Эвелине Хромченко - 35. Делать карьеру она начала в 17. В 18 пришла во «Взгляд», в 21 - опубликовалась в «Известиях», в 22 воплотила в жизнь свой первый журнальный проект, в 24 запустила собственный бизнес. Параллельно работала free-lance в глянцевых и не очень СМИ (“Cosmopolitan”, “Elle”, “Огонек”, “Сегодня”, “Комсомольская правда”, “Собеседник”, ОРТ, TV-6, РТР и т.д.). Шесть лет обозревала моду на «Европе Плюс». Привозила в Россию Шарон Стоун, Гвинетт Палтроу, Бреда Питта, Линду Евангелисту, Доменико де Соле, Альбера Эльбаза, Эмануэля Унгаро.
В 25 возглавила L'Officiel – Россия. В разное время ее имя фигурировало в рейтингах наиболее влиятельных людей в российской моде (газета «МК», журнал «Ом»), неоднократно называлось в числе самых успешных бизнес-леди года.
Главный редактор L’Officiel-Россия Эвелина Хромченко встретилась c Вероникой Чернышевой (корреспондентом "Независимой газеты", специально для "Прагматики культуры" ), вернувшись из командировок в Нью-Йорк, Милан и Париж, где она прилежно отсматривала все показы Недель моды сезона осень-зима 2006-2007.
Могли бы вы сравнить все существующие на Западе Недели моды? Как охарактеризовать их, в каком порядке расположить?
Нью-Йорк – это Неделя заряжающая и разгонная, Лондон – сумасшедшая и экспериментальная, Милан – трендовая и деловая, Париж – креативно-лакировочная. Если Нью-Йорк начинает демонстрировать тенденцию, Лондон всегда из любой тенденции выбивается, Лондон по сути своей альтернативен. Милан демонстрирует сезон максимально развернуто и образцово-показательно – сразу понятно, что все будут носить, а Париж все изысканно перемешивает, иногда пришивает ко всему этому изящный бантик или рюшечку – и сразу понятно, что все журналы будут снимать. В Париже поражают кроем, потрясают элегантностью, лакируют действительность, отправляют в будущее – Париж в этом неподражаем.
Как выглядит сейчас модный мейнстрим? К чему в этом году Париж будет пришивать бантики? Какую действительность лакировать?
В последнее время Париж сильно подчеркивает тенденцию возвращения к истокам. Я рада. До такой степени надоел деконструктивизм любого вида, надоела бесформенная одежда, которую в народе принято называть «авангардной». Все эти сложные конструкции, которые уродуют женское тело, но являются революцией с точки зрения кроя… К счастью, сегодня все это накрывает мощная волна возвращения к классике. Все возвращается к формам, силуэтам и объемам, которые в свое время изобрели знаменитые парижские кутюрье. Начинающие дизайнеры ничего не ломают, не революционизируют, они строят новое здание на том фундаменте, который заложили в свое время отцы-основатели. Упрощают и освежают сложные решения прошлых лет, стилизуют ретро с учетом современных требований. Так что все возвращается на круги своя. Уже не первый сезон действует закон – вы нарядная с утра, а к вечеру вы просто ослепительная. Это, на самом деле, возвращает женщину самой себе гораздо быстрее и надежнее, чем любые общественные движения, борющиеся за ее права.
Неужели все дизайнеры разом пресытились авангардом и унисексом, или все-таки кто-то первый переодел манекенщицу из брюк снова в юбку, а остальные растиражировали, когда поняли, что этим удобно торговать?
По большому счету, классика никогда не выходила из моды. Рафинированные европейские модельеры, на самом деле, никогда от женственности не уходили. Впрочем, в молодости мэтры тоже были революционерами. Зачинателями тенденций всегда становятся молодые дизайнеры. Они острее слышат, чувствуют, чего именно хочет покупатель завтрашнего дня. Чем хороши молодые – они не подвластны диктату маркетинга, они делают то, что хотят. Они работают, как правило, в очень небольших компаниях. Разумеется, они хотят продавать и продавать больше, но пока им позволяют делать то, что они чувствуют, маркетинг идет за креативом.
В связи с этим какое-то новое отношение к России возникает? Ведь не так давно в Европе смеялись над привычкой русских женщин повсюду ходить на каблуках.
Лучше без фанатизма – всему свое время и место. Например, вечерний макияж никто не делает даже вечером, одни русские по-прежнему стараются. Надо легко ко всему относиться, не стоит возводить что-то в культ. Да, возвращение к классике, да возвращение к женственности. Но шик должен быть естественным, иначе это не шик, а потуги. А потуги – это то, над чем смеются, то, что никого не интересует и возбудить не может. Проблема русских в том, что мы в недавнем прошлом были очень глобальными, а потом в одночасье это ощущение глобальности утратили. И произошло это в тот период, который помнит основная часть сознательного населения страны. Естественно, тебе это не нравится, ты чувствуешь себя как герцогиня, которую обокрали. Были слуги, был шикарный особняк, и вдруг бах – ты уже не барышня, а служанка, и кто-то покупает на аукционе твои бриллианты. Кому такое понравится! Вот и красятся с утра – защитный механизм срабатывает. Я родилась в великой державе, тогда, когда при звуках гимна вставали, и мне это, как ни странно нравилось. Страна сильна, когда жители этой страны свою родину уважают. Одно из важных направлений моей деятельности - вернуть людям это ощущение гордости за свою страну, чтобы люди, оставаясь свободными, демократически настроенными, гордились своей страной, нужно работать. Меня возмущают дурацкие разговоры на лавочках у подъезда – в духе «во всем виноват президент». В чем он виноват? Если те, кто его обвиняет во всех грехах, не считают нужным причесаться и весят на сорок килограммов больше, чем должны. Надо перестать много есть и на сэкономленные деньги купить себе новые туфли. И жизнь значительно улучшится.
