Есть такие истории, с которыми совершенно не хочется иметь дело. Например, все, что связано с современным искусством. Ну, его так все по-своему понимают, что с посторонними про него лучше не говорить. А уж если речь в этой связи заходит о гражданской активности, так и вовсе. Потому что тараканы у всех свои, а эта тема самой природою предназначена для их – частных тараканов – самого вольного самовыражения. В чем, собственно, и пафос момента.
Теоретическое вступление
Начну со своих тараканов. Скажем, можно заявить, что если искусство для чего-то и нужно, так для производства новых смыслов, а культура требуется для их содержания в связном виде и обеспечения возможности производить следующие. На это заявление можно получить ответ, что данная точка зрения – консервативна, потому что новации теперь давно уже не айс. Художник вовсе не обязан производить новые смыслы, а может брать все подряд и вводить это в публичные контексты.
Это будет разумное возражение, на которое можно ответить каким-нибудь разумным уточнением и постепенно добраться, если не до консенсуса, то до какой-то штуки, которую стороны воспринимают принципиально по-разному. Обычно, данный факт устраивает обе стороны, поскольку под искусством они имеют в виду примерно одно, а просто предпочитают его разные проекции. Но если одна сторона обращает внимание на вариант, который для другой не то, что неприемлем, а искренне не может быть принят в рассмотрение, то – обычно оказывается, что речь уже о том, как искусство воспринимается в массах, к нему не вполне склонных. Какое отношение к искусству имеет Pussy Riot? Но, конечно, общество главнее – его ж много и с ним надо быть толерантным. ОК, считаем, что это искусство и думаем про них.
Но толерантность должна работать и в другую сторону, позволяя мне их не любить - очень уж экзальтированно визжат (это как бы художественная сторона) и уж очень под Femen (с точки зрения публичного контекста). При этом я согласен, что соединение визга и феменства производит публичный эффект. Согласен и с тем, что интерпретации их действий порождают гражданскую активность всех тех, кто также ощутил себя участником процесса. Только в качестве акта искусства тогда надо рассматривать уже не саму акцию, а весь шлейф по ее поводу.
При этом то, что считается акцией в ХХС, происходило не там: и началось раньше, и оформилось позже. Что именно было в - ХХС общественность не знает, потому что это не запись акции, а клип. С повторами эпизодов, отснятых в двух местах (церковные люди говорят, что кадры, где они с гитарами, из Елоховского: оттуда, к слову, ПР просто вывели, общественность и не узнала). В ХХС они лишь произвели телодвижения, наклеенные потом на студийную фонограмму. Какой уж "панк-молебен". Но в этом типа греха нет, просто формат другой - сама акция производилась не там, там эпизод писали. Речь не о претензиях в варианте правоохранителей, а о том, где происходило дело, и в чем был его смысл.
Потому что тогда он уже другой. Одно дело – спонтанность, порыв и всякое такое. Другое - работа с роликом, тогда мессидж должен быть у всего клипа. Пусть даже простой, как у "Войны": долой ментов и все. Возможно, песенка сама должна была сказать все про Путина, которого тоже долой. Но какой тут мессидж после ровно таких же плакатов на митингах, да и кто еще обращает внимание на слова. Ну и суд, да: что именно там видят в этой истории? Политику, да какая политика в этих подтанцовках? Опять же, обвинение имеет в виду эпизод или клип? А если клип, то причем тут хулиганство в ХХС, тем более, что был и Елоховский?
Вывод: реальная акция началась потом, в медийно-общественной среде. Именно то, что происходит по этому поводу с тех пор, и производит акт гражданско-общественного волнения, который при желании тоже можно назвать искусством. Потому что искусство должно будоражить, а это - раз все продолжается - как раз и будоражит. Сами Pussy тут ни при чем, это реализуются ожидания публики, сформировавшей себе запрос на чувства. Такое же общественно-гражданское искусство происходит и по другим поводам - НТВ, например. Но раз уж на них все так удачно сошлось, то пусть это искусство будет пуссириотизмом ("риот" в гугле в 40 раз чаще, чем "райот", уже считаем его русским словом). Разумеется, слово "удачно" плохо вяжется с судебной стороной дела.
