Целый ряд проектов 2-ой Уральской индустриальной биеннале - о соотношении труда и творчества: от ретроспективной критики до неотрефлексированного желания художника быть на передовой неважно чего.
Молодой куратор Мария Калинина отнеслась нестандартно к достаточно скучной задаче представить публике Екатеринбурга результаты работы столичной площадки «Старт» на Винзаводе, разыскивающей юные дарования. Можно было просто представить самые эффектные фрагменты каждой персональной выставки, но Калинина вывела на первый план не «товар», а процесс производства работ.
Она задала каждому художнику около десяти вопросов о процессе производства – какие нужны материалы, сколько потрачено времени и т.п. Таблички с ответами художников, которые называются «PS. Как это делается» (14 сентября – 22 октября), - стали центральным моментом экспозиции. Независимо от результатов своей работы художники становятся равны как работники. Зрителю в результате такой прозрачности становится видно, что искусство – это не когда ангел нашептал идею и все само собой получилось. Надо понимать, что материальная сторона дела здесь дана в урезанном виде, так как эти авторы молодые: почти все говорят, что их рабочее место – «стол и стул», многие называют «улицу». Материалы – список красок и разбавителей, или просто – компьютер и кофе. Чтобы сделать грандиозный проект для, скажем, венецианской биеннале, потребуется много больше.
Но главное - здесь видно, что основной материал художника, отличающий его от других производств, – это идеи. Они же одновременно и цель. Кроме опросника и работ, каждый автор представлен «поводами для вдохновения», и тут может быть что угодно – от расплывчатой архивной фотографии до рок-клипа из Youtube, от исторического события до шаманских практик. Ответы на вопрос «Что побуждает вас к реализации задумки?» немыслимы для любого другого типа производства: от понятного «желания высказаться» до прочтения газеты «Коммерсант», или даже попытки «создания областей гниения для последующей ампутации».
Одним из самых оригинальных и впечатляющих событий биеннале стала авторская экскурсия «Кусок Европы в зимнем саду» московского арт-критика Валентина Дьяконова – он увидел Екатеринбургский музей изобразительных искусств на ул. Воеводина как тотальную инсталляцию, являющуюся своего рода антитезой биеннале. Музей этот откуда-то из того времени, где были уверены, что Солнце вращается вокруг Земли, а художник – не аналитик, создатель интеллектуальных конструкций, которые раскладывают множество идей и явлений мира по полочкам, а ремесленник, исполняющий заказы. Мастерство – это все, что ему необходимо.
Дьяконов провел ряд экскурсий по музею. В центре музея – «каслинский чугунный павильон, рекламное произведение декоративно-архитектурного искусства, созданного для Всемирной выставки в Париже на рубеже ХIХ-го и ХХ-го веков, вся остальная история искусств в этом музее закручивается вокруг него. Дьяконов рассказывает: «Павильон – максимально коньюнктурное представление России на Всемирной выставке, и чисто русская гордость за свое отечество, которая известна нам по рассказам Лескова. Вспомним Левшу, которого сманивали англичане, а он отказывался. Саму технику литья на Урале приняли в качестве одного из источников заработка заводов в начале ХIХ века, после того, как поняли, что одними оборонными заказами Российской империи не обойтись.
Декоративно-скульптурная часть каслинского павильона вся полностью состоит из копий, и одна из деталей – копия статуи Гермеса ХVI века работы скульптора-маньериста Джамболоньи, то есть в программу павильона вписана просьба о торговом успехе для русского представительства. Но, парадоксальным образом, когда этот павильон, получивший награду на Всемирной выставке в Париже, попыталось купить французское правительство, предложив за него два миллиона рублей, огромную сумму, сделка не состоялась, потому что русское представительство отказалось продавать павильон вместе с фигурой России. Президент не хотел покупать павильон без нее и настаивал, что это целостное произведение. В результате павильон, составленный из неоригинальных элементов, сделанных по западным каталогам, демонстрирующий исключительно ловкость рук и ремесленное мастерство, не участвовал в российско-зарубежных торговых отношениях из-за того, что наша делегация отказалась продать единственную оригинальную часть работы.
Возможно, президент Франции так настаивал на том, чтобы купить и ее тоже, потому что этот образ напоминал ему об Орлеанской деве, которая защищала монархию, – так и наша дева прикрывает щитом скипетр, державу и корону.
История павильона в ХХ веке следует за периодами нашей истории. В 20-е годы некоторые его части переплавляются для каких-то государственных нужд, и только в 1949 году, после войны, на пике националистических и антикапиталистических тенденций музейщики всерьез заикаются о том, чтобы восстановить павильон как пример русского ремесла и как символ непродажности России: павильон вернулся на родину, хотя был востребован.
Музей строился для выставки «Урал социалистический», очередной выставки, на которой искусство демонстрировало свою преданность идеологии. Зимний сад был частью концепции музея, возникшей в 80-е годы, согласно которой площадка для экспонирования должна была изображать идеальный европейский город с садами, фонарями и скульптурами. Причем в 80-е подразумевались не тропические растения в кадках, а куски газона с деревьями, вставленные в интерьер».
Создавая стеклянное здание-коробку, встроенное во двор одной из старейших каменных построек Екатеринбурга, архитектор вдохновлялся европейскими вокзалами начала ХХ века. В этом изображении площади европейского города и мотивах вокзала видится какое-то двоемыслие, для 1986 года прямо-таки пророческое по поводу нынешнего времени – кричат о патриотизме, но при этом так и смотрят, куда бы лучше отсюда уехать.
«Выходим на верхнюю галерею. Как легко и свободно здесь дышится - и внизу, у павильона, и здесь! Под стеклянными колпаками, светящимися пузырями, располагаются образцы современной уральской ювелирки, образцы камней. История искусства - в душных темных коридорах, она не важна для общей культурной картины, можно остановиться и полюбоваться Рубенсом, но главное – то ощущение свободы, воздуха и богатства, которое должно охватить у павильона и на галерее с драгоценностями».
Дьяконов подводит итог: «Этот музей можно обозначить как самый большой реди-мейд в мире. Но если то, что делал Дюшан в своих реди-мейдах, писсуарах, велосипедных колесах и сушилках для бутылок, – это был процесс, противостоящий тогдашнему пониманию искусства, превращение в эстетический факт индустриального явления, вещи, которая стареет, устаревает, Дюшан уготовил бессмертие, вынимая из общего потока, то здесь и музей, и сам павильон – это иллюстрация обратного процесса. Искусство, которое надо понимать, которое не блестит, которое нельзя оценить только по количеству изгибов и по труду, вложенному в них, – оно где-то на периферии. Упор на виртуозность и ремесло, нечто, что нам, как зрителям биеннале, глубоко чуждо, здесь получает абсолютно четкую, строгую, протяженную исторически форму: от павильона к образцам современной ювелирки. Относительно модернизирующей стратегии биеннале это место закрепляет традиции, получается не эксплозия, а имплозия эстетического смысла».
Выставка «Подвиг по плану» (31 августа – 14 октября) во втором здании Екатеринбургского музея изобразительных искусств, на ул. Вайнера - интереснейшая ретроспектива, посвященная эволюции образа рабочего и изображению промышленности в советском искусстве. Произведения сгруппированы по 10-летиям и для каждого выбран характерный лозунг. В 20-е это цитата из Маркса и Энгельса «Рабочим нечего терять, кроме своих цепей, а приобретут они целый мир». Тяготы труда выглядят аллегорически - на картине Александра Лабаса «Уральский завод» рабочие прозрачными тенями плывут сквозь серую мглу как будто на лодке Харона. Картины Ивана Ивановского из серии «Володарская шахта» напоминают какие-то библейские эскизы, и выход из шахты похож на Воскресение.
В 30-е в центре все еще индивидуальность. На портретах ударников Амшея Нюренберга герои находятся не при исполнении, но предстоят перед нами в минуты размышления. Они все еще творцы, и орудия труда выглядят как символические атрибуты. В 40-е на сцену выходит процесс. В 50-е годы происходит глорификация промышленности – в стиле, который понравился бы европейским монархам и украсил бы любой дворец, изображается уже не столько даже работа, сколько визиты делегаций и награждения. Лозунг десятилетия: «Работать так, чтобы товарищ Сталин спасибо сказал». В 60-70-е годы художников сурового стиля пленяет родственная суровость героев труда, они не портретируют конкретных ударников по госзаказу, как в 50-е, но чувствуют нечто близкое и создают обобщенные идеализированные образы. В 80-е один из лозунгов - «Как работал – так и заработал», теперь такая мотивация. Изображение рабочих становится или откровенной халтурой, или решает собственные художественные задачи.
Все эти картины смотрятся отлично в комплекте с мощью самих заводов и в сопровождении соответствующей музыки, на фантазийной виртуальной экскурсии по выставке. Но в музее выставка производит угнетающее впечатление, большая часть представленных произведений - невысокого художественного качества. Пролетариат освободили, но художник снова попал в услужение идеологии. Может ли вообще художник быть свободным?
В галерее «Поле» в здании Свердловской киностудии сделали выставку «Осторожно, художник!» (11 сентября – 8 октября). В качестве исторического контекста куратор Вера Лебедева выставила коллекцию заводских табличек вроде «Применяйте устойчивые и прочные подставки при обрубке крупных отливов» или «В горячих цехах пей газированную подсоленную воду – на 1 литр воды 5 гр. соли». Выглядят они потрясающе – выразительно закомпонованы, графика стильно сочетается с фотоэлементами, шрифт использован продуманно, местами все это напоминает документацию актуальных перформансов, а пятна и царапины придают ценность подлинно прожитой этими картинками жизни рядом с людьми. Невозможно поверить, что художникам, их создавшим, это было в тягость.
