Что такое бедность в постсоветской России, как и почему бедность становится социальнойпроблемой, какую роль играют в ее воспроизводстве социальный пол (гендер) иисключение, выстроенное по этому основанию, и почему эта связь неочевидна иотрицается? Начну с утверждения, что представления о мужественности и женственностикорректируют взаимное влияние на материальное благополучие сразу несколькихфакторов, в частности, экономического класса и гражданского статуса.Действующая социальная политика и практическое действие (защитная реакция)населения создают особые «правилаигры» – устойчивые социальные практики реализации имеющихся возможностей,которые становятся институциональными фильтрами в определении"достойных помощи".
Прежде чем описывать особенности бедности всовременной России, следует дать определения «бедности» и «исключения», а такжеобозначить их связь.
Бедность – это состояние человека, социальной группы, страны, характеризующеесяотсутствием или недостатком ресурсов, необходимых для поддержания общепринятыхусловий жизни. В научной практике чаще используют понятия относительной иабсолютной бедности. Абсолютная бедность предполагает недостаток средств дляподдержания минимального уровня здоровья и работоспособности, а относительнаябедность – невозможность следовать распространенным в конкретной странестандартам жизни.
Открытие бедности в качестве социальногоявления связано со становлением капиталистических(индустриально-рыночных) отношений. В распределительных обществах, как прифеодализме, так и при государственном социализме, бедность не существовала каксоциальная проблема и была, с одной стороны, статистической, представляющейлишь количественные различия между слоями по доходу или другим значимымстандартам жизни, а с другой — морально признаваемой формой существованиялюдей. Формирование капитализма в ХIХ в. обозначило бедностьв качестве неизбежного, но социально неприемлемого феномена.«Неизбежность» была задана сугубо экономической логикой системы: толькопостоянный рост потребностей и отсутствие гарантий прожиточного минимумаспособны были поддержать экономический рости безусловный (свободный) рынок, а значит, бедность становилась необходимымусловием богатства.
Качественное изменение в восприятии бедныхпроисходит с сер. ХХ в., когда все попытки преодолеть бедностьэкономическими и политическими методами оказались тщетными. Пришлось признать,что свободный рынок, технологические инновации и экономический рост не являютсяединственными источниками социальных изменений и материального благополучия.Что устранение государства от управления рынком и тотальным процессомовеществления рабочей силы деструктивно для социального порядка. Чтосуществование бедности, её масштабы и глубина зависят от мобилизации усилий икоалиции политических классов, от способности общества защищаться от рынка испособности государства участвовать в формировании механизмов распределения благне только на основании имеющихся у индивидов рыночных возможностей, но и сучётом внетоварных отношений. С одной стороны, эти механизмы тесно опираются напроизводство и связаны с положением на рынке труда. А с другой — онистратифицированы и определяются принятыми в обществе представлениями осоциальной справедливости, в соответствии с которыми отбираются достойныегосударственной поддержки граждане. Появление альтернативных трудовымисточников средств для существования и возможность выживания без работы серьёзноначинают влиять на природу бедности уже с конца ХIХ в.,но системным этот фактор становится с 1960-х гг. с утверждением гражданскихпринципов социальной защиты. Т. о., было установлено, что определенныеинституты развитого капиталистического общества управляют социальнымиизменениями и структурированием неравенства в ходе рыночного обмена. Срединих — социальное государство, коллективная система договоров, всеобщееобразование и т.п. Именно действие данных институтов при таком понимании бедностиобусловливает структуры неравенства в индустриально развитых обществах нач. ХХI в. Другим мощным фактором структурных изменений становятсяпрактические действия населения в рамках сложившихся социальных институтов.
Эти изменения обусловили окончательное признаниетого, что бедность — это системное, многомерное явление, постоянноменяющаяся величина. Понятие «абсолютная бедность» (материальная) уступиломесто понятию — «относительная бедность» (символическая). Расширилопредставление о бедности также признание гражданских прав на социальныйминимум. Это указывает на окончательное прерывание прежней традиции «естественного»представления о бедности как следствия нехватки ресурсов (у общества илииндивида). В нач. ХХI в. быть бедным — значит быть лишённымвласти гражданином, неспособным контролировать жизненную ситуацию в сравнении сболее властными (привилегированными) социальными группами. Непривилегированнаяпозиция конструируется и воссоздается в ходе взаимодействия рынка и общества,политик управления бедности и индивидуальных стратегий выживания.