Исторический опыт
Тут об этом говорится так спокойно, потому что это входит в правила игры. В ней есть сопутствующие риски. Для примера пусть будут венские акционисты. Они тоже вели себя не общепринято, в сравнении с ними пусси – домашние плющевые киски. Для иллюстрации Gunter Brus - акция не публичная, но это 60-е и там мало что сохранилось. Были и публичные, но в Ютубе не найти.
Так вот и у них с тюрьмой все было в порядке, В июне 1968 Бруса посадили на шесть месяцев "за унижение символов государства" (он унизил не в тот раз, что на клипе, в другой), позже - уехал из Австрии, чтобы избежать второго ареста. Отто Мюль получил месяц тюрьмы после акции "Art and Revolution" в 1968. После публичной "Piss Action" в Мюнхене Мюль сбегал уже от немецкой полиции. Герман Нитш огреб две недели в 1965-ом после фестиваля "психо-физического натурализма". Безусловно, полгода – не семь лет, но это уже вопрос оценки местных рисков.
Зато потом у них все обустроилось и стало хорошо. Нитш, например, давно национальное достояние, выступает в общеобразовательных программах на австрийском телевидении, а акции проводит в чистых и светлых залах в окружении фотографов и операторов. Вот свежая "Probe für die Malaktion in Saint François d'Assise von Olivier Messiaens an der Bayerischen Staatsoper am 9.6.2011" - он там спиной к камере, благообразный и величественный аки Саваоф.
Но, собственно, у них получилось не потому, что они отсидели. У них был смысл и, возможно, именно они выдрали Вену из унылого состояния, наступившего после Второй мировой. В любом случае – этому помогли. Вот в чем разница: там эти акции использовали, употребляли, юзали общественность, будоража их психику в пользу свего арта. С пусси наоборот - здесь общество использует их как подвод для своей ажитации, за что и готово считать их искусством. Почему бы нет – им-то неплохо (за вычетом тюрьмы), есть общественные респект, уважуха и титул деятелей искусств. Но схема отношений художника и публики перевернута, что не есть хорошо для художников, ну и искусства. Это, собственно, и причина написания данного теоретически-субъективного текста. Но - причина, а не повод. Без повода можно было бы и не обратить внимание на причину.
Повод
Повод состоял в ЖЖ-высказывании М.А.Гельмана http://maratguelman.livejournal.com/2606478.html#comments , цитируется часть: "Еще когда их не забрали я написал, что отмолчаться мне не удастся так как сразу в эту историю втянут, и написал почему мне не нравится акция и кого я считаю виновным в том, что она случилась. Радикалы всегда ставят "умеренных" в сложную ситуацию. Удальцов - Рыжкова, Пусси - Гельмана. Так и здесь случилось: когда очевидно что против pussi начала работать репрессивная машина мести, критиковать уже становится предательством. Надо защищать, что я и делаю.
… И понятно что претензии к pussi очень быстро станут претензиями ко всей художественной среде. То есть если смотреть "кто пострадал от акции больше всего" - то это художники, кураторы и галеристы. Вместо того, что бы писать о прекрасной выставке Ресайкл или о подготовке к фестивалю Живая Пермь я вынужден тереть за путина и патриарха. Но и это правильно. Если художественная среда перестала быть авангардом общества - может она на фиг такая вообще нужна.
Короче - радикалы нужны - главное чтоб все не становились радикалами".
Последнее замечание и хочется развить, но – пессимистически. Как же это не все станут радикалами, когда предыдущая фраза "если художественная среда перестала быть авангардом общества - может она на фиг такая вообще нужна"? Получается, что искусство надо выстраивать ровно по линии социально-политической активности: не может так быть, чтобы искусство - тем более, что оно должно быть авангардом общества - было не активным. Прямое следствие: все, что имеет щас право называться искусством, должно не просто будоражить, а будоражить в гражданском смысле. Это, конечно, хорошо, потому что вот оно, определение искусству здесь и сейчас. К тому же – конкретно предъявлены требования к членам художественной среды. Теперь просто: кто не авангард, тот – не артист.
Разумеется, у Гельмана была реплика и он не отвечает за то, что из нее можно вывести. Но какие только выводы невозможны в столь Исторические Моменты. Мало ли что за что зацепится, а дальше, как обычно, слово за слово и вот он - сетевой, гражданственный массовый стиль. Основоположниками можно назначить - для солидности - Мизина и Шабурова, чья фотография милиционеров в обнимку привлекла общественное внимание, когда ее не захотели пускать на парижскую выставку соцарта, в 2007-ом. Тогдашний министр культуры А.Соколов назвал ее даже "порнографией" и "позором России". Да, тогда эти проблемы будоражили на уровне министерства культуры, а теперь все пришло прямо в общество.
Лирическое отступление
Вообще, слово "искусство" (особенно если перед ним "современное") такое удивительное, что охренеть. Ведь даже в музыке уже разобрались, даже в литературе и, кажется, даже в поэзии: есть такая литература, а есть сякая, а есть еще какая-то. Одни занимаются своими новыми смыслами, другие - ваяют мейэстрим для интеллигентного чтения и жюри премий, третьи шлепают свои жанры одна штука в месяц. С музыкой тоже ясно – тут попса, это шансон, вот там - какая-то классика в Консерватории, а еще есть клубные звуки, рингтоны, саундтреки и какие-то еще авангардисты, о наличии которых узнают, если кто-нибудь из них сделает саундтрек.
Все гармонично, есть понимание различия полян. Никто же не станет давать премию автору женской бумаги, хотя, наверное, это еще будет – а иначе зачем на свете премия "Национальный бестселлер"? Ну а некоторые поэты да, рифмуют свои гражданские позиции, чего уж. Может, в самом деле, в этом тренд? И это - поздняя, зато искренняя победа советского дискурса? Скажем, раньше некоторое количество новых литераторов (пишут за жизнь, для интеллигенции) уже действовали в рамках социалистического реализма. Но это выглядело то ли художественный маневром, то ли личными склонностями. А теперь, оказывается, пропаганда и агитки плюс создание типических образов хотят стать трендом. Жизнь, что поделать.
Но с "современным искусством" здесь и сейчас не совсем так: оно не расслаивается, оно по умолчанию считается цельным, а все, что не оно – и не искусство вовсе. Именно поэтому и можно рассуждать, авангард оно общества или нет. Оно не воспринимается как совокупность вариантов, а вот искусство и все тут. Терки по его поводу идут не о том, какое оно бывает и может быть, а исключительно так: это искусство, а прочее - нет. И оно должно быть а) единым и б) авангардом общества. Тоже, между прочим, очень единого. По крайней мере – в отношении искусства.
Чуть более практическая теория
Итак, производство новых смыслов – это дурная привычка модерна и постмодерна (там новые смыслы тоже порождались, хоть и другими методами). Теперь уже новый этап художественного развития человечества, где важна не новизна, а смена контекстов. Смысл высказывания в использовании шаблонов или чего угодно в новом месте.
Любители каламбуров уже могут ощутить себя творцами, но даже в этом варианте непонятно, с какой радости здесь возникает обязательность политического искусства и соц.активизма. Сами по себе они ниоткуда не нарастают, это происходит ровно тогда, когда намеренно выбирается социально-общественный, политический и, как следствие, гражданственный контекст. Это, безусловно, есть дополнение к предмету - но художник, он же член общества. Оно в своем праве, хотя это ровно то, что называется литературщиной или была такая программная музыка. Артефакт подчиняется внешней задаче, становясь вторичным относительно самого себя. Ну да ничего, роман "Мать" в школах долго читали. А симфонии с "судьба стучится в дверь" или с "во поле березонька стояла" до сих пор слушают. Хотя, наверное, любят их не за это.
Но какой эффект имеет работа с заданным контекстом? Берем самый растиражированный пример, группа "Война", которая то да се. С новизной тут все в порядке, в смысле - ее нет. Группа "Тату" еще лет десять назад появлялась на сцене и фотосессиях в белых майках с черными словами "ХУЙ ВОЙНЕ". Речь о контексте и мессидже. "Война" зациклилась на борьбе с нехорошими представителями правопорядка. Кроме пары-тройки иных акций за последние лет пять (поминки по Пригову, биологический музей за медвежонка, умыкание куры внутри женщины), они только и делают, что борются с милицией – просто ментозависимость какая-то. Что ли это они как образец для подражания восприняли тех же "Синих носов", раз у них главный прорыв в публичное пространство был связан с целующимися милиционерами?
Причем, "Война" же с МВД в целом удачно ладит. Вообще, тот автозак они в самом деле сожгли? Машину, вроде, реально перевернули - что слышно про это дело? Ну, для сравнения - пусси немного покривлялись и вперед на 7 лет, а "Война" жжет автозак, переворачивает машину, швыряется бутылками с мочой – нет проблем. Может, они вообще агитбригада МВД? Что не инсинуация, а чисто удивление от реакции того контекста, куда они привнесли свою творческую активность.
И это мило и хорошо, что они в основном на свободе. Но вот же: есть тема нехороших представителей правопорядка. Их – как предмет искусства - любит группа "Война". Она работает в данном контексте, являясь, тем самым, гражданскими активистами. А что в итоге получает общество? Оно получает умиротворение: группа "Война" средствами искусства закрыла эту тему. Можно поставить галочку, с правоохранителями все в порядке, они побеждены, в смысле – заклеймены художественно. Ну и пуссириот тоже, наверное, рисуют сейчас какую-то галочку.
Ну и что в сумме?
Итак, искусство должно быть программым и общественно-полезным. Толка в этом мало, но должно. Зато оно будоражит контексты, а взбудораженные контексты производят подозрительность, то есть – внимание ко всему подряд вокруг. В сумме да - это оно, искусство. А дальше уже можно сделать вывод, что все искусство - это именно это, ничто кроме этого. Печаль.
Но для искусства не все так ужасно. Ровно потому что в этом деле есть вторая сторона, общество – которое гораздо больше искусства (численно и тп). Искусство тут быстро оказывается не причем: оно тут вывернулось и уже сбежало. Потому что важен уже только шлейф, ажитация, последующие мнения, интерпретации, действия. Все это уже для всех, на поляне общественной жизни, вне связи с исходным актом какого-либо арта. Все мнения воюют друг с другом, их носители - тоже. Примирение невозможно, разговор исключен - боевое искусство всеобщего сетевого протеста, пуссириотизм. Но – его вырабатывают лишь две-три-четыре точки, а остальное – в тишине и не на виду, оно там происходит своим чередом, совершенно незамеченное на этом фоне.
Вот даже судебный процесс над пусси ушел в этот фон. Никто даже не объявлял в соцесетях имена-фамилии судей, которые ими занимаются – в отличие от иных процессов, имевших общественный резонанс. Никто не обратил внимания, что приговор по сути вынесен - ну, если суд решает, что держать надо до конца апреля, значит - мелкое хулиганство исключено, какие же тут 15 суток, будет другая статья. Причем, вроде бы нет и доказательств, что это действительно они, а если есть, то на суде у них никто так и не спросил, что они все-таки хотели сообщить своим клипом? Понятно, к чему уточнять, когда есть уже куча объяснений, вплоть до протеста против бездуховности новодела ХХС с его залом торжественных фитнессов, находящегося к тому же не в церковной, а в муниципальной, что ли собственности. Даже странно, как еще не вспомнили, что к моменту взрыва в 31-ом храм был в ведении обновленцев и не привязали еще и это. Ну вот как-то так все и работает.
Но, конечно, статья не о том, что искусство и пение песен на политические темы несовместимы. Вот, Йозеф Бойс поет немецкую политическую песенку о том, что солнце победит Рейгана (ну, там маловысохудожественная подмена в припеве: дождь - Regen - Reagan - Рейган), еще в 1982 году
Но только и его мы любим не за это.
