 числа, в день подведения итогов жюри, когда мы случайно встретились с директором фестиваля Мюллером в лифте, он мне сказал, что у нас практически гран-при. На следующий день на банкете он ко мне подошел и говорит: «Ну, ты же понимаешь, что все не так просто». Я понимаю. И думаю, что какие-то процессы там происходили, хотя уверен, что по-настоящему на жюри влиять нельзя. Клуни, который был фаворитом, ничего не получил , а ведь и нас, и Клуни итальянцы считали главными претендентами на «Золотого льва». Ну, не получили и не получили. Я совершенно искренне говорю, что мне это вообще бы ничего не дало. Наверное, помогло бы Леше.
Разве приз не важен для коммерческой судьбы фильма?
В данном случае нет, потому что на следующий день после официального показа крупнейшая итальянская компания "Микадо" фильм купила, не дожидаясь никаких призов. Это и есть главный итог фестиваля. Фестивали нужны, чтобы продавать картину. Потому что, ну, висит у меня в офисе «Золотая маска», «Теффи», «Продюсер года», но это все какие-то бирюльки, атрибутика, очень приятная, но никакого отношения к кино не имеющая. Уровень кино никакой приз оценить не может. Уровень фильма только мы можем определить, плюс зрители, которые в Италии 10 минут стояли и аплодировали, смотря фильм на чужом языке с английскими субтитрами. На редкость тепло картину приняла западная критика. И, что меня удивило, на редкость хорошо российская.
Какую реакцию вы ждете от широкого российского зрителя?
Я думаю, что этот фильм своего зрителя найдет. Хотя за последнее время снимались фильмы, на которые не ходит публика Германа. Не было предложений. Но сейчас появилось предложение, и на него обязательно появится спрос. И те кинотеатры, которые этот фильм взяли, как раз и отличаются тем, что именно с такими фильмами и с таким зрителем и работают. Людям, которые по-настоящему любят кино, этот фильм понравится, а то, что на него не все пойдут, это нормально. Это ведь фильм, который заставляет думать, он не простой, он тебя не отпускает. Думаю, что его даже не один раз надо смотреть.
Кадр из фильма взят с сайта Газета.ру