Вы полагаете, моде подвластна государственная идеология?
Мода это мощный идеологический инструмент, который на сегодняшний день в нашей стране недооценивается.
Какова во всем этом роль глянца?
Поскольку издательский бизнес в России куда более развит, чем, к примеру, индустрия моды, глянец играет первую скрипку. Как это ни странно, российский глянец диктует свое мнение местному рынку куда более действенно, чем это удается нашим западным коллегам на своих территориях. Например, именно глянцевые журналы приучили российских дизайнеров делать коллекции на сезон вперед. Мы наблюдаем интереснейший процесс того, как журналы «раскачивают» российскую индустрию моды. В России вообще сейчас мода на моду. В шестидесятых у нас все хотели быть актерами и по всей стране открывались актерские кружки, игрались самодеятельные спектакли, в семидесятых все графоманствовали, писали стихи, потом пели песни на эти стихи под гитару, в восьмидесятых все поголовно занялись спортом, а в девяностых – коммерцией. А рубеж веков прошел под эгидой моды. Сначала все мечтали стать топ-моделями. А потом все, кому не лень подались в кутюрье. То тут, то там возникает очередная Неделя моды или конкурс молодых дизайнеров. И задача глянцевой прессы - фильтровать этот пестрый поток, выделяя из него нечто действительно светлое.
Презирают глянец те, у кого комплексы. Те, кто недооценивает влияния простых естественных человеческих реакций и желаний на политику, на экономику, на глобальные проблемы. Если бы у нас воспринимали моду на том уровне, на котором ее нужно воспринимать, жизнь стала бы спокойнее. Мода – это не с жиру беситься, как любят говорить на телевизионных шоу, это государственный вопрос. Человечество давно не ест сырого мамонта, не занимается любовью на улице и не разгуливает голышом. Мы никогда не перестанем есть, размножаться и одеваться. Почему, никто не ставит под сомнение необходимость есть при помощи вилки и ножа для того, чтобы называться воспитанным человеком. Но находятся еще такие странные люди, которые считают, что настоящий интеллектуал может одеваться черт знает во что.
Что происходит сейчас в российской моде, что думают о ней на Западе?
Руководство Russian Fashion Week лелеет мечту сделать русскую волну на Западе. Единичные показы неэффективны. Для молодого русского дизайнера самому показаться на Западе почти нереально. Это стоит диких денег. Даже если они деньги и находят, они до конца не знают, что именно с ними делать. У наших дизайнеров еще нет в Европе того имени, чтобы на их показы являлись в обязательном порядке.
Как в таких условиях возможна русская волна?
Просто презентация русских модельеров на мировом уровне должна быть правильным образом подготовлена и организована. У русской волны есть прекрасные предпосылки - многое для этого сделали великие от моды в период своего увлечения Россией – Шанель в 20-х, Ив Сен Лоран в 1975-1976, когда создал свою коллекцию «Русская опера и балет», Галльяно, Лагерфельд, Готье и другие знаменитые дизайнеры в новейшее время. Визуальный стереотип русского стиля на западе сформирован достаточно четко. Это помесь нашего русского народного с нашим царским изяществом. Есть еще третья тема, по которой там нас идентифицируют – это русский конструктивизм.
Вот создадим мы сейчас опять русскую волну грамотным пиаром, а дальше что? Что в идеале? Наши модельеры станут трансевропейскими?
У многих из них нет на это шансов, просто потому, что они не знают иностранных языков. Но это не главное. На территории бывшего СССР бытует странное заболевание идеологического характера - мы давным-давно живем в открытом мире, а люди этого все еще не понимают. Границы не в паспорте, они в голове. Людям все кажется, что их «со свиным рылом в калашный ряд» не пустят, а кто им это внушил? Мы вечно слушаем маму, а живем в такое время, когда мама уже не знает, как лучше. Мама вообще не знает как. Нужен эксперимент, потому что любые стремления к лучшему позитивны. Нужно путешествовать, учиться не только в России, но и за границей, на других смотреть и себя показывать. В западных учебных заведениях, там, где учат моде, по крайней мере, – любые стереотипы быстро выветриваются.
Что такое гламур?
Прямой перевод – «чары», «волшебство», «очарование», «шик». Но в России это слово приобрело отрицательное значение. В российском обиходе слово «гламур» все чаще рифмуют со снобизмом, тщеславием, странными одеждами и дурацкими привычками. У нас со многими заимствованными понятиями так происходит. С модой в каком-то смысле тоже. У нас почему-то считают, что слова «мода» и «эксцентрика» - это синонимы. Безумный британский дизайнер пришил к платью страусиный хвост – вот это и есть мода, по мнению масс. А это не мода – это перья страуса и отдельно взятый талантливый британский безумец. В Лондон, кстати, мало кто ездит за модой – зато там кишат вдохновляющие идеи, сегодня это фабрика молодых имен.
Мода – это не перья и стразы, мода – это, когда юбка хорошо сидит, когда брюки удлиняют ноги, когда женщина надела платье и летает над землей. Когда женщина взяла в руки новую сумку и у нее поменялась жизнь, когда женщина купила туфли на деньги, отложенные на черный день, и черный день никогда в ее жизни не наступил. В этой системе координат новое платье – инструмент для апгрейда себя самой, куда более дешевый и безопасный, чем психотерапевты и антидепрессанты.
См. также о глянце: