20 мая закрылась Арт-Москва – самое значительное ежегодное событие художественного рынка России. В отличие от предшествующих ярмарок, ориентированных на будущее и призванных скорее популяризировать современное искусство, чем на нем зарабатывать, последние несколько лет Арт-Москва стала во всех смыслах коммерческой. В прошлом году она впервые достигла «нулевой» отметки, полностью окупившись. В этом году она заняла целиком оба выставочных этажа ЦДХ и внутренний дворик, в ней участвуют галереи из 15 стран мира, а галеристы уже ставят рекорды. Владелец одной из ведущих московских галерей Марат Гельман в первый же день официально объявил о продаже 50 работ.
Рынок искусства растет и развивается. Но коль скоро речь идет об искусстве, значение событий, даже из области чистой коммерции, мерцает между ценой искусства и его ценностью. Любая художественная ярмарка претендует на то, чтобы быть художественным событием, поскольку это измерение и должно определять цену. Также ярмарка претендует на статус события светского – покупать искусство должно быть модным. С последним, кажется, все в порядке, если судить по количеству джипов у входа в ЦДХ и визиту Ксении Собчак в день открытия. Что же касается художественной ценности, год от года Арт-Москва становиться все менее впечатляющей.
Основная коммерческая часть ярмарки не несла никаких сюрпризов – два этажа галерейных стендов, экспозиции которых были созданы без особенного кураторского усилия. Уровень некоторых стендов демонстрировал салон, как он есть – и это, пожалуй, еще одна особенность последней Арт-Москвы. Экспертный совет из ведущих российских и зарубежных галеристов, критиков и историков искусства оказался не в состоянии этому что-то противопоставить. Но если бы вы и не ждали от галерейной экспозиции осмысленного послания, а настроили восприятие на поиск интересных работ – вам пришлось бы испытать состояние дежавю. Как будто все идеи закончились в начале 2000-х и теперь мы обречены свидетельствовать вновь и вновь повторение одного и того же, но с каждым годом теряющего остроту воздействия.
Конечно, внимательный, искушенный зритель мог обнаружить много ценного. И российских классиков неофициального искусства, как Михаил Рогинский, и мощных соц-артистов, как Михаил Косолапов. Мог этот, внимательный, зритель найти и современных западных звезд вроде Тони Орслера или Вика Муница... И даже еще не выставлявшиеся ранее работы актуальных российских художников, например железные скульптуры Дмитрия Гутова или законсервированные Давидом Тер-Оганьяном в трехлитровых банках философские книжки. Но это искушенный зритель. В целом же, основными кодами восприятия представленных произведений служили «гламур» и «креатив». Коды, заимствованные у масс-медиа и вряд ли пригодные для различения «высокого» искусства.
Арт-Москва, безусловно, репрезентирует развитие русской художественной сцены, хотя бы потому, что в отличие от других, претендующих на эту роль событий (как Московская Биеннале), она регулярно открывается уже одиннадцать лет. С тем большей уверенностью можно констатировать, что сегодня искусство уже не является ни более инновативным, ни более откровенным, ни более шокирующим или смелым, чем массовая культура. В ситуации конкуренции за тип восприятия образа, в которой оказалось искусство в 2000-х, оно часто не имеет своего языка, своих выразительных средств, отличающих его от языка дизайна и рекламы. И вот уж совсем постыдная роль – один из некоммерческих проектов ярмарки «Коммуналка» лишь скромно заимствует рецепты успешности у "Дома-2". Семь художников на время проведения ярмарки были поселены в одном из пространств ЦДХ с тем, чтобы выполнять «серию стимулирующих задач, предназначенных для того, чтобы освободить их творческие ресурсы и личность». За жизнью художников наблюдали расположенные в пространстве «Коммуналки» камеры, и с их помощью посетители сайта проекта. Также за жизнью за стеклом, отделявшим художников от внешнего мира, могли наблюдать посетители выставки. Но в сравнении с "Домом-2", "Коммуналка" не продемонстрировала ничего, кроме бедности идей и средств. Художники не придумали ничего лучшего, чем заняться наиболее привычным для них рисованием, а призом для полюбившегося публике и жюри больше других Антона Литвина стал не дом, а компьютер.
