«Я знаю прекрасных художников, которые рассуждают примерно так: вы там как хотите, а я уже все придумал. А, по-моему, сохранять зависимость, оставаясь при этом самим собой, это и есть самое увлекательное в нашей профессии…»
Из интервью Д. Боровского («Известия», 17 февраля 2005 года)
Театральный фестиваль «Золотая маска» к десятилетнему юбилею (2004 год) организовал выставку «PRO-театр». Проходила она в помещении «Малого манежа» и была похожа на Дисней лэнд с элементами культпросвета. Организаторы сделали экспозицию интерактивной. В одном из залов получился лабиринт со стрелочками, в закоулках которого посетители натыкались то на одно, то на другое проявление Закулисья. Где-то размещались машины, производящие эффект «грома и молний», где-то - «слуховое» отверстие, из которого доносился голос репетирующего Л. Додина… А еще в залах манежа были представлены проекты, сделанные художниками специально для выставки (например, маленькая фигурка балерины с красным флагом, устроившаяся на вершине горы из мусорных мешков – инсталляция Ю. Харикова). Среди этих работ, особенно выделялась импровизация Давида Боровского. Она покоряла остроумием и простотой, простотой выбранных средств, но отнюдь не художественного решения.
Организаторы выставки всем художникам для работы предоставили по фанерному щиту 1,5 м. на 1,5 м. На неокрашенный лист фанеры Боровский прикрепил ксерокс фотографии - несколько человек у остатков Берлинской стены (в группе легко узнавались сценограф МТЮЗа Сергей Бархин и сам Давид Боровский). Сверху начиналась надпись, сделанная черным фломастером – «Здесь были», - а внизу продолжалась - «Сережа, Давид…». Боровский сумел обыграть предложенную тему и предложенный объект (шит). Щит стал стеной, с соответствующими надписями «здесь был Вася»… Только хулиганская подпись «здесь был» у сценографа обернулась автографом, а шутливая форма соединилась с пафосом и исключительностью момента, запечатленного на фотографии. В этом небольшом экспромте отражается художественный метод Боровского: возникает драматургия, внутреннее напряжение, скрытое противостояние.
Он виртуозно и легко сталкивал на сцене разные стили и разные фактуры, условность и подробную конкретность.
Так был сделан легендарный спектакль «Нищий, или Смерть Занда» в театре «Эрмитаж» (режиссер М. Левитин). Сцена делилась на две зоны: правую и левую. С левой стороны размещалась комната с тяжеловесным кожаным диваном, сервантом ему подстать, большим фикусом и аквариумом, с правой – была строгая лестница, расположенная рядом фанерная стена с окном, а над лестницей комната-балкон. Слева была душная обстановка – быт 1920-х годов, справа - конструктивное пространство с подчеркнутой фактурой материала и геометрией форм – образ театра 1920-х годов.
Д. Боровский, безусловно, любил эстетику русского авангарда ХХ века, но не ограничивался набором внешних стилистических приемов. Гораздо важнее для сценографа были законы внутренней, функциональной организации театрального пространства.
Художник не признавал статичную декорацию, имитирующую среду обитания – декорацию-муляж, не оформлял сцену, а организовывал живое и подвижное пространство. Театральная выразительность, движение объектов и динамичность конструкций были для Боровского на первом месте. В его сценографии не было декоративного изящества; была изящность мысли.
В том же «Эрмитаже» идет спектакль «Эрендира и ее бабка». В центре сцены Боровский выстроил дом с лестницей. Стенки дома – это ткань (коллаж из красных и черных прямоугольников), натянутая на деревянные рамы. Опорой дому служат деревянные сваи, поднимающие его на заметную высоту относительно планшета сцены. Сама сцена с трех сторон окружена ткаными стенками, составленными из черных и красных геометрических фигур, с геометрическими же пустотами. В декорации ничего не меняется на протяжении спектакля, но по ходу действия меняется сама декорация. Есть в спектакле эпизод, когда обитатели покидают дом. И тогда на сцене появляются лямки, в кои впрягаются действующие лица, и дом моментально становится повозкой; а вся мизансцена и все действие этого эпизода – отсылает к легендарному спектаклю Берлинского ансамбля «Мамаша Кураж». Включение этого визуального образа приносит с собой сложность брехтовского персонажа, заставляет соотносить истории героинь. Один спектакль сложно взаимодействует с другим. Одна театральная эпоха оживает в другой.
***
Работал Д. Боровский невероятно много в разных театрах, с разными режиссерами: с А. Эфросом, Л. Додиным, В. Фокиным, О. Ефремовым, М. Левитиным…, в драматическом театре и в оперном… В 2002 году в издательстве АРТ («Артист. Режиссер. Театр») вышла книга А. Михайловой и Р. Кречетовой, посвященная театральным работам художника, начиная с 1956 по 2001 год. Конечно, особое место в творчестве сценографа и в книге соответственно занимает работа с Юрием Любимовым в театре на Таганке, с которым художник сотрудничал тридцать лет и делал «Гамлета», спектакли «Владимир Высоцкий», «А зори здесь тихие…», «Деревянные кони», «Борис Годунов»…
Наряду с текстами, описаниями спектаклей в книге помещены рисунки и эскизы Боровского, да и макет книги сделан самим сценографом. Так что он стал не только главным персонажем, но и соавтором. Издание стало чудом книжного оформления, на обложке которого - вместо названия и подписей - фотография эскиза к «Гамлету». Точно еще один неординарный автограф художника.
Фото - Екатерины Цветковой с сайта театра "Эрмитаж"
