Вечером четверга в Московском центре фотографии братьев Люмьер открылась выставка Йозефа Коуделки "Вторжение 68. Прага". Описать ее просто: 43 года назад Коуделка вышел на улицу, а там как раз в город входят вооруженные силы Варшавского договора. Он все это неделю и фотографировал.
Фотографий много и они хороши. Даже странно, что вот именно что все хороши — по крайней мере, то, что выставлено. Потому что понятны проблемы — все на ходу, обстоятельства не способствуют поискам лучших ракурсов. Разве что остается предположить, что динамизм ситуации как-то их сам и выстраивал, добавляя к ним еще — как бонус — и техническое качество. С формальной стороны дела можно добавить, что такой подборки по Праге-68 больше нет — притом, что фотографировали многие. Собственно, именно Коуделка и сформировал в мире образ "пражской весны", то есть — ее конкретного окончания. Сколько у него всего было фотографий — неведомо, но уже в книге — совпадающей с выставкой - их 249.
Вообще, это редко, когда общее отношение к истории формирует один человек. Конечно, это не вариант случайного человека с фотоаппаратом и кучей пленок, оказавшемся кстати там и тогда. Коуделка — не репортер единственной темы, он очень хороший фотограф. Скажем, вот он на Magnum'е.
По жизни в этом случае присутствует и приключенческая история: пленки переправляют на Запад. Magnum Photos начинает их повсюду публиковать к годовщине вторжения. Имя при этом не называется, даже премию Капа Коуделка получает как "анонимный чешский фотограф" — ну потому что потому. Собственно, сам он к тому времени уже тоже на Западе, но свое авторство впервые признал публично только в 1984 году, после смерти отца. Теперь все это добралось и до Москвы. 
Ну да, в этой выставке неизбежна и прямая политическая составляющая — как же без нее. Но она, как ни странно, выставке не довлеет. Там, даже отвлекаясь от прямого исторического контекста, зафиксирован выхваченный кусок некой истории, действующий сам по себе и даже вне контекста. Ну вот смотрят же эту выставку (как раз до Москвы) и в Японии, а что они об этом знают? Там присутствует что-то заведомо вышедшее за пределы локального контекста.
- Уважаемые сотрудники чешского посольства, - начал свое выступление на открытии посол Чехии Петр Коларж, – а также коллеги из посольства Словакии! Найдите, пожалуйста, фотографа Коуделку!
Фотографа не то, чтобы искали, его вскоре привел Ян Махонин. Махонин же потом рассказал мне, что Коуделка как-то даже не предполагал такой медийной заинтересованности в нем со стороны московских СМИ — сплошные интервью и другие социальные общения. Не так, чтобы удивлен, но несколько ошарашен и замаялся. В самом деле, и на открытии было очень много людей. Что до интервью, то вот он у Фанайловой на радио "Свобода". Тем не менее, Коуделка оказался бодр и общителен.
Он невысок, щуплый и энергичный. Если привлекать какие-либо узнаваемые фактуры соответствующих выставке времени и места, то он примерно Спейбл и Гурвинек одновременно. Но, да, не марионетка – за вычетом, конечно, неизбежной связи с событиями, которые он зафиксировал и без которых теперь уже не представим.
Коуделка немного пересказал свое каноническое сиви на тему анонимного фотографа. Сказал, что он лет 16 был человеком без имени и двадцать лет с 68-го не был на родине. А вот теперь, через 43 года после той истории, эти фотографии привезены и в Москву. Тут да, в самый раз возникнуть мощному пафосу: вот же как далеко – получается – дошло движение России к теме свободы и возвращению исторической реальности... Чрезвычайно уместное заявление, учитывая, что ровно накануне пресс-секретарь премьера Песков рассуждал о том, каким – в лучшую пору своего властвования – большим плюсом для страны был Генсек Брежнев Л.И. Ну, 1968-ой это ж как раз самый расцвет большого плюса Брежнева... 
