C 3 по 8 октября в "Новом манеже" пройдет выставка "Постсоветская демократия - 15 лет пародий" ( О проекте). Художник Андрей Будаев рассказал "Полит.ру" о выставке и о себе.
Темой политического плаката я занимаюсь уже 10 лет, примерно с 95-го года. До этого как все рисовал картины, достаточно успешно. В 1996 году на биеннале в Калининграде я получил гран-при в конкурсе станковой графики. Но плакат мне кажется интересней, актуальней. События, которые происходят в стране, меня лично интересуют. Но так получается, что художников, которые бы откликались на эти события, – не так много. Поэтому я с удовольствием который год иллюстрирую абсурдную действительность, которая нас всех окружает.
Были еще какие-то мотивы, чтобы заняться этим делом?
Был, наверное, еще один мотив. Я состою в секции плакатов Московского союза художников и, так или иначе, общаюсь с художниками, которые занимались плакатами в советское время и пытались заниматься в 90-е годы. В какой-то момент стала понятна беспомощность художника, который всю жизнь получал социальный заказ на плакат, а когда система заказов рухнула, художники перестали понимать – что нужно делать. Поразительно: в секции 250 художников, а из них тех, кто занимается настоящим политическим плакатом, – единицы!
Но то, чем я занимаюсь, не совсем плакат. Здесь смешение жанров. Это и фото и плакат, какие-то живописные цитаты. И я не знаю, кто еще этим занимается. Наверняка вокруг Марата Гельмана есть художники, которые делают вещи, связанные с политикой. Но они этим занимаются только в рамках галерейной деятельности… Поскольку это делается с помощью цифровых технологий, то наверняка, есть художники, которые делают что-то аналогичное…. Наверняка это есть в Интернете.
После того как Вы стали заниматься плакатным искусством, как-то изменилось к Вам отношение ваших коллег, «традиционных художников»?
Да. Чувствуется неприязнь по отношению к тому, что я делаю. Но я спокойно к этому отношусь. Есть несколько авторитетов для меня абсолютных, мнение которых для меня гораздо важнее. Например, мнение таких художников, как Эдуард Дробицкий или Борис Ефимов, который открывал четыре моих выставки. Вот им нравятся мои работы. А основное количество художников, которые ничем не занимаются, но пытаются все осуждать – это смешно, да и всё.
Какие-то проекты изобразительные, которые мне интересны, или по заказу я все равно делаю. Но это бывает очень редко и все больше по просьбе друзей.
Проект, который мы будем показывать, - он абсолютно не коммерческий... Можно дома повесить картинку с «Незнакомкой» или с «Джокондой». Но такие портреты с лицами таких политиков… Вряд ли есть психически здоровый человек, который повесит это у себя. Поэтому мы считаем этот проект некоммерческим, выставочным, который можно показывать в одном городе, в другом. А коммерческая сторона проекта – это альбом, который мы издали. Он называется «Паноптикум», в него вошли почти все работы с выставки. Я думаю, что это может быть коммерческим продуктом. Я думаю, что это точнее, чем продавать сами картинки.
А были случаи, когда предлагали купить сами работы?
Конечно. Но приобретались они, как ни странно, чаще всего за рубеж. Хотя эти фигуры, наверное, для них малоизвестны. А в России рынка на такие вещи нет. Мы в начале пути только…
Не было ли у вас проблем с персонажами, которые обиделись на то, как Вы их изобразили?
Нет, парадоксально, но обычно все всем нравится… хотя последние работы достаточно жесткие. Дело в том, что выставка, которую я делал в 1999 году от выставки, которая будет сейчас, - очень сильно отличается, потому что последняя выставка более выразительная и более точная. На ней не будет повторов работ, которые были шесть лет назад. Все работы новые.
Вы совершенно отстраненно этим занимаетесь, или есть какие-то политики, которые вам симпатичны?