В связи с этим важным механизмом воспроизводствабедности становится социальное исключение – порядок доступа к социальнымблагам, который выстраивается по нескольким основаниям и который постоянновоссоздается практическим действием людей. Данный (рас)порядок может считатьсясправедливым, быть одобренным и легитимным, а может восприниматься какнесправедливость или нарушение гражданских прав. Как правило, в ситуации низкой чувствительности кограничениям, имеющимся в обществе, а также в ситуации слабого осознания правдействие социального исключения неочевидно. В частности, неочевидно влияниегендерной позиции (социального пола), которая в комбинации с экономическимклассом (положением в системе производства) играет важную роль ввоспроизводстве новой бедности сегодняшней России. Совместное проявление этихсоставляющих социального неравенства опосредовано действующими политикамираспределения благ внутри и вне домохозяйства, т.е. в частной сфере и на уровнеформирующейся социальной политики. В результате гендерная позиция вносит вкладв смягчение или, напротив, усиление противоречий и исключения. Рассмотримдалее, каким образом данная позиция участвует в процессе гендерного исключения.
Гендерное исключение – это распорядок распределения социальных благисходя из представлений о том, что должны делать в обществе мужчины и женщины,правил их взаимодействия, а также смыслов женственности / мужественности иприписываемой им значимости. Следует добавить, что данный распорядокскладывается исходя из существующих условий жизнедеятельности в конкретномместе и в определенное время. И следует также подчеркнуть, что жесткоезакрепление ролей и стереотипы, связанные с распределением обязанностей, усугубляютситуацию бедности и усиливают социальное исключение, несмотря на меняющиеся условия жизни.
Рассмотрим ситуацию безработицы, которая сталареальностью повседневной жизни россиян лишь последние двадцать лет. И если вначале рыночных реформ 1990-х гг. она в большей степени касалась рабочихпромышленных предприятий, то сегодня, в период глобального финансового кризиса,она затрагивает разные социальные слои, в частности те, которые принятоназывать «средними». Мужчина и женщина ведут себя в ситуации потериработы по-разному. Исследования социологов показывают,что женщины в случае потери работы или низкой зарплаты меньше подверженыотчаянью и впадению во фрустрацию по ряду причин. Во-первых, впостиндустриальном обществе, куда стремительно движется и Россия, сокращаетсячисло рабочих мест, традиционно закрепленных за мужчинами, рабочимипромышленных предприятий. Во-вторых, в силу сложившегося распределенияобязанностей мужчина по-прежнему признается основным кормильцем, и на нем, а не на женщине, лежитответственность за обеспечение семьи. Данная норма, поддерживаемая какобществом, так и самими женщинами, обязывает мужчину ей соответствовать. Кженщинам в этом отношении предъявляется меньше требований, и они более гибки ввыборе своей жизненной карьеры. В-третьих, домашняя сфера подконтрольнаженщинам, и включение туда мужчинопределяется рядом условий и опять же требований соответствовать роли мужа иотца кормильца. «Ненадежный» кормилец вытесняется из семьи и из дома, где длянего очень мало оснований находиться в другом качестве. И если даже он начинаетбольше заниматься домашней работой или же воспитанием детей, это не учитываетсяи считается временной мерой. Один наш респондент, потерявший работу, занялсядомашним хозяйством и спустя непродолжительное время заключил, что сидеть домадомохозяйкой – лучше застрелиться. Его попытки найти себя в домашней работесопровождались конфликтами и внутренними (через преодоление себя), и внешними (через преодолениесопротивления домочадцев). Мужчина растворяется в социуме и в «должном», а уженщин в аналогичной ситуации остается дом, дети и женский мир со своимиправилами. В целом они больше ориентированы на внутренний мир и отношения ичувствуют, что живут полной жизнью даже при полном отсутсвии социальной ангажированности.Например, женщинам органично питаться воспоминаниями, которые дают им иллюзию полной насыщенной жизни. Мужчины более ориентированы надвижение вперед и т.д. Жесткие границы и отсутствие правил по их преодолениюпутем переговоров, сочувствия, сопереживания, творчества, наконец, мешают обеимсторонам найти баланс между домом и работой,усугубляя личный опыт неблагополучия. Таким образом, без публичного обсуждения существующих структур неравенствазакрепляется превосходство сложившегося (традиционного) разделения труда междуполами вопреки развитию в некоторых случаях моделей взаимообмена исопротивления на практике навязанным «сверху» образцам поведения.
