"Женщина не существует" - безапелляционность этого заявления Ж.Лакана по сей день поражает, и не только феминистски настроенную публику, но и тех, кто хотел бы воззвать к разуму и поставить вопрос: "позвольте, но существует же логика дополнения (половины, "второго пола" и т.д.), взаимопроникновения, обращения и оборачивания (подобно инь и янь китайской традиции)"? Казалось бы, политические и аналитические усилия последних десятилетий должны были бы отодвинуть времена, когда нормой было вывешивание на стенах музеев портретов женщин, нарисованных мужчинами, для посетителей мужчин же. Можем ли мы сегодня спросить, какова гавань того моря репрезентаций, которое продолжает наводнять наши глаза фигурами женского?
На выставке "ВидеоФормат [Corpus]" в ГЦСИ линия, возникающая между двумя видео, как раз кажется линией напряжения этого небольшого выставочного поля. Не потому, что нет других тел, кроме женского. Не потому, что не экспонируется других работ. И дело не в "состоянии тела в национальном искусстве" или роли его "в пейзаже реальности", о которых говорит сопроводительная записка проекта. Дело скорее в том, как женщина (еще) может быть представлена сегодня.
Два способа предложены Хулиао Сарменто (Juliao Sarmento, Португалия) и Пилар Альбаррасин (Pilar Albarracin, Испания). Интригующее название работы первого художника ("Успение Лакана") заставляет просмотреть четыре последовательности кадров, устремляясь к смыслу этого произведения. Сначала видно, как молодая женщина выразительно читает рецепт приготовления сладких трюфелей; затем часть тела женщины устраивается в кресле перед камерой; затем уже знакомая зрителю ососба читает историю "Дома, который построил Джек", выставляя с каждым новым рефреном соответствующие фигурки на столе перед собой; затем видно лицо крупным планом на фоне пляжа. Хулиао Сарменто, так часто как бы невзначай лишающий женщину головы в своих графических и живописных работах, и здесь предлагает видеть фрагменты – то голову, то ноги, то торс. Эти последовательности оставляют зрителя в замешательстве.
Будучи не в состоянии обнаружить объединяющий элемент или логическую связь между этими последовательностями изображений, зритель фактически наблюдает расслоение знаков, которые не складываются ни в высказывание, ни в сообщение, которые едва ли способны задеть зрителя даже на уровне смутных ощущений. Здесь не рассказывается история, здесь нет завершения. Если в провокационной работе Close (2001), сделанной совместно с канадским режиссером А. Эгояном, зритель, продвигаясь вдоль огромной проекции движущегося женского лица по узкому коридору и улавливая обрывки фраз, был практически физически вовлекаем в это изображение, которое становилось частью его телесного опыта, незавершенности, которую он ощущал, то здесь экран и наушники только закрепляют дистанцию, которая уже есть между последовательностями, и даже множат ее.
(От редакции: это видео Сарменто мы не нашли, но вот его Flashback (2000) Excerto I)
Коммуникативность же противоположного видео – противоположного потому, что оно размещено (почти) напротив в пространственном смысле, противоположного потому, что оно сделано женщиной, противоположного потому, что оно предполагает не столько аналитический подход, сколько восприимчивое приближение, - представляется главной его задачей. Женщина в ярком платье, мужчина с гитарой за столом – формально это пение фламенко. В высокой степени эмоциональное, едва удерживающееся в рамках ситуации исполнения. Только здесь почти нет слов – почти крик, почти плач. И совершенно неподобающее, выламывающееся из систем ожиданий и представлений завершение – женщина вскакивает, разрывает одежду на груди, и, быстро извлекая что-то красное, бросает его под ноги и стремглав выходит. Prohibido el cante, никакого пения.
Конечно, и этой работе присущи отмечаемые критиками акций Пилар Альбаррасин театральность, даже склонность к гротеску, игра с культурными a priori, эксцессивность и балансирование на грани китча. Слишком шаблонные картинки Испании, слишком громкие надрвыные звуки, слишком натуралистичное представление "страдающего сердца". Однако ей удается, на наш взгляд, создав типическую визуальную ситуацию, поднять уровень ее интенсивности и, условно говоря, бросить зрителю мяч.
Противопоставляя себя "англо-саксонскому пуританизму" в том, что и как можно или принято показывать, это видео противопостоит и тому способу создания произведения, который иногда называют "мужским" - с рассчитанными эффектами, с рассудочным построением. Стремясь вывести изображение женщины из системы клишированных связей, Х.Сарменто как будто предлагает зрителю собрать свою конструкцию из множества знаков – женщины, читающей рецепт (но не готовящей), женщины, читающей сказку (и играющей фигурками), взволнованного лица женщины и т.д. Однако разве собрать конструктор не означает отдать предпочтение тем или другим типам связей, то есть собрать свой рассказ и присвоить его? Так рассыпанные знаки фактически укрепляют позицию зрителя, который должен решить, что ему предложено.
Вынося свое решение, он фактически не вступает в коммуникацию – ему не нужен другой, чтобы собрать образ женщины; ему не нужен другой, чтобы заявить: "это видео не задевает меня". Но существует ли то, что не задевает? Возможно, это и есть скрытый смысл названия – Лакан мог заснуть, но он готов проснуться, чтобы снова утверждать, что "женщина не существует". Напротив, видео Альбаррасин – это выпад в сторону зрителя, это бросок, почти физически и при помощи чрезмерно натуральных стредств вовлекающий зрителя в пространство коммуникации. Ее брутальный жест – жест другого, жест, который нерассчитываем, жест, который опережает, это движение, которое происходит. И невозможно сделать вид, что его не было, как невозможно сделать вид, что не было женщины, которая вышла из рамки кадра.
