«Спор. Юстиция, этика и фотография» - таков подзаголовок выставки в венском Кунстхаусе, посвященной истории скандалов в мировой фотографии. Здесь собраны работы знаменитостей всех времен и народов, от Льюиса Кэролла до Ман Рэя, от Анри Картье-Брессона до Роберта Капы.
Впрочем, среди авторов есть и анонимы. Вот сделанная неизвестным фотография, на которой запечатлен лежащий человек, похожий на Гитлера, с пятном на лбу, похожим на след от выстрела. Снимок напоминает о многочисленных слухах о смерти фюрера – или о гибели его двойника? - курсировавших весной 1945 года. Союзники считали, что убедительных доказательств смерти Гитлера не было, советское командование лишь сообщило об обнаружении четырех неопознанных трупов. Ссылки на дантиста Гитлера, якобы признавшего «свои зубы», не выглядели стопроцентно убедительными, а разговоры о двойниках вождя велись еще в конце 30-х, статью об этом напечатал тогда Newsweek. В фильме Михаила Чиаурели «Падение Берлина» используется другая версия этого снимка, без подголовья и с фотографией Евы Браун не в руках фюрера, но за ним.
Война вообще порождает в фотографии массу вопросов и коллизий. Некоторые из них уже стали хрестоматийными – как знаменитый постановочный снимок Евгения Халдея, изображающий водружение красного знамени на крыше Рейхстага. История этой фотографии началась еще в апреле 45-го, когда Халдей увидел в одном из журналов снимок Джозефа Розенталя, где американские солдаты устанавливают флаг своей страны на захваченном японском острове Иво Джима. Халдея снарядили в Берлин, где он снимал у Бранденбургских ворот и на поле аэропорта Темпельхоф. Но в качестве символичной фотографии была выбрана сцена на крыше. Заретушированные вторые часы на правой руке офицера, поддерживающего бойца, стали общим местом. Подробности этой истории стали известны лишь в 1991 году, когда Халдей опубликовал оригинальный отпечаток со своего негатива.
Любопытно, что постановочный характер работы Халдея (как и Розенталя) ни у кого не вызывает ни сомнений, ни возражений. Общество легко соглашается с тем, что пропагандистское использование фотографии допускает любые подтасовки. Первые образцы такой стратегии поведения относятся еще ко временам Парижской коммуны. Ярый роялист Эжен Аппер снимал тогда пленных коммунаров в тюрьме Версаля. Позднее он вмонтировал их лица в постановочный снимок «Резня монахов-доминиканцев в Аркёйе. Итальянская дорога, 28. 25 мая 1871 года, четыре с половиной часа [пополудни]”. Снимок был опубликован в альбоме «Преступления коммунаров» (1872), но, несмотря на точное указание времени и места, был совмещением постановочного кадра и фотомонтажа. Сам Аппер уже вошел к этому времени в историю фотографического права из-за судебного процесса, который он начал против Monde illustre. Там были опубликованы 24 рисованных портрета коммунаров, выполненных по фотографиям Аппера. Истец хотел получить 50 тысяч франков компенсации, но суд счел достаточным лишь публикацию уточнения, указывающего на автора оригинальных снимков – это сочли «видом рекламы».
Другое дело «Смерть республиканца» Роберта Капы (1936). Символическое значение этого снимка прежде всего определено его документальной основой. Но многие исследователи выражают сомнение в том, что снимок правдив: от белоснежной рубашки солдата до неестественной позы падающего тела, плюс помещенный в том же выпуске журнала Vu 23 сентября 1936 года каповский снимок еще одного убитого республиканца, сделанный с той же точки и фиксирующий тот же пейзаж… Коллега Капы, также снимавший испанскую войну О’Доуд Галлахер, опубликовал в 1975 году мемуары. Он утверждал, что Капа признался ему в том, что кадр был постановочным. Поскольку снимать во время боя было слишком опасно, командир предложил Капе несколько бойцов в качестве моделей для имитирования боя. И хотя позднее биограф Капы, Ричард Уилан, смог идентифицировать личность изображенного солдата и установить точную дату его гибели (это случилось 5 сентября, обстоятельства так и остались непроясненными), сомнения остались. Их не могло развеять и упорное молчание самого фотографа по поводу знаменитого снимка. Те, кто принял его сторону, утверждали, что Капа всю жизнь переживал из-за того, что оказался причастен к смерти молодого бойца.