Результатымеждународных исследований также показывают, что гендерная идентичность наряду сдругими образует ограничения и возможности для доступа к материальным идискурсивным ресурсам. Рассмотрим, как проявляется действие данного факторасреди категорий с разной степенью нуждаемости и включения в систему социальнойподдержки в России.
Втаблице 1 приведены данные о поле основного кормильца и всех членовдомохозяйства, а также выделены «женские» (одинокие женщины и одинокие матери)и «мужские» (одинокие мужчины и одинокие отцы) семьи. Если среди всехопрошенных доли мужчин и женщин примерно одинаковы, то в семьях официальныхбедных и крайне бедных наблюдается перевес женщин: их почти в два раза большесреди основных кормильцев, и существенно больше среди всех членов домохозяйств.
Таблица 1
Гендерные характеристики семей с разной степеньюнуждаемости, %
Категории | Крайне бедные | Официальные бедные | Все население |
Пол основного кормильца | |||
Муж. | 35,9 | 36,5 | 54,1 |
Жен. | 64,1 | 63,5 | 45,9 |
Пол всех членов домохозяйства | |||
Муж. | 43,3 | 39,3 | 45,8 |
Жен. | 56,7 | 60,7 | 54,2 |
Исключительно женские домохозяйства, в т.ч. | 43,8 | 48,2 | 25,6 |
Одинокие женщины | 17,2 | 19,6 | 9,8 |
Одинокие матери | 26,6 | 28,6 | 15,8 |
Исключительно мужские домохозяйства | 8,6 | 4,9 | 6,4 |
Другие | 47,7 | 46,9 | 68,1 |
Всего* | (128) | (370) | (1033) |
Данныеподтверждают наличие ограничений (структур неравенства), которые делают женскуюпозицию в обществе уязвимой и более подверженной материальным лишениям.
Вместес тем следует обратить внимание на более высокую долю женских домохозяйствсреди официальных бедных в сравнении с крайне бедными. Данное различиеобъясняется как «гендерными» предпочтениями в социальной политике,ориентированной на помощь матерям-одиночкам, так и более легким, по сравнению смужчинами, согласием женщин на признание своей экономической несостоятельностии обращение за помощью. Однако, при явном преобладании женщин среди бедныхразных категорий, следует отметить более высокий процент «мужских» домохозяйствсреди крайне бедных.
Лишь на первыйвзгляд формирующаяся система социального обеспечения гендерно-нейтральна. Статистика регистрации нуждающихся демонстрируетгендерный образ «достойного бедного»: женщины составляют 90% обратившихся запомощью, около половины зарегистрированных бедных семей – семьи одинокихматерей (в сравнении с 2% семей одиноких отцов). Статистика отражаетпроявления экономического поведения, формируемого особыми институциональнымирамками. Как правило, за регистрацию семьи в социальной службе отвечают течлены, которые имеют преимущества в получении искомого статуса(государственного ресурса) и которыеотвечают за дополнительные источники пополнения семейного бюджета, связанные сэкономией, подсобным хозяйством, родственным обменом или социальным пособием.Все эти виды деятельности традиционно закреплены за женщиной.
Данная традициябыла задана еще в советское время, хотя и имела свою специфику. Не все одинокиеженщины, а лишь имеющие детей признавались объектами государственной опеки.Право выхода в отпуск по уходу за ребенком с предоставлением оплачиваемогоотпуска и сохранением стажа предоставлялось лишь женщинам. В настоящее времяпредпринимаются попытки выравнивания в правах на государственную поддержкумужчин и женщин: мужчины могут выходить в отпуск по уходу за ребенком. Носистема воспроизводится уже реакцией населения, кстати, довольно типичной длябольшинства государств: мужчины не торопятся воспользоваться своими правами наотпуск по уходу за детьми, и женщиныпреобладают в числе получателей государственной поддержкой.
Таким образом,влияние экономического класса и гендерной позиции в значительной мерекорректируются гражданским статусом и принятыми для индустриального обществапринципами социальной поддержки, а также ихобщественным признанием и использованием. Низкая квалификация и нестабильная занятостьопределяют крайнюю бедность не только из-за низких доходов, но и в силувыпадения из поля государственной политики, нечувствительной кпостиндустриальным изменениям: деиндустриализации, развитию сферы услуг и самозанятости (менееоплачиваемых и нестабильных сегментов занятости). Гендерная идентичность врыночных условиях также определяет доступ к благам не напрямую, а используетсягосударством в качестве мощного рычага перераспределения благ в пользу«достойных помощи» граждан. Исключенными из поля социальной политикиоказываются отнюдь не одинокие матери, а одинокие мужчины, не состоявшиеся в роли кормильцев. При этом совсем не учитывался и по-прежнемуостается за рамками вопрос о других реализациях мужчин, например, в качествеотцов (отсюда слабое внимание к выплате алиментов, к роли пап в воспитаниидетей и т.п.). А размер пособия, предоставляемого одинокой матери, остаетсядостаточно низким. В результате адресная социальная политика, развиваемаясегодня в России, поддерживает традиционную сегрегацию и феминизацию бедности,а не выравнивает рыночные возможности людей с разными гендерными позициями.
В последнее времяроссийскими учеными и политиками достаточно активно обсуждается проблема«феминизации бедности» - преобладания женщин среди россиян с доходами нижепрожиточного минимума. Об этом свидетельствуют доклады Всемирного Банка(Прокофьева и др.), об этом предостерегают общественные организации (Божкова идр.). При этом женская бедность не представляется сугубо национальнойособенностью, а считается международной проблемой. Данное обстоятельство, атакже реальная угроза формирования в нашей стране застойной бедности требуют включения в фокус научного иобщественного внимания гендернойперспективы.
Обращение к глобальным истокам «феминизациибедности» - не праздный интерес, а попытка разобраться в их влиянии нааналогичные процессы в России. Собственно термин «феминизация бедности»описывает ситуацию преобладания женщин среди бедных, а также увеличения рискаоказаться в бедности скорее для женщин, нежели для мужчин.
Чтобы протестироватьмасштабы распространения бедности среди женщин разных стран, в том числе вРоссии, не обойтись без международной статистики. Однако национальные методикирасчета уровня бедности различны: часть из них основывается на доходах, часть - на расходах, различны и критериипроведения «черты», отделяющей бедных от небедных. Также не всегда приводятсяцифры о соотношении женщин и мужчин, испытывающих материальные лишения. По этойпричине мы не претендуем на скрупулезный сравнительный анализ, проведениекоторого на сегодняшний день также сильно осложнено разными форматами сбора ипредставления данных. Обозначим лишь основные тенденции, намереннососредоточившись на сравнении российской ситуации с той, что имеет место в СШАи Швеции на протяжении последних двух десятилетий. С одной стороны, Америка -локомотив «глобализации» и пример для подражания в реализации либеральногорыночного проекта, а также гендерно-нейтральной политики (гендерно-нейтральная политика направлена против гендерногонеравенства и предполагает защиту равных прав для женщин и мужчин, что тесносвязано с отказом от специальной поддержки исходя из каких-либо различий наоснове пола). С другой – Швеция, вкачестве образца по конструированию государства всеобщего благосостояния, в которомустановка на гендерное равенство является неотъемлемой частью. (Политика «гендерного равенства» исходитиз признания половых различий. Формально она гендерно-нейтральна иориентирована на создание равных возможностей для мужчин и женщин. Однако этопредполагает специальную защиту женщин, направленную на регулированиеобщественной жизни таким образом, чтобы «компенсировать женщинам выполнение ихбиологической и исторической роли – заботы о детях»). В первом случае -минимизация социальных гарантий и либеральная вера в саморегулирующийся рынок.Во втором – сильная государственная поддержка и социал-демократическиеориентиры в регулировании общественной жизни.
СоветскуюРоссию конца 1980-х сравнивали со Швецией, отмечая наличие таких общих черт вих социально-экономической жизни, «как высокий уровень занятости женщин вобщественном производстве, отсутствие безработицы, бесплатное медицинскоеобслуживание, государственное социальное обеспечение пенсионеров по возрасту иинвалидов» (Густафсон и Ниворожкина). Теперь, когда переход накапиталистические рельсы состоялся и происходит последовательное сворачиваниеширокой системы социальных гарантий (от занятости до льгот), такое сравнение,возможно, покажется неуместным. И все же мы к нему обращаемся, чтобы соотнестисьс различными перспективами нашего и мирового развития.
Утверждениео том, что сегодня женщины преобладают среди бедных большинства стран, на первый взгляд, находит отражение вуровне бедности мужчин и женщин отобранных для сравнения стран. В 2001 годууровень бедности среди женщин США на 34% выше уровня бедности среди мужчин,среди шведок – на 10%, а среди россиянок – на 16%. Женская бедность во всехстранах выше. Однако существуют значительные различия, очевидно связанные смоделями общественного устройства. Сильная социальная и гендерно окрашеннаяполитика существенно снижает риск оказаться в бедности, тогда как нейтралитет исвободный рынок его повышают.
Особыхкомментариев требует ситуация в России. В нашей стране женская бедность вышемужской, но расхождение не является таким разительным, как в США. Более того,уровень феминизации бедности снижается среди всего населения (и,соответственно, повышается среди трудоспособного), а также среди крайне бедных(с доходами ниже 40% медианного дохода всех домохозяйств). По сравнению состальными бедными, где женщин было на 16% больше мужчин, в крайней нужде этаразница сокращается до 11%. Следует отметить, что данная тенденцияподтверждается и результатами этнографических исследований: чем глубже бедность,тем меньше гендерное различие и выше доля мужчин. На наш взгляд, этообстоятельство напрямую связано с особенностью российской бедности –распространением ее на работающих, а также с гендерным механизмом вытеснения напериферию материального обеспечения, на котором мы остановимся позже.
Вышеприведенныепримеры отнюдь не направлены на занижение масштабов глобальной угрозы.Несомненно, она существует, но вопрос остается открытым - в связи с чем и отчего, а также - как с ней бороться?
Феминизациябедности могла бы быть много больше, если бы не преимущества, накопленныеженщинами с советских времен – более высокий уровень образования, занятость,относительная экономическая независимость. Несомненно, сдерживает феминизацию ито, что увеличилась общая бедность, а также появился новый ее слой из числаработающих и полных семей.
Итак,процесс феминизации бедности свойствен большинству стран мира, однако динамикаего не столь однозначная и необратимая, как представляется. Сильная социальнаяи гендерная политика препятствует процессу феминизации бедности как внутрилиберальной экономики, так и социал-демократической. В России необходимысерьезные (систематические) исследования, чтобы проследить влияние гендернойпозиции на материальное благополучие. Феминизация бедности здесь существует, ноимеет специфические проявления.
Женская бедность не является приобретениемпоследнего времени. Этот феномен известен со времен становления национальныхрынков труда и раннего капитализма. Классический проект современностиутверждался в минимизации государственного вмешательства и моральных принциповв рыночном обмене труда и капитала. Однако вмешательство постоянно имело местои было важным фактором создания условий “свободного” обмена. Это вмешательствоосновывалось на трудовой этике и патриархатности. Трудовая этика подразумеваланеобходимость труда для обеспечения средств существования; продажа рабочей силы дееспособнымигражданами становилась основным условием безбедного существования, апредоставление помощи было возможно только недееспособным. В свою очередьпатриархатность подразумевала мужскую ответственность за содержание семьи иограничение женской активности ведением домашнего хозяйства. Одинокие женщиныбез мужчин относились к числу недееспособных и поддерживались государством.Поскольку одинокое материнство осуждалось, то в данном случае имелись в видувдовы с детьми и без, а также незамужние одинокие женщины. В результатематериальное положение женщин зависело от способности мужчин обеспечиватьсемью, а в случае их отсутствия – от щедрости государственной опеки.
В настоящеевремя, несмотря на постепенное расширениесистемы социальной поддержки, бедность по-прежнему связана с позицией на рынкетруда и во многом зависит от статуса занятости, размера заработной платы,соотношения иждивенцев и работающих в семье. Однако изменилась «патриархатнаянагрузка». По сравнению с девятнадцатым веком, женщины активно осваивают сферуоплачиваемой занятости. Занятость женщин растет, но их экономическаянезависимость условна, поскольку снижается общий уровень оплаты труда иконструируется модель двойного обеспечения в семье, или «семейной заработнойплаты». Она действует в большинстве стран мира и основана на семейнойорганизации, где муж / отец являетсяосновным кормильцем, а жена / мать –дополнительным, к тому же ответственной за большую часть неоплачиваемого трудав домашнем хозяйстве. Отсутствие работы у одного из партнеров сразу сказываетсяна материальном благополучии семьи. Патриархатная модель профессиональной деятельности и ведения домашнегохозяйства, проявляющаяся в макро- и микроправилах организации доступа кматериальным ресурсам, формирует больший экономический риск, риск оказаться вбедности, для семей с безработным мужем, для одиноких женщин и особенно для одиноких матерей. Таким образом, общаяпричина феминизации бедности – это систематическое преимущество мужчин надженщинами, предоставляемое патриархатным генедерным порядком во всех институтах(на рынке труда, в социальной политике, в семье).
