Перваяперсональная выставка Булата Галеева – событие весьма любопытное, несмотряна то, что экспозиция в выставочном залеФонда «Эра» получилась камерной и скореерассказывает о Галееве, нежелипредставляет его творчество. Живший иработавший в Казани Булат Галеев(1940-2009) – настоящий отечественный пионер– первопроходец искусства новыхтехнологий.
Лично я впервые узнала онем из вышедшей в 1999 году книги МайклаРаша «New Mediain Late 20h–Century Art»: Галеев был единственным упомянутым вэтом издании русским художником. Своипервые произведения он создавал еще в1960е годы. Самое продвинутое на тот моментискусство, которым занимался и котороеисследовал Галеев, физик-математик пообразованию, называлось «светомузыкой».В 1960е годы ассоциировалось это словоне с дискотечными огнями (хотя на выставкев «Эре» можно увидеть сконструированныйГалеевым в 1985 году агрегат под названием«Диско»), но с самым что ни на есть высокиммодернизмом, в первую очередь – сАлександром Скрябиным. Именно в честьего поэмы «Прометей», включавшей в себяне только звуковую, но и световуюпартитуру, и было названо конструкторскоебюро, а потом и НИИ, основанное в 1962 годупри Казанском авиационном институте.
Опусы Галеева того времени, например,абстрактные музыкальные кинофильмы,которые, будь они сняты в другой странеи на другую музыку, можно было бы назватьпсиходелическими, напоминают не толькосходные эксперименты историческогокиноавангарда, но искусство будущегоиз советской фантастики, например, тесветомузыкальные симфонии, которые такподробно писаны в «Туманности Андромеды»Ивана Ефремова. Среди его изобретенийесть и созданный в 1973 году «Светомузыкальныйиндикатор», синтезатор, способныйгенерировать не только звук, но иизображение, абстрактные флуктуациицветовых пятен, был задуман как средстворелаксации для космонавтов, но в космостак и не полетел – но вроде бы не потому,что был сочтен идеологически чуждым, аиз-за того, что слишком много весил.Настоящий энтээровский романтик, Галеевпридумывал утопическое искусство,способное изменить мир и человека исыграть свою роль в создании новогосоциума, или, говоря языком той эпохи,в строительстве коммунизма.
В 1970м годуГалеев и «прометеевцы» устраивали вКазани представление «Звук и свет»,посвященное юбилею Победы -представление под открытым небом безактеров, но со звуковыми и световымиэффектами - оживающими звуками войнывроде выстрелов, немецких команд, лаясобак. А еще раньше, в 1967 году, егостоль же энтузиастически настроенныеколлеги, художники-кинетисты из группы«Движение», разрабатывали для Ленинградапраздничное оформление города к 50-летиюОктября. , Галеев начинал почтиодновременно с основоположникамимирового видеоарта и мультимедийногоискусства – но в стране, где в 1960етелевизоры были такой же редкостью, какв 1980е – видеомагнитофоны, сами термины«медиа» и «видео» были явно не актуальны.Советский авангардист вообще неинтересовался проблематикой масс-медийногообщества, в отличие от, скажем,основоположника видеоарта Нам ДжунПайка, в своих работах развивавшегознаменитый тезис Маршалла МакЛюэна«The medium is the message» и заставлявшийзрителя за фата-морганой телевизионныхобразов увидеть, наконец, сам телевизоркак единственную действительно реальнуювещь, которую и может видеть телезритель.
Уже в 1990-е Галеев стал создавать инсталляциииз телевизоров, но часто выглядят ониоткровенным подражанием тому же Пайку,как, например, «Живое-неживое», включенныйтелевизор, стоящий на аквариумом сживыми рыбками: чувствуется, чтосоветскому художнику очень хотелосьосвоить зарубежный опыт. Но разоблачениеммасс-медиа в советское время отечественноемедиа-искусство не занималось, хотяэто делали, но средствами живописи,концептуалисты и соц-артисты, например,Эрик Булатов. Отечественное искусствоновых технологий было единственнымне-диссидентским авангардом послевоенноговремени – в том числе и потому, чтосчиталось, и считало себя не вполнеискусством, а чем-то на грани науки идизайна, и самыми привлекательными навыставке в «Эре» сегодня выглядят какраз винтажные гаджеты вроде тог же«Диско» и «Светомузыкальный индикатор».