Все показанные в Вене экспонаты так или иначе вступали в проблемы с законом, и писанным, неписанным. Не случайно один из кураторов выставки, подготовленной лозаннским музеем Elysee, - действующий адвокат из Женевы Кристиан Пиркер (второй – куратор лозаннского музея Даниеэль Жирарден, для Вены их проект был дополнен Андреасом Хиршем). Собственно, в Лозанне выставка имела подзаголовок «Юридическая и этическая история фотографии». Обе эти истории выглядят неразрывными. Примером может стать серия из 10 снимков Рене Цурхера «Офтальмологический портрет, Asyle des aveugles». Выполненная в начале 90-х, она сделала автора знаменитым, принесла ему, в частности, Kodak European Awards в 1994 году. Ее показывали по всему свету, пока в 2004 году не включили в состав лозаннской выставки Je t’envisage («Я тебя рассматриваю»). После этого госпиталь Asyle des aveugles, где делались снимки (название его можно перевести как «Обитель слепых»), подал в суд на Цурхера с требованием обязать его не только не выставлять больше этой серии, но и уничтожить негативы. Автор в свою защиту привел следующие аргументы: он получил согласие больных на съемку, он фотографировал на собственную пленку, а не пленку госпиталя, где тогда работал, позднее же обработал изображение таким образом, чтобы свести к минимуму возможности идентификации пациента. В результате долгого разбирательства суд принял точку зрения художника, но осадок, как говорится, остался. Цурхер стал постепенно отходить от фотографии, переключившись на другие вида искусства, и вместо фамилии теперь подписывает свои работы лишь именем.
Граница между частным и общественным, между правом художника и правом запечатленного им лица стала полем нешуточных битв в ХХ веке. Во много это связано с тем, насколько коммерциализировалась интеллектуальная жизнь в прошлом веке, как безудержно расширились авторские права. Это привело к тому, что некоторые «фотобомбы» стали взрываться десятилетия спустя после того, как создавались снимки. Типичными примерами могут служить портрет Че Гевары, выполенный Кордой, и снимок «Поцелуй у Hotel de Ville» Робера Дуано. В первом случае автор передал снимок, сделанный 6 апреля 1960 года и впервые опубликованный лишь семь лет спустя, итальянскому издателю-миллиардеру Фельтринелли, который пустил его в коммерческий оборот, продав – без разрешения автора - миллион постеров по всему миру. Корда был кубинцем, а Куба не подписала тогда бернской конвенции по авторскому праву. В результате одно британское рекламное агентство стало использовать образ Че даже для рекламы водки. Это настолько возмутило Корду (не получившего ранее ни лиры за созданный им портрет), что он подал в суд за незаконное использование образа Че. Выигранные 70 тысяч долларов были перечислены неправительственной организации, занимающейся помощью кубинским детям.
В случае с Дуано скандал имел финансовую подоплеку. После того как журнала Telerama воспроизвел в 1988 году на своей обложке снимок 1950 года, было продано более 400 000 открыток с этой фотографией. Сотни людей заявили, что это они изображены на снимке, а чета неких Лавернов предъявила иск фотографу на полмиллиона франков. В итоге выяснилось, что на снимке изображены не они, а Франсуаза Борне со своим приятелем. Дуано признался, что снимок был не репортажным, как он заявлял ранее, но постановочным, и в роли модели выступили два студента театрального факультета. Суд, тем не менее, не встал на сторону Борне (ее партнер по работе сразу отказался от участия в процессе). Но той удалось продать на аукционе оригинальную фотографию, подаренную ей Дуано после съемки. Эстимейт был превышен в десять раз, 155 000 евро искупили моральные страдания Борне.
Впрочем, не все в искусстве фотографии можно измерить деньгами. Публикация в 1975 году в Corriere della Sera снимков Альдо Моро, сделанная его похитителями, вызвала в Италии бурную полемику. Информировать или быть инструментализированным террористами? Эту дилемму журналисты решили в пользу своего долга распространять информацию. (Как известно, совершенно иную позицию заняли сегодня российские спецслужбы и некоторые депутаты Госдумы, вроде небезызвестного Роберта Шлегеля. Именно их воззрения на свободу прессы во многом определяют нынешний российский климат.)
Массу споров вызывают и снимки обнаженных детей. Страх перед педофилами заставляет полицию преследовать фотографов, снимающих детские ню. Художники вынуждены вставать на защиту своих коллег. Так, Дэвид Хокни организовал в Королевской Академии искусств дебаты в связи с многолетним преследованием Скотланд-Ярдом Грэхема Оувендена. Тот является специалистом по фотоискусству прерафаэлитов и викторианской фотографии, исследователем творчества Льюиса Кэрролла, и сам работает в стилистике XIX века. Это вызвало подозрения у борцов с педофилией, что лишний раз доказывает: искусство не доступно миллионам. Чтобы понимать его, нужны особые таланты. Шлегель здесь может помочь – но только если он Фридрих или Август, а не Роберт.
Каталог вышел на французском языке, стоит примерно 43 евро.