Рассужденияо «феминизации бедности» в России сдостаточной долей условности можно разделить на два направления. С однойстороны, они связаны с экономическим анализом бедности и гендерногонеравенства, а с другой – с изучением механизмов (вос)производства социальногои гендерного порядков.
В докладе,подготовленном консультантом Всемирного банка Л.М. Прокофьевой, при участииЛ.С. Ржанициной, Л.Н. Овчаровой и др., сквозь экономические линзырассматриваются «причины обеднения отдельных категорий российских граждан» ираспространения женской бедности. Доказательством феминизации бедности сталипоказатели изменения структуры семей. Преобладание неполных семей среди бедныхдомохозяйств, выделенных по доходному, депривационному или субъективному критериюоценки нуждаемости, было достаточным и вполне убедительным основанием длязаключения о существовании феминизации бедности. Ее причины авторы связывают снедостатком системы социальной поддержки материнских семей и одиноких пожилыхженщин, а также с низкой заработной платой в целом. Исходя из этогопредлагается правительству сосредоточить усилия в двух направлениях: наснижении уровня бедности всех работающих путем повышения официальной заработнойплаты и легализации неформальных доходов, а также на адресной поддержке бедныхкатегорий (материнских семей, одиноких пенсионеров). Предлагаемые меры в случаеих реализации несомненно улучшат ситуацию с общей бедностью, однако вряд лиостановят рост неполных семей, поскольку не учтены институциональные механизмыих формирования. Хотя справедливости ради следует отметить, что авторы отмечаютнеобходимость отдельно исследовать такой широкий спектр возможных причин, как внутрисемейное распределениематериальных ресурсов, форм адаптации женщин, специфика бюджета времени женщин.
Еще однообъяснение частично представлено вмакроэкономическом анализе женской бедности, подготовленным другимконсультантом Всемирного Банка. Через выделение факторов феминизации бедностина стадии создания валового внутреннего продукта и его распределения онобнаружил большие масштабы проблемыпо сравнению с теми, что представляет официальная статистика. Основной причинойтому автор называет «отклонение вниз от уровня прожиточного минимуматрудоспособного минимальной оплаты труда, а на стадии распределения доходов –отклонение вниз от уровня прожиточного минимума пенсионера минимальной пенсии.Эти общеэкономические факторы обуславливают 48-52% общего дефицита ресурсовбедных слоев населения. Остальная часть дефицита ресурсов бедных домохозяйствсвязана с наличием в семьях детей» (Суворов). В связи с этим предлагаетсясосредоточить усилия на повышении размеров заработной платы и пенсий, подняв ихминимальный уровень до прожиточного минимума, а также увеличить размер детскихпособий. Такое гендерно-нейтральноерешение вполне согласуется с одним из основных выводов автора о том, что настадии образования доходов (создания ВВП) влияние прямой дискриминации пополовому признаку на феминизацию бедности в целом не очень значительно. Впоследнем утверждении имелось в виду отсутствие сильных расхождений в оплатетруда женщин и мужчин, занимающих сходные должностные и квалификационныепозиции. Действительно, в этом сложно усмотреть признаки прямой дискриминацииженщин в нашей стране с 70-летними традициями советской эгалитарной политики, втом числе в отношении полов. Однако остаются невидимыми механизмы, по которымженщинам либо присваивают более низкие квалификационные разряды, либо которые не позволяют делатькарьеру.