Этиностальгические ретрофутуристическиештуковины интересно сравнить ссовременными мультимедийнымиаттракционами, которые можно былоувидеть на выставке «LexusHybrid Art.Будущее- сегодня», прошедшей на "КрасномОктябре". Известная компания уже второйраз проводит в Москве международныевыставки «гибридного искусства»,существующего на стыке архитектуры,дизайна, музыки, компьютерных технологий,науки и бог ведает чего еще – для Россиитакой пиар-ход можно счесть не тольконоваторским, но и альтруистическим.Сравнение современного искусства скрутым автомобилем для широкой публикепокажется лестным скорее для искусства.Тем не менее, рекламный, или, скорее,популяризаторский потенциал искусствановых медиа не стоит недооценивать.Прежде всего, потому что все это звучащее,светящееся, движущееся интерактивноеискусство – отличный аттракцион.
На«Красном Октябре» не обошлось даже безприятно щекочущих нервы табличек спредостережениями для особо чувствительныхособ – такая имелась, например, на входев инсталляцию композитора КейчироШибуйя и саунд-артиста evala «Anechoic room».Волны звука, а точнее, оглушительнойтишины (авторы сначала записали исполнениефортепьянной пьесы, а затем удалилизвук инструмента и воспроизвели насокрушительной громкости только егоэхо) и бьющие по глазам вспышки света иправда были сенсорным опытом не дляслабонервных. Куда более нежна к зрителюинтерактивная инсталляция «Hylosoicseries: STOA»,плод сотрудничества архитектора ФилипаБизли и ученых Роба Гоберта и РейчелАрмстронг – фантастическая среда,похожая на планету Пандора: похожие наинопланетный, лес заросли пушистых,пернатых лиан, реагирующих на движениезрителя и доверчиво тянущихся к немусвоими мягкими усиками. Впрочем, привсей своей технологической продвинутости,выставка Lexus HybridArt вызывает ассоциациине столько с новейшими хайтек-блокбастерамитипа «Аватара», сколько с фантастикойпредыдущего поколения, киберпанком1980х годов. Как в замечательном фильме1982 года «Трон» (о котором в прошлом годунапомнил почтительный, но не слишкоминтересный сиквел), или в ранних романахУильяма Гибсона, описывающих, каквыглядит архитектура информационногопространства, не имеющая ничего общегос симуляцией физической реальности,нам показывают не созданную с помощьючудес науки и техники виртуальный мир,неотличимый от реального, но программноеобеспечение, компьютерное нутро. Многиеработы выставки не только используютновые технологии, но и визуализируютих.
Так, работа американца Аарона Коблина,на первый взгляд кажущаяся мультикомс вырастающими и уменьшающимися нанаших глазах небоскребами некоегофутуристического мегаполиса, на самомделе является ожившим графиком,переведенными в формы данными об sms-трафике в Амстердаме. И даже самыйувлекательный аттракцион выставки –произведение хорватско-австрийскогоколлектива Numen/ForUse – нечто вроде проходящейчерез весь зал гигантской паутины,сделанной из обычного скотча (длявыставки в Москве его понадобилось 40километров). В паутину можно забраться– она выдерживает вес десяти-пятнадцативзрослых людей.
И, блуждая на четверенькахвнутри этого фантастического сооружения,которое неизбежно вызывает ассоциациис «всемирной паутиной», в которой мыпроводим изрядную долю нашей жизни,трудно не задуматься о том, во что же мыв ней превращаемся – во всяком случае,прямоходящими гуманоидами мы бытьперестаем. Чем изощреннее технологии– тем они менее заметны, тем болеепрозрачны, тем меньше обращаешь на нихвнимание. Реклама, как и искусство новыхмедиа, пусть и с разными целями, напоминаютнам о них – впрочем, какие выводы делатьиз этого, решать все равно нам.
P.S. Фотографии представлены Фондом "Эра" (Булат Галеев) и "Красным Октябрем" («Lexus Hybrid Art. Будущее- сегодня»).
