Нет, не подумайте дурно — вообще-то я очень люблю детективы. Более того, питаю к этому жанру неистребимое уважение: я совершенно убеждена, что хороший детектив написать гораздо труднее, чем просто хороший роман. Как и любой другой строгий литературный канон, детектив накладывает на автора немалые ограничения, делающие его задачу труднее, а результат решения (в случае успеха, разумеется) — красивее. Да и к историческому роману я питаю самые добрые чувства (а что еще мне, историку по образованию, остается делать?), и к смешению исторического и детективного жанров очень долго относилась положительно.
Cкажу больше — хорошего качества исторические детективы на протяжении многих лет оставались моей излюбленной разновидностью развелкательного чтива. Теперь все изменилось, и нет более верного способа отпугнуть меня от книжного прилавка, чем разместить на обложке книги аннотацию вроде «Англия XII века. Времена короля Ричарда Львиное Сердце. Аббатство Хокенли становится местом кровавого преступления». Аннотация эта, заимствованная мною, кстати, из книги некой Элис Клер «Лунный лик Фортуны», стала последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Дело в том, что за прошедшие лето и осень (являющиеся, как известно, хронологическим пиком выброса на рынок развлекательного фикшна) мне встретилось поистине немыслимое количество исторических и псевдоисторических детективов. Наиболее распространенный тип — детективы из средневековой монастырской жизни (думаю, ссылка на Умберто Эко в данном случае уже необязательна), однако попадаются и более забористые вещи — те же, например, «Афинские убийства» Хосе Сомосы, действие которых происходит в классической Греции, или «Алиенист» Калеба Карра, герои которого облюбовали для себя Нью-Йорк конца XIX века. Отдельной строкой проходят исторические детективы, имеющие тот или иной выход в современность, — все эти бесконечные «Пропавшие армии царя Камбиса» и «Пурпурные линии», чуть ли не ежедневно пополняющие серию «Интеллектуальный детектив» издательства «АСТ». Родоначальника этой ветви угадать тоже несложно — все эти романы, как из гоголевской «Шинели», выходят из «Кода да Винчи» Дэна Брауна.
Ассортимент книг что в первой, что во второй категориях увеличивается с астрономической скоростью. Не довольствуясь новыми переводами, издатели вытаскивают из запасников даже вещи, некоторое время тому назад уже публиковавшиеся, но не имевшие успеха. Именно такова судьба, скажем, романов второсортной английской детективщицы Эллис Питерс о похождениях францисканского монаха брата Кадфаэля: семь лет назад они выходили в России, однако тогда проект, как принято говорить, «не пошел», а теперь вот возродился под новой обложкой в издательстве «Амфора».
Пожалуй, преамбула несколько затянулась, и пора, наконец, огласить суть моих претензий. Думаю, вы все знаете и без меня: дело в том, что более половины текстов, выходящих сегодня под маркой «исторический детектив», — откровеннейшая, низкопробная макулатура, не достойная не то что стоять на одной полке с «Именем Розы», но даже числиться с ним в одном каталоге. Обманывая читательские ожидания, авторы такого рода сочинений из раза в раз впаривают доверчивому ротозею, купившемуся на слово «интеллектуальный» в названии рубрики, чудовищную дешевку и халтуру.
Казалось бы, ну и что? Во всех жанрах выходит и хорошая литература, и явный «палп», так что надо просто уметь отличать первое от второго. И нечего, в общем-то, пенять на отечественных издателей — переводят, что могут, стараются, востребованную нишу заполняют.
Вот тут-то мы и подходим к теме, на которой мне бы хотелось остановиться чуть подробнее, — а именно, к теме «востребованной ниши». Утверждение, что исторический детектив относится к числу жанров, особо любимых массовым читателем, звучит уже чистой аксиомой — настолько чистой, что никому и в голову не приходит ее проверить. Между тем даже рейтинги продаж детективов в книжном магазине «Москва» — по мнению многих, самом прогрессивном и интеллигентном магазине в столице — никоим образом эту якобы повсеместную тенденцию не фиксируют. Хорошо идет отечественный околополитический трэш вроде «Охоты на изюбря» Юлии Латыниной или «Цифровая крепость» Дэна Брауна (которую, кстати, ни один разумный человек никогда в жизни бы и в руки не взял, если бы не раскрученное имя автора на обложке). А ни одного исторического детектива не отыщешь не то что в «Топ-10», но даже и в «Топ-20». Что уж говорить о магазинах более народных — о том же «Московском доме книги» или «Библио-Глобусе».
Еще один немаловажный фактор, свидетельствующий о сравнительно невысокой популярности исторического детектива в России, — это практически полное отсутствие отечественных книг подобной тематики при полнейшем засилье переводных аналогов. Несмотря на успех Акунина, по стопам этого смелого первопроходца отнюдь не затопотали толпы последователей, и сегодня российский детектив в историческом антураже — вещь по-прежнему нечастая. Другое дело, что свой читатель у исторических детективов, безусловно, есть, однако это читатель достаточно грамотный и требовательный — тот, кто, извините за частоту отсылов к классике, уже ознакомился по меньшей мере с шедеврами Эко или Йена Пирса.
Так что же заставляет отечественных издателей наводнять нишу, рассчитанную на достаточно взыскательного потребителя, чудовищным количеством макулатуры, которая, естественно, в большинстве своем остается совершенно невостребованной? Ответ очевиден: слепая ориентация на западный опыт. Действительно, на Западе всевозможные гибридные жанры (смесь мистики с эротикой, женского «романса» с фэнтези и т. д.) вот уже десяток лет остаются главным хитом массовой литературы. Однако у нас ситуация пока несколько иная, и самая смелая разновидность фьюжна, которую пока способен одолеть российский широкий читатель, — это смесь иронии с детективом в исполнении Дарьи Донцовой. И потому историко-детективный палп (каким бы недостоверным с точки зрения исторических реалий он ни был) нашему неподготовленному потребителю вышеуказанной литературы кажется неоправданно заумным да и вообще ненужным.
Что на выходе? Понятно что. Издатели без всякой пользы для себя замусоривают нишу, до недавнего времени остававшуюся если не элитарной, то достаточно изысканной, изгоняя ее исконных обитателей и не приобретая новых. Нечто похожее, кстати, происходит сегодня и в сфере литературы нон-фикшн. Осознав пару лет назад, что во всем мире соотношение рыночных долей художественной и нехудожественной литературы составляет 35 на 65%, отечественные книгоделы бросились выпускать «нон-фикшн для бедных» — тоже, как показывают, в частности, исследования Центра Юрия Левады, без особого успеха.
Нехудожественную прозу независимо от ее интеллектуального уровня в нашей стране читают от 4 до 6 процентов населения. Меньшим спросом пользуется только поэзия. Зато количество по-настоящему плохих книг в сериях, объединенных тематикой «История быта», например, просто зашкаливает — так же, как и в случае с историческим детективом, без малейшего удовольствия что для издателя, что для потребителя.