Однако центральная часть экспозиции – работы тех творцов, что вынуждены работать на заводах ради зарплаты, причем не всегда на должности, связанной с рисованием. Дмитрий Щеглов, помощник бурильщика 4 разряда, выставляет женский портрет, где наша современница таинственно придерживает спадающее с плеч розовое боа, – и написано, право, не хуже Шилова. Марина Ражева, исполнитель худоформительских работ на СУЭЗиС Уралтрансгаз, рисует церковку, присыпанную снегом и называет ее «Сон № 6» - бывает же такое, что снится реализм. Это не искусство, а скорее творчество. Есть несколько работ-объектов, и среди них – сделанный Виктором Оборотистовым, слесарем-сборщиком 3 разряда, огромный календарь на гофрокартоне, изображающий неделю. Она завершается красными буквами воскресенья, как всегда и бывает, ничего нового – но здесь выглядит как итог показанного творчества. Это не попытка обдумать реальность, а побег из нее, желанный выходной, ради которого и терпят рабочую неделю.
Да вот только мир, где делают искусство, – тоже не праздник, и там есть свои будни и проблемы. Третья часть выставки – проект Евгения Иванова, корреспондента уралмашевской многотиражки «За тяжелое машиностроение». Он создает «Правила безопасности для художников», их множество, и свободой тут и не пахнет. Остается только гадать, откуда он все эти тонкости знает: «Живопись счастья: скопируй свою картину 10 раз и ждет тебя удача в денежных делах», «Внимание! Гельман – далеко, менты - рядом», «Не зарься на бюджет биеннале! Твори из воздуха свои вакханалии», «Немедленно смени балаклаву – на берет».
Избавляясь от госзаказа, приходишь к заказу рынка. Какие еще варианты, если говорить не о творчестве для души, а о профессиональном искусстве? Леонид Тишков и супруги Грачиковы сделали свои проекты для простых людей, но такое очень редко случается. Есть на биеннале и образцы сотрудничества художников с производством новых технологий – но смысловое сообщение при этом оказывается каким-то очень старым. Был один проект, который нам не показали, но слухи о нем ходят, – израильская художница Елена Железоф в арт-резиденции города Первоуральска создала объект «на основе уникальных материалов, выпускаемых заводом». Вообще она «исследует способы репрезентации биологического и социального тела», и все сказанное в пресс-релизе очень обтекаемо. На самом деле этот завод производит ткань для упаковки ядерных отходов - она не подвержена разложению и практически вечная. Художница придумала пошить из нее трусы и лифчик для себя. Мотивация завода понятна: это в логике рекламы - приложить свой товар к образу красивой девушки, так продают и пылесосы, и грузовики. Но что хотела сказать этим художница, неясно, почему-то думается, что «вечные трусы и лифчик» - это очень практично и экономно.
Над проектом V2V (Valley to valley) в арт-резиденции в Верхней Салде работали с марта 2012 - это партнерский проект с биеннале «01» в Сан-Хосе, столице Силиконовой долины, городе-побратиме Екатеринбурга. Сейчас на Урале ведется активная работа по созданию открытой экономической зоны под названием «Титановая долина». Как нам рассказали на презентации, рабочая группа примерно из 20 человек, художников, социологов, философов, дизайнеров, исследовала две братские долины, но не с экономической точки зрения, а для анализа социальной среды – как живут люди в Силиконовой долине, и как живут люди в ожидании Титановой (в ней самой они еще не живут, там пока чистое поле). Расспросили жителей Верхней Салды, граница которой на 700 метров отстоит от будущей долины, затем эти данные визуализировали с помощью компьютерной игры Minecraft, построили два города – американский и наш, в них создали арт-объекты из кубиков, из которых в этой игре все и состоит. Потом визуализировали один из объектов, дерево: сначала отпечатали его модель на 3-D-принтере, потом создали модель в натуральную величину из гофрокартона, а потом сделали дерево из фанеры. Одно у нас, одно - в Сан-Хосе. Больше полугода работы интеллектуалов в ожидании экономического чуда – и в итоге мы имеем дерево из фанеры. Как заметил Валентин Дьяконов, это дерево имеет много общего с Каслинским павильоном: «Символы, мавзолеи, временные сооружения, современность, которая красиво становится вечностью».
Сюда же можно отнести проект Юлиуса Попа «Bit:Fall» (14 сентября – 22 октября) на площади у Театра Драмы в Екатеринбурге. Его поддержал Заявочный комитет «Экспо-2020», так как по их мнению работа «раскрывает основную идею Всемирной выставки в Екатеринбурге». П-образную конструкцию, из перекладины которой падают капли воды, образуя в воздухе слова, видимые секунду и потом рассыпающиеся, уже показывали во многих столицах мира. Для Екатеринбурга художник сделал подборку слов, основанную на самых популярных запросах в интернет-поисковиках, сделанных в этом регионе. Что бы это значило как символ – уж не то ли, что все запросы населения не имеют никакого значения? Во всяком случае, запрос художников на творческую свободу не реализуется – он снова становится оформителем чужих идей. Наверное, потому, что свободу нигде не дают, а каждый выбирает для себя сам.