В соседнем зале дома художника был представлен другой некоммерческий проект «Шаргород. Первый десант». Выставка демонстрировала произведения, созданные на международном фестивале современного искусства «Арт-Местечко. Шаргород», и призванные уловить гений места этого небольшого провинциального города. Но, кажется, организаторы сами несколько увлеклись поиском шаргородского genius loci, и экспонировали работы не на белых стенах, а на огромных черно-белых фотографиях города. В Шаргороде, где картины были экспонированы в реальном городском пространстве, это, безусловно, смотрелось убедительнее. Впрочем, перформанс Николая Маценко, недорого продающего собственноручно сделанные копии «Черного квадрата» Малевича, оказался везде к месту. И на Шаргородском базаре, где символ современного искусства бойко расходился среди местных жителей, и на Арт-Москве. Если посетитель ярмарки не собирался выкладывать ни сотню тысяч долларов за работу какого-нибудь арт-стар, ни пару тысяч за начинающего или не слишком известного художника, возможно, его заинтересовала копия иконы авангарда за 999 рублей. К тому же, сделанная художником, она является полноценным произведением искусства, и цены на него могут расти. Если в украинской провинции Николай Маценко доказывал безусловную ценность авангарда вдали от рынка и институций, то здесь он играл, скорее, роль популяризатора современного искусства для среднего класса.
Художникам из известной московской группы Эскейп, стремящимся поставить палки в колеса набирающему обороты российскому арт-рынку, удалось несколько взбудоражить восприятие посетителей. В день открытия они раздавали при входе карту ярмарки, с ложным расположением галерей, и наклеивали рядом с висящими на галерейных стендах работами красные кружочки, означающие, что произведение уже продано. По выставке также ходили молодые люди с красными кружочками наклеенными на лоб. Все это, немного напомнило о живом духе искусства, сегодня безжалостно притесненном прагматизмом арт-менеджеров, как Кентервильское привидение.
Отсутствие традиционных увеселений, вроде вечеринки с фуршетом, должна была восполнить Ночь галерей на «Винзаводе». Пришло действительно много людей, намеренных повеселиться. Бесплатная водка и минералка, массовые танцульки на площадке. Все это очевидно контрастировало с нарочито серьезным искусством. В галерее Гельмана открылась «политическая выставка» Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой «2007». Авторы решили изобразить в одном живописном пространстве всех медиа-персонажей телевизионных новостей стразу. На картине можно обнаружить президента, опальных олигархов, лидеров оппозии и обычного милиционера. Художники поместили их всех вместе, декларируя принципиальную неразличимость медиа-потока, неважность этих различий. В ХL же была довольно претенциозная видео-работа группы Синий суп «Озеро». Озеро на опушке цифрового, как на пейзаже в компьютерной игре, березового леса вдруг превращалось в черную дыру, а затем начинало светиться изнутри, постепенно заполняя светом все пространство, так что видео заканчивалось белым экраном. Здесь и абстракция, и «русская тема», и метафизика. Как кажется, «Синий суп» решили совместить в одной работе все модные тренды последней пары лет. Впрочем, «Озеро» заставляло многих из зашедшей повеселиться на «Винзавод» публики остаться до конца двадцатиминутного видео.
И если коммерческая часть Арт-Москвы приучает относиться к искусству как к товару, то набирающий популярности «Винзавод» преподносит его как нечто, не чуждое также и развлечению. Очевидно, что современное искусство и его место в обществе еще находится в процессе формирования. И недавно закрывшаяся Арт-Москва дает представление о направлениях этого развития.