Я думаю, что посетители выставки в этом разберутся. Лично мне, безусловно, симпатичен Ходорковский, безусловно – Юрий Михайлович Лужков, которого я поддерживал в 1999 году на выборах мэра, когда против него выступал Кириенко. Одна из моих задач была показать москвичам вакханалию этих камикадзе, как они себя называли. И я считаю, что мы свою задачу тогда выполнили хорошо. Мне приятно, что у нас с Юрием Михайловичем как-то пересеклись общие взгляды по поводу людей, которые с минусом работают для России. У меня на выставке не представлено ничего связанного с Каспаровым - я прочитал запись его лекции, которая была опубликована у вас на «Полит.ру». Мне он нравится как политик, но он - не очень в формате этой выставки, потому что я иллюстрирую конкретные события, а то, что происходит с Каспаровым – мне пока не очень понятно. Я думаю, что обиделись на меня много людей, которых я считаю дружественными по взглядам. Диме Муратову наверняк, не понравилась работа «Цирк уехал, а клоуны остались», потому что там есть персонажи из «Комитета 2008», которых он поддерживает. Пожалуй, вот что я еще упустил… Мне симпатичен Явлинский, он открывал одну из моих выставок 9 лет назад. И он мне симпатичен, и «Яблоко», и молодежное их движение симпатичное. Про остальные партии не могу этого сказать. Я хорошо отношусь к Юрию Михайловичу, но «Единая Россия» мне не очень нравится.
Но пока Вам проблем обиженные не создавали? Например, изображения с Михаилом Зурабовым, действительно, жесткие…
Вы знаете, эти работы впервые будут выставляться на выставке. Если Михаил Зурабов увидит - наверное, это будет здорово. Минкин свою последнюю статью, посвященную детской теме, хотел иллюстрировать этими работами. Но Павел Гусев посчитал, что их публиковать нельзя. Поэтому Зурабов пока не видел эти работы, но они ему, наверняка, не понравятся.
Не боитесь?
А что они могут сделать?
А давайте сейчас представим, что могут сделать…
Знаете, даже страшно фантазировать на эту тему… Вот Юрий Михайлович Лужков на моей выставке 1999 года сказал, что если у политика нет чувства юмора, то он должен расстаться с этой профессией. Правда, Зурабов – это не политик, а просто функционер из правительства, но тоже, возможно, с иронией отнесется… Хотя у меня очень жесткие работы про этого персонажа… или фигуранта… Не знаю как правильней…
Тут у вас, по-моему, есть противоречие. Вы вспомнили высказывание Лужкова. Значит, юмор, присущий настоящим политикам, не позволит на Вас обижаться. Значит ваши работы – шуточные?
Ну, обидеться на картинки – было бы странно….
А были какие-то случаи, когда на карикатуристов, например, в суд подавали?
Я знаю, что один из французских карикатуристов сидел в тюрьме. Домье. Но это было в прошлом веке. Это было другое время. Сейчас-то было бы странно об этом думать… И не хотелось бы, честно говоря. Мы же иллюстрируем какие-то ситуации, которые они сами создают. Зурабов, например, сказал, что не нужны детские врачи. Это же не мы придумали! Придумал конкретный персонаж из министерства здравоохранения. Так что нужно на себя им обижаться.
На что Вы живете?
Вот мы издаем альбом, есть цивилизованный опыт покупок работ с выставок. Мы планировали в конце выставки сделать некоммерческий аукцион из 3-5 работ, деньги от которого пошли бы детскому дому, который открыл Ходорковский. Это была бы интересная акция рядом с Кремлем в поддержку Михаила Борисовича. Но сейчас это - в стадии переговоров с партнерами по выставке. Если получится – будет интересное мероприятие. Вот такая прагматика. Мы знаем, где тактично зарабатывать деньги, а где это интересно просто как политическая акция. Выставка наша задумана как передвижная, поэтому мы будем её показывать в Питере, в других городах России. По поводу заработков вообще… Художники живут по-разному, обычно они живут плохо. Я, например, занимаюсь и фотографией, выполняю частные заказы. Но лично у меня нет проблем с работой, с зарабатыванием денег.
Почему у нас нет художественного рынка? Есть такое мнение, что когда был бум на «перестроечное» искусство – в то время можно было заложить основы какой-то инфраструктуры рынка, пожертвовав частью заработанного. Но никому не было до этого дела, и поэтому время было упущено…
Вы знаете, тогда был бум не на искусство, а на Горбачева. Когда все эти истории с преобразованиями перестали быть интересны, перестали быть интересны актуальные художники. Хотя Марат Гельман, например, не всегда занимался политтехнологиями, он тогда активно и Фурманным переулком занимался. Но все равно была в этом какая-то политическая составляющая. А рынка и тогда не было, просто приводили иностранцев и впаривали им эти вещи, и сейчас рынка нет.
Но были какие-то излишки денег, которые могли бы использоваться для создания инфраструктуры?
У кого? У художников?
Хотя бы у галеристов.
Галеристы не занимаются продажей искусства. Они занимаются продажей поддельного Зверева и антиквариата. Втюхивают все это персонажам с Рублевки. Марат Гельман остался, там у него какая-то активная деятельность, но опять все это связано с политической составляющей. Вот тогда все получается.
Путин в Ваших работах – он какой?
Царь… небожитель… смешной персонаж где-то, где-то злодей, где-то недотепа. Это же смешные вещи, когда президент великой страны ездит по загранице и предлагает всем нефть, газ. В Америке он пообещал энергоресурсами обеспечить весь мир.
Наверное, это тоже вмешательство медиа. Следят его помощники за новостными потоками: цены на нефть растут, топлива не хватает, дай, думают, посоветуем нашему выступить на актуальную тему. И это общая игра. Все вольно или невольно становятся агентами медиа. Можно пытаться противостоять, но это глупо – тебя сметет. Надо пытаться как-то с этим уживаться, да? Ведь вы же тоже этим занимаетесь?
Я считаю, что та выставка, которую мы делаем, – она для медиа очень интересна. Вы помните фразу одного из главных героев выставки, Владимира Владимировича? Его спросили, почему у нас с прессой такая ситуация, что её все время нагибают? Он ответил – ну что, пресса, как девушка, должна сопротивляться, а власть должна нагибать. Я думаю, что у людей, которые пишут - возникнет диалог в формате статьи по поводу власти и себя. Выставка может дать много поводов для того. Ведь все это – медийные мифы. Я никогда не видел ни Путина, ни Ельцина. Я иллюстрирую медийные мифы. Это забавная интересная творческая задача. Манипуляция манипуляторами. Они манипулируют сознанием, мы тоже можем себе это позволить.
P.S. БОРМОТОГРАФ: Рынка, в том числе художественного, без политики - нет. Вот где политика – там такой рынок, что нигде такого и не видывали! Это раз. Но наверное, некоторыми вещами, все-таки, торговать политикам нельзя. Они, конечно, все равно торгуют. За это их клеймят. А комическое – это когда что-то или кто-то не на своем месте. Так еще древние греки считали. И зрители, побывав на выставке Андрея Будаева, получат, так сказать, возможность об этом подумать. Это два. О судьбе русского художника можно еще подумать. Или об участии, скорее. И спасибо Андрею за то, что он помогает нам что-то понимать. А еще Андрей наконец-то, за всех и сразу, ответил на один из самых популярных поисковых запросов в Интернете. На одной работе сразу у него изображены "Голая Тимошенко", "Голая Бурджанадзе" и, в качестве бонуса, "Голая Вайра Вике-Фрейберге".
Пресса об А.Будаеве и пресс-релиз проекта
"Виктория", 1996, 100х150 |  | "Начальник Чукотки", 1999, 100х101 |
 |  | |
"Прерванный полет", 1999, 100х143 | "Царь Петр допрашивает скульптора Зураба Церетели", 2004, 103х100 | |
 |  | |
"Партия жизни", 2005, 100х179 | "Москва - третий Рим", 2005, 100х120 | |
 |  | |
"Письма президенту", 2005, 100х143 | "Минздрав предупреждает...детей", 2005, 100х150 | |
 |  | |
"Брюссельская штучка", 2004, 100х133 | "Славянский танец", 2005, 100х115 | |
 |  | |
"В ожидании Эдема", 2005, 137х100 | "Похищение Европы", 2005, 100х107 | |
 |  |