Но нет, Коуделка изучает обстоятельства лично, через общение с гражданами быв.СССР. Вслед за словами о том, что наконец-то через 43 года в России, он сообщил, что в его жизни – когда он общался с гражданами быв.СССР – "был только один, а нет… вчера как раз был второй случай", когда люди, оказавшиеся тогда в Праге (с советской стороны) говорили нетипично. А именно: "Человек мне вчера сказал - да, я оккупант, но я никого не убивал". Обычно, по его словам, говорят, что "я был в ЧСССР, мы тогда вас освободили". Общая мораль Коуделки состояла в том, что "Вы - большая страна, а мы - нет. Мы привыкли сгибаться. Мы в нашей истории много раз не были отважны. Но в ту неделю мы вели себя исключительно правильно". Словом, если "вы по-прежнему такая большая страна, то может, все-таки больше так не надо, а?" Это, конечно, мило, только для этих слов нужна несколько другая аудитория. Это не на "Красном октябре" надо говорить, а ниже по течению.
Вообще, тут следует обозначить авторскую точку зрения, что она несколько нетипична, поскольку я из Риги. Где — я обнаружил впоследствии - ситуацию воспринимали несколько иначе, чем в СССР. Вообще, вот что странно... Нет, сначала о другом — в Риге было чуть ли даже не завистливое злорадство: ага, попробовали, да? Вот чисто как люди с большим жизненным опытом, сочувственно качая головами. Притом, собственно, что разница опыта по части отношений с СССР состояла лишь в одном довоенном годе. Ну, разумеется, это было не злорадство, а печаль: жаль, что не получилось, очень жаль. Значит — никаких перспектив. Вообще, что понимаешь по такому поводу в 13 лет? А вот понимаешь, что это плохо. Опять же, может, Илья Рипс из твоей же школы и был чрезмерно эмоционален в отдельных проявлениях, но по совсем уж пустому поводу у памятника Свободы сжигаться бы не затеял.
Так вот - про то, что именно странно. Странно то, что такое ощущение было даже у людей, родившихся уже при СССР. Но — в Риге. Что ли тут уже какое-то конкретное стилистическое влияние местности. Потому что когда на типичных, не бог весть каких,но все же европейских домах висят плакаты "Слава КПСС!", то возникает отчетливый диссонанс не в пользу КПСС. Тут должно быть что-то одно из двух, и это — не КПСС с ее славой.
Тут же и такой момент. Вот, по Коуделке, тогда они вели себя правильно. Вообще, эта такая распространенная (распространяемая самими чехами) фенька на тему, как они всегда быстро сдаются, а потом умело устраивают свою жизнь под очередными оккупантами в дурном швейковском варианте. Но как-то сложно предположить, что ни с того, ни с сего и в полном противоречии с традициями и привычками они целую неделю ведут себя правильно. А потом опять перестали и столь же пассивно устраивались во времена "нормализации". А потом, значит, упс! - и столь же невменяемо случилась "бархатная революция" и "Гавела на Град!". Но и это, значит, тоже локальный эпизод, а потом снова вокруг погрузилось во всю ту же пост-нормализацию им.Гусака. Что-то не вполне сходится.
Разумеется, все это только про то, что жизнь — очень длинная штука. Еще можно предположить, что СССР конкретно угробил ровно Брежнев и именно в 1968-ом. Потому что тогда ведь ничего войсками закончено не было, разве что факт конца был отложен на время. Ну вот до этой истории еще можно было думать, что системы госуправления и хозяйствования бывают разные. Что-то лучше, что-то хуже, но, в общем, где ж вы на свете рай найдете. А чтобы какая-то схема показала, что она невозможна и надо, чтобы в каком-то месте произошел сбой, который нормативными средствами системы не устраняется. Только насилием, а это не может быть фичей работоспособной системы. Причем, ладно еще Венгрия или ГДР, это еще можно было как-то списать на послевоенную общую недоустроенность. Но тут же вполне благостные 60-е? Да, что-то точно не сошлось, так что этой феньке не жить. Чем тут ей помогут ее танки, которыми она решила спасти — что? Собственно, так остался без ответа именно этот вопрос: а в кого, собственно, или во что они собирались там стрелять? О том, что чешской армии приказ на оборону не будет отдан было известно, еще когда в Рузине только приземлился первый самолет который будет управлять прибытием десанта со всей его амуницией. Какая-то тайна: некий режим осознал, что с ним не все в порядке и, на предмет лечения себя, решил направить куда-то войска. В самом деле, что ожидал увидеть Военный командующий Праги и Среднечешского края Гвардии генерал-лейтенант И.Величко?