Специфику действия таких механизмов раскрываютрезультаты социологических и гендерных исследований в России. Онисвидетельствуют, что устойчивые практики решения жизненных проблем на уровнедомохозяйства и принятые в российском обществе правила (нормы) распределенияобязанностей между мужчинами и женщинами существенно влияют на риск оказаться вчисле социально-исключенных. В них по-прежнему бытуют (распространены)традиционные представления о разумном разделении труда между мужчиной иженщиной, согласно которым первые обязаны обеспечивать семью, а вторые –обслуживать в обмен на достойноесодержание. С одной стороны, в такой реакции проявляется критика советскойтрадиции отношения к гендерному равенству как исключительно тождеству мужчин иженщин, якобы безболезненной и легкой подмене женщинами мужчин: в поле и застанком, в обеспечении семьи и в воспитании детей. Критическое отношение кпоследствиям реализации советской псевдоэгалитарной политики безоговорочногоравенства мужчин и женщин проявляется в неприятии идеи гендерного равенства в целом.С другой стороны, такое упрощение, используемое в советское времягосударственной политикой ускоренной индустриализации, сегодня (в рыночныхусловиях) используется людьми в повседневных практиках для утверждениязащитного и не проговоренного опыта решения жизненных трудностей. Образ«сильной» женщины, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» ужене вызывает доверия. Среди бедных критическое отношение к последствиям егореализации оборачивается вытеснением из семьи мужчин, не состоявшихся каккормильцев. А среди более состоятельных слоев – манипулированием возможностями,предоставляемыми постсоветской средой, в которой образованная, сознающая личныеинтересы женщина может быть успешной какв профессиональной, так и в частной сфере. Ей, при желании и осознании того,как работает механизм исключения, удается не только казаться, но и бытьавтономной и сильной, эффективно использовать рыночные правила игры исуществующие правовые возможности компенсации неудач (беременности, развода,лишения материнских прав, безработицы, семейного насилия и т.д.). Однако вобоих случаях такая реакция – это результат низкой значимости в обществе техролей, которые связаны с заботой и эмоциональной работой и которые, несмотря напопытки молодых людей договариваться с партнерами и таким образом достигатьбаланса между личной и профессиональной реализацией, между «домом» и работой»,между «самореализацией» и «служением», остаются незаметными и по-прежнемумаркируются как «мужские» и «женские», как более и как менее значимые.
Итак, зафеминизацией бедности в разных странах действительно скрываются универсальныепричины, но за их реализацию в каждом случае отвечают определенныеинституциональные механизмы гендерного исключения как в домохозяйстве, так и нарынке труда. Обоснованное знание направлений их действия, последствия длямужчин и женщин из бедных семей, как показывает опыт других стран, поможетповысить эффективность предлагаемых общих и гендерно-нейтральных мер по борьбес бедностью.
Автор – кандидат социологических наук, доценткафедры сравнительной социологии Санкт-Петербургского государственногоуниверситета, руководитель исследовательских программ Центра изучения Германиии Европы. Текст подготовлен при помощи Фонда Генриха Белля.
Ярошенко С. 2001. Гендерные различия стратегийзанятости работающих бедных // Рубеж. №16-17. С. 25-49; Ярошенко С. 2005. Бедность в постсоциалистической России.Сыктывкар: Коми научный центр УрО Российской АН; Ярошенко С. 2006. Локальныеконтексты глобальной проблемы феминизации бедности // Глобализация игендерные отношения: вызовы для постсоветских стран"/ Под ред. Л.Н. Попковой. Фонд Г. Белля:издательство "Самарскийуниверситет»; Ярошенко С. 2009. Новаябедность в России после социализма // Laboratorium. Журналсоциальных исследований.
Прокофьева Л.М. и др. 2000. Феминизация бедности в России.Макроэкономический анализ феминизации бедности в России // Сборник докладов,подготовленных для Всемирного Банка. Москва, Всемирный Банк: Изд-во «Весь мир».http://www.worldbank.org.ru/ECA/Russia.nsf
Божкова Е., БережнаяТ., Бровкина Т. 1999. Доклады о положении женщин в России // ВестникИнформационного центра независимого женского форума. №.16.
Бем С. (1999) Трансформация дебатов о половомнеравенстве // Феминизм и гендерные исследования. Хрестоматия. Под общейредакцией В.И. Успенской. Тверь: Тверской центр женских историй и гендерныхисследований, С. 69.
Густафсон Б., Ниворожкина Л.И. 1994. Сравнительныйанализ в России и Швеции // Бедность: взгляд ученых на проблему / Под ред.Можиной М.А. Москва: Институт народонаселения, С.70-99.
Суворов А.В. 2000. Макроэкономический анализфеминизации бедности в России. М.: Всемирный банк.