Здесь для полноты картины надо представить и позицию прибывшей стороны. Вот она: "Значительная часть населения вела себя пассивно и, будучи запуганной контрреволюционными элементами, не могла выразить своего доброжелательного отношения к советским войскам". Это из "Донесения командования 20-й армии главнокомандующему ГСВГ маршалу Советского Союза П. К. Кошевому о действиях войск в период с 20.08.1968 по 8.09.1968 года", 8 сентября 1968 года. Подписано: КОМАНДУЮЩИЙ 20-й ГВ. АРМИЕЙ ГЕНЕРАЛ ЛЕЙТЕНАНТ Т/В ВЕЛИЧКО. ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА — НАЧАЛЬНИК ПОЛИТОТДЕЛА 20-й ГВ. АРМИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР КАРПОВ. НАЧАЛЬНИК ШТАБА 20-й ГВ. АРМИИ ГВ.ГЕНЕРАЛ-МАЙОР Т/В РАДЗИЕВСКИЙ.
Ну и вот, отслоение реальности началось тогда и, если уж огрублять, то это сделать легко. Огрубление состоит в том, что не было никакой отдельной "бархатной революции". Это просто отжалась кнопка "пауза", нажатая в 1968-ом и все поехало дальше. Так что, пусть г-н Песков лично сходит на могилку Генсека и поблагодарит его красными гвоздичками за большой плюс для страны, выразившейся – словами его шефа – в крупнейшей геополитической катастрофе 20-го столетия в формате распада СССР. Вообще, Коуделка свой выставкой что ли что-то поставил на свое место. Потому что Прага существует и помимо 1968-го. 
Еще по поводу "Слава КПСС!" в Риге. Стилистика - сильная штука. Точно так же танк Т-50 (что ли), торчащий посреди Виноградской улицы, там чужероден и, следовательно, является слабосильным организмом, у которого нет шансов даже в среднесрочной перспективе. Как у "Славы КПСС!" на домах югендстиля не было шансов, так их не было и у танков на ул.Виноградской (этот — где-то возле Итальянской, вроде). Вообще, всюду на свете могут быть какие-нибудь свои гадости, но своя стилистка надежнее даже любого осознанного действия убирает все постороннее. И да, когда смотришь на фотографию и понимаешь, на каком именно месте стоял этот (см.выше) танк, то это усиливает ощущение реальности происходящего. Но это даже не на тему возникающей личной сопричастности как бы чужим событиям, а всё о том, что жизнь - очень длинная штука. 
Вообще, тогда была почти общая тема, восточноевропейская: остановившееся время. Нет, в данном случае фотография о другом: вот же, двадцать минут первого (разумеется — дня), а Вацлавская площадь совершенно безлюдна, хотя Вацлавак не имеет шансов быть пустым ни в какое время суток. Но все пусто, так что и время остановилось. У венгров был фильм "Остановившееся время", что-то такое. Вообще, это общее "соцлагерное" ощущение остановившегося времени, ну и в Риге тоже самое. Но вот отрефлексировано ли это? Как, собственно, ощущался факт этой остановки? Что именно остановилось, перестало происходить – ну, не выборы же в парламент, в конце-то концов? Что такое, что перестало происходить? Кому, собственно, могло мешать, что время больше не шло, это ведь может быть даже удобно? Но почему-то мешало, что-то в этом было противоестественное, но что именно? Оно там что-то такое есть, точно.
Фотографии публикуются с разрешения Йозефа Куделки и агентства Magnum Photos. Большое частное спасибо автора Яну Махонину.
